Кэрол Дуглас - Крадущийся кот Страница 14

— Полагаю, лучше, чем вы будете выглядеть к воскресенью. Неделька предстоит та еще… Когда доберетесь до зала приемов, спросите там Линди. Зал приемов рядом с «Султан палас».

— Знаю, — Темпл затолкала толстую пачку бумаг в свою безразмерную сумку и пошла по коридору. Все, как обычно.

Линди. Звучит легко, весело, отдает запахом мяты, как имя девочки-соседки.

— Привет, — сказала та, что отозвалась на это имя в зале для приемов. — Я координатор ПОПС, ассоциации стриптизеров.

— ПОПС? Как вам пришла в голову такая аббревиатура?

Линди состроила гримаску:

— Точно так же, как мы выполняем свою работу: выставляем титьки и задницу в качестве главных приманок. ПОПС означает — следите за заглавными! — Профессиональная организация профессиональных артистов стриптиза.

— Тогда должно было быть ПОПАС, — заметила Темпл. — Но кто бы спорил.

— Действительно. И я хочу сказать, что ПОПС очень рада, что именно вы будете с нами работать. Нам нравится, что вы раньше работали в театре «Гатри». Это добавит лоска нашим ежегодным конкурсам. Все это, — она обвела рукой зал, наполненный девушками в балетных трико, репетирующих номера с опорой, разными экзотическими предметами и просто так, используя только собственное тело, — и есть театр!

Линди выглядела как типичная стриптизерша, легкомысленная и холеная — стереотип, властвующий повсюду, от Нью-Йорка до самых глухих провинций. Большегрудая брюнетка с прокуренным голосом, упакованная в большую не по размеру серую толстовку с эмблемой сигарет «Виргиния Слим» и черные леггинсы со штрипками, спрятанными в белые кроссовки. Кроссовки были самые обычные, не брендовые, — по правде говоря, просто теннисные кеды. Руки, которыми она активно жестикулировала, — сильные, жилистые, с коротко постриженными ногтями без всякого маникюра.

Темпл оглядела полуголую ассамблею и технических работников в синих джинсах, равнодушно тянущих свои кабели среди машущих ножек и виляющих попок.

— Театр, — повторила она послушно. Макс тоже всегда так называл свои шоу. Просто театр.

— Хотите познакомиться с одной знаменитостью из нашего жюри?

— Разве конкурс начинается не в субботу?

— Да, но наша звезда прибыла раньше. Она снимается в фильме про стриптизершу, и киношники хотят снять несколько проходных сцен, пока она вживается в роль.

Темпл пошла за своей провожатой, осторожно пробираясь между мотками проводов, устилающих пол. По крайней мере, они почти скрыли тошнотворный рисунок коврового покрытия.

Металлические складные стулья стояли как попало по всему залу. Некоторые расположились лицом друг к другу, чтобы усталые танцовщицы могли положить на сиденье свои ноги в шерстяных гольфах. Только один стул, египетский уродец с обтянутым кожей «под зебру» сиденьем был принесен сюда из соседнего лобби.

На этом стуле восседала молодая женщина с высоко взбитыми пепельными волосами, длинной стройной шеей и маленьким личиком куклы Барби. Темпл быстро оглядела ее одежду: розовый шерстяной свитер с открытыми плечами, подчеркнутыми широким отворотом, и белая кожаная мини-юбка, которая больше напоминала фиговый листок, чем предмет одежды. И еще, господи боже мой, розовые перламутровые ботильоны с каблуком выше двенадцати сантиметров, которые, совершенно точно, были куплены по каталогу винтажных вещей «Фредерик» в Голливуде!..

— Саванна Эшли, разумеется, — сообщила Линди хрипловатым голосом Хамфри Богарта (Знаменитый американский киноактер (1899–1957 гг.). из-за спины Темпл. — А это наша новая пиарщица Темпл Барр.

Саванна Эшли кое в чем сильно напоминала саму Темпл: ее первый взгляд был на обувь. Белые летние туфли Темпл на фиолетовой лакированой шпильке высотой двенадцать сантиметров, с трехцветными — ярко-синий, изумрудный и фиолетовый — помпонами на носках (последний писк сезона), не вызвали даже тени зависти на профессионально-неподвижном лице звезды.

— Здравствуйте, — Саванна Эшли разговаривала абсолютно монотонно, как будто в летаргическом сне. Разобрать интонацию было нелегко., — Я не хочу привлекать слишком большое внимание прессы в начале недели, оставим это до финала конкурса. У меня божественный гардероб, но мой парикмахер приедет только в четверг. Сейчас он занят — работает с одной королевской особой, прибывшей с визитом.

— Может быть, я могу задать вам несколько вопросов сейчас, чтобы не терять времени потом?

Саванна повела плечами. Этот жест привлекал внимание к их гладкой шелковистой коже, слегка оттененной перламутровой пудрой.

Темпл перетащила один из металлических стульев через клубок свернутого кабеля и поставила на достаточном расстоянии от звезды, чтобы не задохнуться в волнах своих самых нелюбимых духов «Эмерад».

— Что за атмосферу вы надеетесь уловить здесь для вашего нового фильма? — начала она издалека, но в полной боевой готовности: блокнот на коленях, твердый карандаш навис над бумагой.

Саванна Эшли пошевелила пальцами правой руки, как будто крутя в них невидимый шарик:

— Ну… Настроение и все такое… Вы понимаете, о чем я.

— Вы… э-э-э… работаете по системе Станиславского? — Угу.

— Это сразу видно, — заметила Темпл.

— Но сейчас мое настроение ужасно. — Она сделала паузу, точно ожидая, что кто-нибудь предложит свои услуги по немедленному его исправлению. Однако все вокруг были заняты своими делами, и Темпл была ее единственной слушательницей и зрительницей. Густые, мастерски наращенные ресницы печально опустились. — Я не могу сосредоточиться. Не могу поймать вибрации. Погрузиться в атмосферу. Прочувствовать душевные переживания.

— О чем это кино, которое вы снимаете? О стриптизе?

— Лента, — поправила Саванна с большей живостью и лучшей артикуляцией, чем все, что она до сих пор произнесла. — Лен-та! И моя роль — танцовщица, а не стриптизерша. Исполнительница экзотических танцев. — Ее руки, единственная подвижная часть тела звезды, застывшего в балетной позиции, взлетели к тонким обнаженным ключицам. — Я пытаюсь проникнуть в суть образа, в духовный центр… всего этого.

Саванна Эшли наклонилась вперед, не меняя отсутствующего выражения лица. Сладкий шлейф духов «Эмерад» удавкой захлестнул горло Темпл.

— Некоторые из них, — произнесла актриса театральным шепотом, — неудавшиеся танцовщицы. Некоторые — неудавшиеся женщины. Большинство из них плохо выглядят без одежды, пока не начинают двигаться. Я, разумеется, играю не обычную исполнительницу экзотических танцев.

— Вот как? — Темпл лихорадочно порылась в памяти, пытаясь вспомнить нужные имена. — Мата Хари? Салли Ренд? Темпест Шторм? (Известная американская стриптизерша, звезда бурлеска) Красивое имя, у меня машина так называется.

— Я не могу ответить, — сказала Саванна. — Сценарий держится в секрете. По правде говоря, я вообще не могу говорить. — С чем — с чем, а с этим Темпл готова была согласиться. — Я совершенно разбита после вчерашнего.

— Вчерашнего? Вы имеете в виду…

— Это ужасное происшествие.

— Убийство? -

— Да. Мы очень расстроены.

— «Мы»?..

— Мой зайчик и я. Моему зайчику выпало на долю находиться в гримерке, когда это случилось.

— Ваш… зайчик — свидетель убийства? И что он там видел?

— Не он, а она! — лицо Саванны Эшли, и без того неподвижное, превратилось в ледяную фарфоровую маску.

— Она, — растерянно произнесла Темпл и поняла, что не знает, что сказать дальше.

Саванна Эшли нагнулась, очень прямо держа спину, как будто единственный сустав ее прекрасного, но безжизненного тела находился ниже поясницы, подняла с пола розовую полотняную сумку, стоящую возле ее стула, и продемонстрировала Темпл, торжественно, точно музейный экспонат:

— Они думают, — произнесла она своим странным пульсирующим шепотом, — что негодяй оставил след своей обуви на одной из сторон. Так что они сняли отпечатки с домика моего зайчика.

— След обуви. Отпечатки. Зайчик, — Темпл понимала, что ее бормотание выглядит несколько слабоумным, но Саванна Эшли ничего не замечала.

Актриса расстегнула молнию на сумке и извлекла на свет большой комок серебристого пуха. Она разместила его у себя на коленях, обтянутых белыми колготками с кружевным узором.

— А! Зайчик! — воскликнула Темпл, наконец-то поняв, о чем речь.

Бледно-голубые кукольные глаза вспыхнули впервые за весь разговор:

— Мой бедный зайчик, моя Иветта оказалась наедине с этим монстром! Она видела все… происходящее. И это было кошмарно. Сначала негодяй оглушил бедняжку, — рука Саванны неожиданно очень похоже изобразила удар карате. — Затем он… перетащил ее безжизненное тело, — на удивление выразительные руки актрисы сыграли пантомиму с подниманием, перетаскиванием и воздеванием к небу, — обмотал стринги, усыпанные блестками, вокруг ее шеи и повесил девушку на крюке для костюмов, высоко… — здесь ее нарочито приглушенный голос сделался тоненьким и жалобным, как у маленькой девочки, — … высоко… на… стене!..