Галина Куликова - Рукопашная с купидоном Страница 15

— Мы что, будем с вами вместе работать? — брякнула она недовольно.

Он пожевал губами, как древний старец, и наконец ответил:

— Не думаю,

Лайма хотела сказать: «Очень хорошо», но в этот момент Вадим снова резко вывернул руль, и ей, чтобы не свалиться, пришлось ухватиться за ручку. Наконец машина остановилась.

— Идите за мной и не задавайте вопросов, — приказал ее сопровождающий.

Они оказались в маленьком дворике, украшенном одной большой липой и клумбой с редко растущими белыми цветочками. Здесь никого не было, только в старой песочнице сидела кошка и таращилась на них с таким ужасом, будто они только что выскочили из кошачьей преисподней.

— Кыс-кыс, — сказала Лайма и тотчас поймала сердитый взгляд сопровождающего.

«Может, ему следовало с самого начала заклеить мне рот?» — подумала она раздраженно и прибавила шагу. Дом оказался древним, у него были такие ободранные стены, как будто его только что выкопали из песка археологи. Кроме всего прочего, сбоку висела табличка — «13». Не то чтобы Лайма так уж верила в примету, но все-таки… После подъема по лестнице, где пахло примерно как в гробнице Тутанхамона — тленом, — они остановились возле простой деревянной двери с криво пришпандоренной пластмассовой бляшкой. На ней красовались те же две цифры, что и на самом доме, — 13.

«У нашей службы безопасности отличное чувство юмора», — подумала Лайма. От страшного напряжения внутри у нее стало холодно, как в морозильной камере, и даже зубы заломило, словно она хлебнула ледяной воды. Вадим между тем нажал на кнопку допотопного звонка, и дверь немедленно распахнулась: вероятно, человек стоял с той стороны в полной боевой готовности.

— Ба! — проворковал он, отступая в сторону. — Кого я вижу!

Это был все тот же Борис Борисович Дубняк с лицом довольным и хитрым. Именно такими Лайма в детстве представляла себе злых волшебников, которые заманивают в лес маленьких детишек.

— Здрасьте, — сказала она мрачно. И нахмурила лоб. Пусть видит, что она не слишком-то рада встрече.

— Проходите сюда. — Дубняк ничуть не огорчился ее суровости. — Вам предстоит кое с кем познакомиться.

Лайма сделала глубокий вдох и, миновав коридор, шагнула в дверной проем. Перед ней предстала довольно большая комната: просто обставленная, но чистая, с веселыми занавесочками на окне. У стены стоял пышный диван, на котором устроились двое мужчин — один покрупнее, второй помельче. Тот, что покрупнее, немедленно вскинул глаза и уставился на Лайму. Потом пошевелился и одним рывком поднялся на ноги.

Он оказался высоким и мощным, а его кулак мог запросто снести чью-нибудь буйную голову одним ударом. Движения у него были медленные и плавные — тягучие. И глаза цвета ирисок тоже выглядели тягучими. Наверное, потому, что он очень неторопливо переводил взгляд с одного предмета на другой. На вид Лайма дала бы ему лет тридцать пять.

— Добрый день, — басом сказал здоровяк и зачем-то заложил руки за спину.

— Добрый, — пискнула она.

— Знакомьтесь, это — Лайма Скалбе, — радостным голосом сказал Дубняк, — а это — Иван Медведь.

— Ваша фамилия Медведь? — Лайма так удивилась, что не сумела скрыть изумления. Вопрос выскочил из нее слишком быстро. Осталось только покраснеть от неловкости.

— Да, — коротко ответил Иван и улыбнулся, сделавшись похожим на какого-нибудь рекламного булочника — вечного оптимиста с ямками на щеках.

Улыбаясь, он выглядел добряком, но впечатление могло быть обманчивым. Мощную его фигуру венчала крупная, красивой формы голова с маленькими, плотно прижатыми к ней ушами. Несмотря на круглые щеки, второй подбородок отсутствовал. «Вероятно, этот парень состоит из одних мускулов, — подумала Лайма. — Надеюсь, он не такой, как Пират».

Когда-то у их соседей по даче была собака по кличке Пират. Выглядел этот Пират милейшим существом, на всякого гостя поначалу глядел умильно и даже вилял хвостом, будто радуясь встрече. А потом, в самый неожиданный момент делал выпад и с грозным рычанием хватал незнакомца за ногу. Из-за такой непредсказуемости его все боялись и ненавидели.

— А это, — продолжил Дубняк, махнув рукой еще раз, — Евгений Корнеев.

Тип, на которого он указывал, продолжал сидеть на диване, не обращая на них никакого внимания. В руках он держал предмет, похожий издали на карманный тетрис или калькулятор.

— Корнеев! — вкрадчиво повторил Дубняк. — Оставьте свою пустышку и познакомьтесь с начальством.

— Есть, — рассеянно ответил тот и неуклюже поднялся, не отрывая тем не менее глаз от крохотного экранчика.

Дубняк сделал два шага вперед и уже протянул свою короткопалую, но от этого не менее грозную руку к его сокровищу, но Корнеев неожиданно ожил и быстро спрятал игрушку в карман. И встретился-таки взглядом с Лаймой. Та сглотнула.

У Корнеева была голливудская физиономия — такая красивая и лощеная, точно на нее только что навели глянец перед очередной съемкой. Особенно выделялись капризные, невероятной сочности губы и черные негодяйские усики, словно подрисованные жирным карандашом. Продолговатые глаза с длинными ресницами сулили тайну. Для полного счастья — смерть мухам и старухам! — Корнеев носил трехдневную щетину. Женщины должны были не просто валиться ему под ноги, но еще и корчиться в конвульсиях.

Впрочем, в мире не бывает ничего совершенного. Как выяснилось почти тут же, этот тип был подсажен на компьютер, точно наркоман на иглу. Половину суток он жил в виртуальном мире, «выныривая на поверхность» только тогда, когда его к этому вынуждали обстоятельства. Стоило выпустить его из поля зрения, как он немедленно уходил обратно.

Гораздо позже Лайма оценила, насколько Корнеев уникален. Он не был похож на программистов со сбитыми чайниками, которые постоянно думают только о платах, контактах, выделенных каналах и пугают вас непонятными терминами. Он погружался в компьютерное подпространство целиком и полностью, но только на время. Остальную же часть дня оставался чертовски милым парнем. То есть существовал одновременно в двух ипостасях, как доктор Джекил и мистер Хайд, превращаясь по очереди из одного в другого. Спрогнозировать момент, когда Корнеев отключится, было невероятно трудно, почти невозможно.

— Садитесь, — предложил Дубняк и указал Лайме на кресло, стоявшее против дивана: так она оказалась с новыми знакомыми лицом к лицу.

Лайма осторожно села, скрестив ноги в щиколотках, и, как пай-девочка, сложила руки на коленях, вся обратившись в слух. Дубняк устроился на смешной стул с гнутыми ногами, который, казалось, раскорячился под ним, как ослабевшая кобылка.

— Итак, дорогие мои, — начал он, — группа в полном составе. Первое и главное. Медведь и Корнеев, я обращаюсь к вам. Указаниям Лаймы будете следовать безоговорочно. Вы — подчиненные, она командир. Она принимает решения и несет всю ответственность за выполнение задания. Ясно?

Морозильная камера внутри Лаймы перешла в новый режим. Холод пополз из живота к ногам и сковал ступни. Если ей придется идти, она точно не сможет сделать ни шагу. Как она будет ими командовать?! Какие отдавать приказания?! Неужели Дубняк не понимает, что это полный абсурд?

Дубняк все отлично понимал и был так доволен, что даже поглаживал себя по коленке рукой. Медведь и Корнеев, конечно же, уверены, что эта штучка Скалбе — опытный сотрудник. Прошла огонь и воду и достигла определенных высот в профессии. Наверняка у нее железная воля и стальной хребет. Она стреляет с обеих рук без промаха, дерется, как Брюс Ли, и зубами может разгрызть наручники.

На самом же деле Лайма могла отжаться от пола четыре с половиной раза, а пробежав сто метров, падала на землю, вывалив язык до колен. Единственным физическим упражнением, которое она делала ежедневно и с удовольствием, был «велосипед». И то только потому, что он уменьшал объем бедер.

— Далее, — продолжал Дубняк строгим тоном. — Вы — секретное подразделение. Сверхсекретное. Суперсекретное. Ни за что, никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны раскрывать своей принадлежности к группе "У" — ударной группе.

На лице у Медведя появилось выражение: «Мог бы и не говорить, и так ясно». Корнеев хоть и улавливал смысл произносимых слов, но часть его сознания явно блуждала где-то далеко, в неведомых сферах. Поэтому один глаз у него был сосредоточенным, а второй мечтательным, как у девушки в святочную ночь.

Дубняк между тем продолжал, останавливая взгляд на каждом из членов новой группы по очереди:

— Связь будете держать непосредственно со мной. В крайнем случае меня заменит Вадим. — Он мотнул головой в сторону кухни, где с самого начала укрылся сопровождающий Лаймы. — Теперь поговорим о том, что вам нужно иметь для успешного выполнения задания. Во-первых, деньги.

Дубняк выложил на стол три пластиковые карты, на которых скрестились два любопытных взгляда — Лаймы и Медведя. Корнеев по-прежнему смотрел мимо.