Наталья Александрова - Чужая воля Страница 15

Тут я поймала на себе испуганный взгляд женщины, сидевшей напротив и поняла, что непроизвольно стараюсь сама себя задушить. Нет, в этом направлении действовать опасно, люди подумают, что мне плохо и вызовут «скорую». Но черт с ней, с Луизой, допустим, он ее все-таки задушил. И потом, когда брал документы из сумочки, уж тогда-то он должен был понять, что убил не ту женщину. И что делает убийца? Он сообщает тому, кто его нанимал, что произошла накладка, он пришил не ту бабу, а та, то есть я, спокойно спит дома. И тогда главный принимает решение, и утром ко мне чуть свет приходит телефонный мастер Еремеев Юрий Павлович с целью второй попытки устранения свидетельницы, то есть меня.

И как действует Еремеев? Он предъявляет мне фальшивое удостоверение, а я, как полная дура, впускаю его в квартиру. Казалось бы, дело в шляпе, ему остается только стукнуть меня гаечным ключом в коридоре или прирезать ножом и уносить ноги, пока не приперся кто-нибудь из мужей или Гораций не вспомнил, что он все же сторожевая собака. Но вместо этого Еремеев прется зачем-то в кабинет, начинает там якобы ремонтировать телефонный аппарат, а меня пытается отослать то за водичкой, то просто так. То есть ему почему-то нужно остаться одному в кабинете. Идиотизм какой-то!

И тут меня вдруг осенило. Да зачем тем людям, из Сосновки, пытаться меня убить? Во-первых, они даже не знают, что я там в парке видела. Может, мы с Горацием просто случайно проходили мимо. А во-вторых, ну допустим, видела я, что они что-то подозрительное делают с соседкой. Так вот же она – женщина, – живая и здоровая, гуляет себе каждый день, как ни в чем не бывало. И я же так и думала бы, если бы не пальто. Но злоумышленники-то не знают, что я заметила черный воротничок и поняла, что пальто другое! Так зачем им меня убивать? А это значит…

А это значит, что я проехала свою остановку, мрачно констатировала я. Я вышла и решила пройтись пешком, раз уж выяснилось, что никто не угрожает моей драгоценной жизни. Свежий воздух немного помог, я привела в порядок растрепанные мысли и решила, что положусь на следователя Громову, пускай она ищет убийцу Луизы, они профессионалы, им и карты в руки. А меня ждет Бельмон.

Я забежала еще в магазин и, уже подходя к дому, взглянула на часы. Семнадцать двадцать две. Через восемь минут будет семнадцать тридцать, когда мой сосед Эрик вернется с работы. Я решила уповать на немецкую пунктуальность и постараться закрепить достигнутые вчера результаты. То есть надо было столкнуться с Эриком у лифта вроде бы случайно, а потом так ненавязчиво пригласить его на чашку чаю. Потому что существовала вероятность, что мои благоверные так просто не успокоятся, так что рано праздновать победу. Для того, чтобы прокантоваться восемь минут, я резко повернула назад, юркнула в проход между домами и пошла не спеша, машинально обегая взглядом припаркованные машины. В голове почему-то вертелся синий «форд». Зачем он мне сдался? А затем, возразил голос внутри меня, что дом, который изобразил в тетрадке Валентин Сергеевич, существует на самом деле, вчера ты имела случай в этом убедиться, так почему бы не быть синему «форду»? Но тогда надо было верить и всему остальному, то есть всем подозрениям больного человека, а куда это меня заведет? Тоже мне, примета – синий «форд», да вот, пожалуйста, стоит себе синий «форд», что ж, подозревать каждый «форд» только потому что он – синий? Я вскинула голову и прошла мимо, а потом, обернувшись, вдруг увидела, что к машине подошел человек, внешностью очень напоминавший старого итальянского актера – яркие глаза, темные вьющиеся волосы с сединой.

Я резко рванула за угол и припустила к дому, стараясь удержать в памяти номер синего «форда», так, на всякий случай. Что там говорила Громова? Человек, внешностью напоминающий итальянского актера был водителем той машины, что столкнулась с «Жигулями» Валентина Сергеевича. И синий «форд»…

Возле парадной я прямо налетела на Эрика. Но сейчас он мне только мешал, поэтому я нелюбезно буркнула что-то и устремилась в лифт. Я сама нажала на кнопку, чтобы ускорить процесс, но когда мы поднимались, ему опять стало плохо. Он резко побледнел, капельки пота выступили на виске, он смотрел растерянно по сторонам. Ясно было, что он не представляет, где находится и не осознает себя. Да что же это такое!

И опять после толчка лифта на четвертом этаже Эрик очнулся.

– Что с вами? – требовательно произнесла я. – Вам плохо от того, что лифт резко поднимается?

– Нет-нет, я раньше никогда такого не чувствовал.

– Давно это у вас? – не удержалась я.

– Нет… несколько дней всего.

– Возможно, следует обратиться к врачу, – неуверенно проговорила я.

– Что я скажу врачу, если ничего не помню? – голос его звучал рассерженно. – Я прихожу домой, ужинаю, занимаюсь своими делами, а потом вдруг оказывается, что вещи не на тех местах, где я привык их видеть, а я не помню, когда их перекладывал. Это ужасно!

«Еще бы, – подумала я. – При его-то немецкой аккуратности действительно ужасно находить вещи не на своих местах».

– Ужасно не осознавать себя, хотя бы и короткое время! – продолжал Эрик. – И некому сказать, что со мной не так…

Тут он понял, что говорит лишнее, во всяком случае такое поведение было для него совершенно нехарактерно, уж настолько-то я его успела узнать.

– Слушайте, вы уж либо зайдите, либо… – раздраженно прервала я его, потому что номер проклятого синего «форда» ускользал из головы, пока я тут точила лясы с слегка сбрендившим белобрысым соседом.

– Я пойду, простите, – он бросился вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку.

Черт, как неудобно получилось, человек ко мне со своей болью, а я…

Номер синего «форда» я, разумеется, забыла, но позвонила Неониле по горячим следам.

– Слушай, не удивляйся, назови мне итальянского актера, какого вспомнишь.

– Челентано, – немедленно отозвалась она мечтательным голосом, – я его обожаю.

– Не то, – отрубила я, – давай дальше. Старого какого-нибудь, пятидесятых годов.

– Ты считаешь меня такой старой, что я должна их помнить? – обиделась Неонила. – Ну, Франко Неро…

– Ты бы еще Мастрояни назвала! – возмутилась я. – Франко Неро я и сама знаю, он не подходит.

– А кто тебе нужен-то?

– Такой, волосы кудрявые, глаза темные, яркие, нос…

– Да они все такие!

– Челентано – лысый, – возразила я.

– Тогда – Альберто Сорди!

– Он же с бородой!

– Ну уж я и не знаю, – честно пыталась вспомнить Неонила, – вот разве что еще Волонте…

– Кто-кто?

– Джан Мария Волонте, итальянский актер, очень выразительный и эмоциональный. Ты же помнишь – «Золотая пуля», он там такой мексиканский, весь на лошади… Это фильм у нас в прокате шел… давно правда. Ах ну да, ты же тогда еще в ясли ходила, – не удержалась Неонила.

Я молчала. Джан Мария Волонте… Дж. М. из тетрадки Валентина Сергеевича. Значит, старик соображал весьма прилично, все указал точно. За рулем синего «форда» был человек, похожий на актера Волонте. Все сходится!

Мне следовало подумать над тетрадкой, но Гораций напомнил о себе.

После прогулки я заметила силуэт Эрика на шестом этаже и усовестилась. Нахамила человеку ни за что ни про что. И я решила зайти к нему извиниться.

Звонок на его двери я нажала, сделав значительное усилие – неудобно все же без приглашения врываться в чужую квартиру. Он открыл дверь в домашнем, но все равно дико аккуратный, и выжидательно уставился на меня. Я решила разобраться быстро с извинениями и отправляться восвояси, потому что тетрадка Валентина Сергеевича призывала меня к себе.

– Простите меня за то, что нахамила вам в лифте, – скороговоркой пробормотала я, – мне очень неудобно. Вообще-то я с малознакомыми людьми такого себе не позволяю…

– Значит, вы считаете, что мы знакомы достаточно близко, раз позволили себе… – улыбнулся он.

– Да нет, – я смутилась, – просто я торопилась, ждала звонка.

– А теперь?

– Что – теперь?

– Теперь вы не торопитесь? Или опять ждет муж? – Эрик усмехнулся.

Н-да-а, вчера я представила Олега Эрику просто как мужа, ибо если женщина представляет мужа как бывшего, это значит, что она частенько подумывает о будущем. Но четвертое замужество совершенно не входит в мои планы, уж перед собой-то я хитрить не стану! Поэтому я просто сказала Эрику, что муж мне не мешает, живем мы отдельно, он имел случай в этом убедиться. После этого я собралась уходить.

– Постойте, – сказал вдруг Эрик с видом человека, бросающегося в холодную воду; видно было, что ему трудно решиться, но, решившись, он уже пойдет до конца. – Постойте, Лариса. Я хочу вас попросить… Только, пожалуйста, не думайте, что я выискиваю повод заставить вас задержаться в своей квартире…

Я удивленно на него уставилась.

– Я и не думаю. Чего мне бояться идти в чужую квартиру, я же далеко не девочка…

Видно было, что Эрик необычайно волнуется. Он продолжал: