Наталья Александрова - Семнадцать провалов весны Страница 15

Все это Лола додумывала, спускаясь по лестнице и прыгая через три ступеньки. Если бы могла, она съехала бы вниз по перилам, махнув рукой на платье.

Леня Маркиз не зря строго велел Лоле сидеть дома, он прекрасно знал, что его подруга ужасно упряма, и что если уж ей попала вожжа под хвост, то Лола будет слепо пробиваться к цели, не прислушиваясь к доводам рассудка.

Перила, однако, на этой лестнице были не сплошные, и Лола все же побоялась свернуть себе шею. Она достигла первого этажа как раз вовремя, чтобы заметить, что лифт прошел в подвал. Лола устремилась следом. Лестница в подвал была не такая чистая и не такая нарядная, и в конце Лолу поджидал сюрприз. Дверь на лестницу была заперта. Лола только усмехнулась, положила сумочку на пол и мигом открыла замок простой заколкой-невидимкой, которую всегда носила с собой. Дверь отворилась без скрипа, из чего Лола сделала вывод, что ею часто пользуются.

«Может, все-таки у них там, в подвале, комната для свиданий?» – с надеждой подумала Лола.

Тогда все было бы просто, можно было бы устроить отличный скандал с криками и мордобоем. Но Лола тут же отставила эту мысль. Все события говорили о том, что с ее компаньоном не так все легко, и Лоле это очень не нравилось.

За дверью оказался длинный коридор, скупо освещенный слабыми лампочками, на которых были надеты проволочные намордники, как у доктора Лектора. Каменные плитки пола неприятно холодили ноги, и Лола решила надеть туфли. Теперь можно было не торопиться, и Лола принялась красться на цыпочках, стараясь не стучать каблуками. Песик в сумочке совсем притих. Коридор был пустой, стены совершенно голые, ни дверей, ни окон. Тянуло сыростью. Лола дошла до поворота и увидела довольно новую железную дверь в стене. Из-за двери доносились негромкие голоса.

Маркиз прохаживался по залу с бокалом мартини в руке и приглядывался к посетителям тусовки, гадая, кто же из них – человек Организации, кто пришел сюда не ради показа мод и не в поисках светских развлечений, а для того, чтобы встретиться с ним, Леней, и сообщить наконец детали задания.

Вот рядом оказался вальяжный господин с густыми, лихо закрученными усами, чья фотография не сходит со страниц бульварных газет. Знаменитый художник и путешественник, светский лев Афанасий Стрелкин, настолько часто появляющийся на всевозможных приемах и презентациях, что остается гадать, как у него хватает времени на создание своих полотен и на путешествия по экзотическим странам.

Прищурившись, Афанасий Стрелкин уставился на Леню, сделавшись похожим на огромного вареного рака, и задумчиво проговорил:

– Молодой человек, мне кажется, мы с вами где-то встречались…

Леня замер, ожидая услышать пароль, но вместо условной фразы Стрелкин неуверенно проговорил:

– Вы не были в прошлом году в Вальпараисо?

– Нет. – Леня склонил голову набок, ожидая продолжения.

– А в позапрошлом в Рейкьявике?

– Тоже не был.

– Так где же мы с вами встречались?

– Лет пять назад в Конотопском городском отделении милиции, – напомнил Стрелкину Леня, у которого была отличная память на лица.

Художник еще больше выпучил глаза и быстро отошел, неожиданно утратив к Лене всякий интерес.

На его месте возникло стройное смуглое существо неопределенного пола. Существо было облачено в развевающиеся сиреневые шелка и больше всего напоминало эльфа. Казалось, его принесло к Лене случайным порывом ветра. Всякий человек, хоть немного знакомый с балетным миром, немедленно узнал бы в этом воздушном создании знаменитого танцовщика Ильханова.

– Юноша, – жеманно проговорил Ильханов, дотронувшись до руки Маркиза длинными пальцами и тотчас отдернув их, как будто обжегшись, – чего от вас хотел этот старый развратник? Не верьте ни одному его слову! Весь город знает, что у него нет в душе ничего святого! Он использует вас и выбросит, как сношенную перчатку! А я вас знаю! У нас есть общие знакомые…

Маркиз напрягся, ожидая услышать условное имя, но вместо этого Ильханов проговорил:

– Ведь вы – приятель Ангелова!

– Ну да… – неопределенно протянул Маркиз, поражаясь наблюдательности танцовщика. Действительно, пару лет назад его пути пересеклись с путями известного мецената и крупного банкира Ангелова. Точнее, Лолины пути. Лола тогда настолько увлеклась обаятельным банкиром, что чуть не ушла к нему насовсем.

– Какой вы милый, – продолжал Ильханов, порывисто схватив Леню за руку, – как жаль, что вы почти нигде не бываете! Нам непременно, непременно нужно встретиться в более доверительной обстановке!

Леня с некоторым трудом отобрал у танцовщика руку, пробормотал что-то уклончивое и ввинтился в толпу. Время шло, и совершенно ничего не происходило. Леня откровенно заскучал.

Рядом с ним оказалась привлекательная длинноногая блондинка.

– Зайчик, – обратилась она к Лене, смахнув невидимую пылинку с лацкана его пиджака. – Зайчик, где ты достал мартини? Я бы выпила бокал…

– Понял, – мгновенно отозвался Леня. Его скуку как ветром сдуло. Блондинка была высший класс, и если знакомство с ней удастся закрепить, вечер можно считать прошедшим не напрасно.

Увидев в другом конце зала официанта с подносом, Леня приподнялся на цыпочки, бросил блондинке:

– Никуда не уходи, – и стремительным метеором полетел за мартини.

Вернувшись с бокалом буквально через несколько секунд, он застал красотку на прежнем месте и протянул ей напиток с таким гордым видом, будто только что покорил Эверест.

– Какой ты милый, – проговорила незнакомка точно с той же интонацией, с которой минуту назад эти слова произнес Ильханов.

– А я и на машинке могу, – проворковал Леня, скромно потупившись. – И не только…

– Да что ты? – блондинка зарделась. – Ты меня смущаешь! Кстати, тебе привет от Люси Собакиной.

– Что? – Леня поперхнулся коктейлем.

Ослепительно сверкающие огни на мгновение померкли. Очаровательная особа, за которой он намеревался приударить, оказалась человеком Неупокоева!

– Ты что, зайчик, плохо слышишь? – недовольно проговорила красотка. – Привет от Люси Собакиной!

– Я отлично слышу, – обиделся Маркиз. – Просто это так неожиданно! У меня для нее хорошие новости…

– Ну вот и отлично, – незнакомка улыбнулась. – Допивай свой мартини и пойдем, передашь ей эти новости лично!

Леня поставил бокал на стол: допивать коктейль расхотелось. Красотка подхватила его за локоть и увлекла в одну из дверей, за которой оказался длинный, плохо освещенный коридор.

Леня послушно шел вперед, переживая свое разочарование. Только он спланировал небольшое любовное приключение… А впрочем, почему бы и не закрутить роман с очаровательной шпионкой? Он покосился на блондинку и снова убедился, что она очень хороша собой. Правда, на его вкус, немного высоковата…

В этот момент ему померещилось движение позади, он оглянулся, но коридор оставался пуст, скорее всего, это была всего лишь игра воображения.

– Что ты оглядываешься, зайчик? – недовольно проворчала блондинка. – Это плохая примета…

– Мне показалось… – начал Маркиз.

– Перекрестись, если кажется, – оборвала его спутница.

Они вышли на лестничную площадку. Блондинка нажала кнопку, и перед ними распахнулись двери лифта.

– Куда мы едем? – осведомился Леня, когда кабина плавно тронулась вниз.

– Куда надо, зайчик! – довольно холодно ответила красотка.

Леня присмотрелся к ней. В ярком свете, заливающем кабину лифта, ее лицо стало жестким и неприязненным.

Кроме того, оно неожиданно показалось Лене знакомым.

Леня внимательно пригляделся к спутнице.

Светлые волосы явно были париком. Впрочем, что в этом такого необычного… многие женщины пользуются париками, чтобы ненадолго изменить свой тип внешности… Только вот зачем ей меняться?

Леня представил ее с другими, более темными волосами… с другим макияжем, в другом платье – коротком, ярко-красном… И узнал ее! Это была та самая девица из бара, которая хотела его отравить, и отравила бы, если бы не вмешательство Ариадны Михайловны! Как ее звали? Представилась она Кристиной, но Ариадна сказала, что у нее – целый список имен: Мэри-Джейн Сильвани, Зульфия Фаттах, Кармен Сальваторес, Ингрид Бьернсен…

– Узнал, зайчик? – с нехорошей улыбкой проговорила блондинка. – Ну что ж, тебе же хуже!

На многострадальную Ленину голову обрушился безжалостный удар, и свет в его глазах померк.

Маркиз застонал и пошевелился. Голова болела ужасно, но это уже было неплохо: во всяком случае, это доказывало, что он пока что жив. Как бы там ни было, ему никогда не приходилось слышать, чтобы у покойников болела голова. Впрочем, кто их знает, покойников, может быть, у них вообще все болит. По крайней мере, спросить у них об этом пока никто не сумел.

От этой жизнерадостной мысли Леня вздрогнул и открыл глаза.

Он лежал на голом каменном полу в пустой комнате с медленно вращающимися стенами.