Дарья Донцова - Стилист для снежного человека Страница 15

– Ну… ты на съемочной площадке или не подзарядила мобильник!

– У меня сейчас перерыв в работе.

– Тогда… э… в кино!

– Вот, правильно. Поэтому я и купила новую сим-карту. Усекла? Звонарев ничего о ней знать не будет, другой мобильный в машине держать стану.

– Вдруг он к тебе в тачку сядет и на сотовый наткнется, – предостерегла ее Катька.

– Пустяки, – отмахнулась Милка, – скажу, ты забыла. Специально приобрела старую модель, Костька знает, мне с такой западло появляться.

– Мила изменяла мужу, – констатировала я.

Катька пожала плечами.

– Мне она говорила, что ходит в косметическую клинику на фотоомоложение. Процедуры надо делать полтора года, долго, зато эффект безо всяких операций сногсшибательный. Косте же она о манипуляциях рассказывать не собиралась. Муженек вечно все маменьке выбалтывал, а Елена Марковна потом Нине Алексеевне плешь проедала, зудела: «Вот ваша дочь…» Милке скандалы опостылели, она решила тайком омолодиться, лицо для актрисы визитная карточка, рабочий инструмент.

– И ты ей поверила? – закричала я.

Глава 9

Катька хмыкнула.

– Неа.

– Но помогала!

– А ты бы отказала?

Я вздохнула.

– Нет, конечно.

– И незачем меня упрекать, – надулась Катька.

– Просто я констатирую факт: ты покрывала Милку.

– Любая на моем месте так поступит, – злилась Симонян.

Я вздохнула. Многие женщины доверились подружкам и жестоко поплатились за свою наивность. Вот, например, Альбина Максимова, она тоже решила наставить муженьку рога и попросила Таню Риткину прикрыть ее. Танюшка согласилась, Альбинка поехала с кавалером на дачу, а Риткина мигом позвонила обманутому супругу и раскрыла тому глаза. И каков результат: разгневанный муж выгнал провинившуюся жену из дома, а через короткий срок женился на… Таньке. Вот и делайте вывод, стоит ли сообщать подружкам о всех своих тайнах! Впрочем, кое-кому из нас повезло, допустим, мне. Ни Оксана Глод, ни Маша Трубина, даже если их подвергнут страшным пыткам, никогда не выдадут Дашутку. Я могу смело бегать от мужа налево, девочки «отмажут» изменницу. Одна деталь – я не замужем и никому ничем не обязана. И еще, наверное, я плохо разбираюсь в людях, потому что до сегодняшнего дня считала Катьку Симонян жуткой сплетницей, не способной удержать на языке никакие тайны. А она, оказывается, настоящая подруга, раскрывшая рот лишь после смерти Милки.

– Он ее убил, – бурчала Катька, – и я знаю за что!

– Всем понятно, за измену.

– Ты про дурацкую ситуацию с Интернетом, – махнула рукой Катька, – не о ней говорю!

– А о чем ведешь речь?

– За неделю до смерти, – тихо сообщила Симонян, – принеслась ко мне Милка…

Я старательно запоминала нужную информацию.

Катька, увидав на пороге взволнованную Звонареву, решила, что та явилась опять жаловаться на мужа, но Мила неожиданно сказала:

– Больше не могу. Устала.

– Конечно, – закивала Катька, – виданное ли дело! Иззвездилась вся! Со съемки на съемку скачешь! Этак и нервный срыв заполучить недолго, поезжай отдохнуть.

– Надо ковать железо пока горячо, – пробормотала Мила, – не о работе речь!

– Если снова заведешь стоны о Костике, то лучше не начинай, – предостерегла ее Катька, – ты мое отношение к ситуации знаешь. Развод…

– Нет, – перебила ее Мила, – как раз я хочу все рассказать мужу.

– Что? – вытаращила глаза Симонян.

– Правду.

– Какую? – еще больше изумилась Катька и потом деликатно закончила: – О фотоомоложении?

Мила стала водить пальцем по скатерти.

– Я тебе наврала, – наконец сообщила она, – ни в какую клинику не хожу!

– Да я уж поняла! – воскликнула Катя.

– Ничего ты не поняла и понять не сможешь, – тихо сказала Мила, – потому что правды не знаешь, а если я сообщу тебе истину, то не поверишь. Я попала в ужасную ситуацию, скорей всего меня в живых не оставят.

Катерина вздохнула, понятно, Мила учит новую роль. Несколько раз Звонарева до икоты пугала подругу, заявляя той:

– Я смертельно больна, – или, – злой рок преследует моих детей, они сброшены в пропасть.

Сначала Катька хваталась за сердце, но, спустя пару мгновений вернув себе способность соображать, кричала:

– У тебя же нет ни сына, ни дочери!

Звонарева мотала головой, ее глаза меняли выражение, и актриса сообщала:

– Ох, прости, Катюх! Как получу сценарий, так все, кранты, вживаюсь по полной. Очень, честно говоря, подобная особенность жить мешает, я уже перестаю понимать, где я сама, а где героиня очередной ленты.

Симонян привыкла к ее истерикам, но так и не научилась разбираться, когда Милка плачет от настоящей обиды, а когда ее слезы вызваны очередным разучиваемым сценарием. Поэтому, увидав сейчас Звонареву, заламывающую руки, Катя просто принялась разливать чай, а Мила тем временем грустно вещала:

– Никогда я не уронила чести мужа, верна ему и чиста, как слеза младенца. Просто некий человек, о, не могу открыть его имя, втянул меня в очень важное, государственное дело. Если узнаешь, кто он и чем я занимаюсь в последнее время, – упадешь в обморок. От сведений, добытых мною, зависит судьба многих людей…

На этом пассаже Катька привычно перестала вслушиваться в текст очередной роли. Симонян лишь отметила, что на данном этапе режиссер, очевидно, захотел повернуть Милку к публике иной стороной, похоже, Звонаревой предстоит сыграть не слезливую, обиженную судьбой дамочку, а некое подобие Никиты.

Сыграв у Симонян на кухне очередной эпизод, Милка сгорбилась и обхватила руками чашку. Катя поняла, что подруга смертельно устала, и участливо предложила:

– Хочешь, ложись на мою кровать, поспи.

– Нет, – тихо ответила Звонарева, – мне домой пора.

Больше подруги не встретились, Мила не звонила Катьке, но Симонян не волновалась. Когда у Люды начинались новые съемки, она целиком уходила в работу и забывала обо всех. Катька же обладает отличной памятью, считает дружбу понятием круглосуточным, поэтому, когда ей позвонил Костя и зло спросил: «Слышь, моя небось у тебя сейчас сидит?» – быстро ответила: «Да, но нам следует поболтать наедине, ты сюда не суйся, дверь не открою!»

– Мила просила тебя так ответить? – уточнила я. – Ты же секунду назад сообщила: мы давно не созванивались.

– Не просила, – буркнула Симонян.

– А зачем тогда ты наврала?

– По привычке, – пригорюнилась Симонян, – о чем мне с Костей болтать? Хоть он и муж Милки, да особой дружбы с мужиком я не водила. Так, перебрасывались вежливыми фразами при встречах: «Привет, как дела? Спасибо, классно, а у тебя?» Он мне всего раз пять звонил и каждый раз Милку искал.

– А ты?

– Отвечала: в кино сидим, она в туалете. Или: в кафе балдеем, у Милкиной машины сигнализация завыла, пошла поглядеть. Всякий раз новую причину придумывала. Ну а в тот день глупо так набрехала, я ж не знала, что у них ерунда с Интернетом вышла! Только Костя сразу поверил, подумал, что Мила плачет мне в жилетку, и к вам порулил. А там…

Симонян зашмыгала носом, схватила бумажную салфетку и, комкая ее, воскликнула:

– Ну за фигом ее знакомиться потянуло!

– Похоже, Милка, при всей ее звездности, была крайне одинока, – протянула я, – и потом, наверное, надоедает постоянно быть в центре внимания, хочется иногда, чтобы с тобой общались не как с известной актрисой, а просто, по-человечески, вот Звонарева и решила спрятаться за псевдонимом.

– Ага! И явилась на свидание! Со своей мордой, которая у народа в глазах навязла.

– Ну… небось думала, мужчины подобные сериалы не смотрят!

– Газет не читают, радио не слушают, телик не включают! Дашка! Очнись! Милка изменяла Косте!

– С кем?

– Не знаю, но кое-какие соображения на сей счет имею. Помнишь, с чего ее суперкарьера началась?

– Конечно, Звонарева сто раз рассказывала. Режиссер, задумавший снять сериал, искал новое, незатасканное лицо, стал изучать картотеку, увидел фотографию Милы и…

– Господи! Да в такую лабуду могли поверить лишь идиоты!

– Но почему? В истории театра, например, есть примеры, когда примадонна внезапно, стоя в кулисе, за минуту до начала спектакля, заболевала, и ее заменяла никому не известная статистка, знающая роль. После представления девушка превращалась в звезду, да и на съемочных площадках такое бывало. Главная героиня начнет топать ногами, истерики закатывать и бегом в свой вагон, коньяк пить. А режиссер вместо того, чтобы за кумиром миллионов спешить, плюнет, да и выхватит из массовки первую попавшуюся под руку девчонку. Результат? Рождение новой суперстар.

– Глупости, – топнула ногой Симонян, – сказочки для малолетних идиоток. Во-первых, для просмотра снимков так называемой актерской базы есть специально обученный помощник, очень важный человек и для исполнителей, и для постановщика. Это он отбирает на кастинг претендентов, не царское дело груду снимков лопатить. Режиссер получает уже узкий круг, из которого и вытаскивает героя. Во-вторых, новое лицо, конечно, хорошо, но малоизвестный актер может загубить сериал, не вытянуть роль, не привлечь зрителя. Люди-то любят своих кумиров и специально ходят на них, а тут некий Вася Пупкин, кому он нужен, даже дико талантливый. Поэтому постановщики рисковать не хотят. А в-третьих… Ты думаешь, режиссер главный?