Людмила Милевская - Выстрел в чепчик Страница 15

Лариса забеспокоилась:

— А что случилось?

— Как — что? — удивилась я. — Сначала ты, потом Пупс. Это ужасно по отдельности, а вместе — просто невыносимо.

— А что — я? — падая духом, спросила Лариса.

— Ну как же, Юля мне рассказала про стрелу и картину… Кстати, ты в последние дни носила шляпку?

— Да, носила.

— Покажи-ка мне ее.

Лариса неуверенно глянула на "Пупса. Я поняла, в чем проблема, с ростом Ларисы невозможно достать с вешалки шляпку, не наступив на Пупса. Слава богу, у меня таких проблем нет и быть не может. Я, не подходя к Пупсу (длина рук позволяет), достала шляпку и, не сходя с места, внимательно осмотрела ее.

— 0-ля-ля, — сказала я.

Иногда люблю блеснуть французским.

— Что такое? — насторожилась Лариса.

— В шляпке дырка, что говорит нам…

Впрочем, я не стала расстраивать Ларису. Бедняжка и без того вся на нервах.

— Пойдем выпьем кофе с коньячком, — предложила я и повела ее на кухню.

— Так Юля тебе все рассказала? — спросила Лариса, разливая по чашкам дымящийся ароматом кофе.

— Не все, а лишь то, что узнала от тебя, — уточнила я. — Боюсь, и ты не все знаешь.

— В шляпке дырка, — бледнея, произнесла Лариса. — В шляпке дырка, все как у Тоси. Даже упала картина.

— Ты знаешь и про картину? — удивилась я.

— На следующий день Тося мне позвонила и все рассказала, как вы искали картину, как нашли ее под столом, как поехали к Розе…

— Ты и про Розу знаешь? — ужаснулась я.

— Да, я третья. Сначала Роза, потом Тося, потом я.

Тося высмеяла Розу, я высмеяла Тосю… Что же со мной теперь будет?

Бедная Лариса.

— Уверена, что ничего, — сказала я.

Лариса с надеждой посмотрела на меня и, нервно заикаясь, спросила:

— П-почему т-ты уверена?

— Сама подумай, тому, кто так точно умеет промахиваться, ничего не стоит в цель попасть, но он этого по какой-то причине не делает, следовательно, его цель не ваши шляпки.

— Б-боюсь, что мы.

— И не вы. Роза до сих пор жива. С тех пор, как упала картина, на нее никто не покушался, следовательно, можешь жить спокойно. Твоя картина тоже упала, значит, покушения прекратятся.

— Правда?

— Поверь моему опыту. Тося тоже жива. Прошло пять дней, и на нее больше ни разу не покушались. Все как с Розой. Кстати, где та стрела, которой якобы пытались тебя убить?

— Что значит — якобы? — обиделась Лариса.

— Ну не убили же, следовательно, можно предположить, что не хотели, — пояснила я. — Так где стрела?

— Лежит в прихожей.

Я рассердилась:

— Что за мода у вас с Розой бросать стрелы в прихожей! Это же улика!

Лариса к моему заявлению отнеслась скептически и спросила:

— Против кого?

— Пока не знаю, но стрела может пригодиться.

Принеси ее сюда.

Лариса нехотя поднялась из-за стола и вышла в прихожую. Вскоре оттуда донесся ее удивленный крик:

— Стрелы нет!

— Так я и знала, — воскликнула я. — Ты хоть ее рассмотрела?

— В общем, да, — возвращаясь, ответила Лариса.

— Не заметила, на конце она была жеваная?

— Вроде да.

— Точно, так и есть, — заключила я. — Та же стрела.

Роза ее жевала. Ты же знаешь Розу, все сует в рот.

Лариса кивком подтвердила, спросив:

— И что это значит?

— Что у нее сохранились детские рефлексы.

— Да нет, я про другое, — рассердилась Лариса. — Что из того, что стрела та же?

— В тебя стреляли утром или вечером?

— Рано утром. Я вышла из подъезда, а стрела просвистела мимо и вонзилась в дверь. Так что из того, что стрела та же? — повторила Лариса свой вопрос..

— Впрочем, какая разница — утром стреляли или вечером, — невзирая на ее вопросы, продолжила я. — Главное, что промахнулись.

— Ты скажешь мне или не скажешь?! — рассердилась Лариса.

— Пока сказать могу лишь одно: Тося не крала у Розы эту стрелу. Ведь шляпку твою прострелили как раз в тот день, когда Тося с тяжелейшим похмельем лежала дома. Накануне мы крепко выпили.

— Я точно не помню, когда в меня стреляли. Даже поверить не могу, что это действительно произошло со мной. Брр! Дикость какая.

— Я знаю, — заверила я. — По времени все сходится. В тебя стреляли в субботу.

— Но кому это нужно? — заламывая руки, вопросила у люстры Лариса.

— Меня это тоже интересует, — обратилась к люстре и я. — Лариса, скажи честно, у тебя есть враги?

Она отшатнулась:

— Откуда им взяться?

— Кто знает. Вот у Тоси, к примеру, много врагов.

Во всяком случае, она так считает.

— Нет у Тоси врагов, кроме Юли, — воскликнула Лариса и тут же прикусила язык.

— Договаривай, — пригрозила я, — а то дети будут заиками.

— Да нет, — замялась Лариса, не собиравшаяся иметь детей. — Я толком ничего и не знаю, так, видела их однажды вместе, и все. Но это же ничего не значит.

Может, они случайно встретились.

— Да кто — они? — рассердилась я. — Говори понятней. Тасик, что ли?

— Да, — оживилась Лариса, — на днях видела расфуфыренную Юлю выходящей из машины Тасика.

И это уже не в первый раз.

— Ты ей об этом говорила?

— Конечно.

— А что она?

— Жмурится от удовольствия, и все. Ты же ее знаешь. На прямо поставленный вопрос ответила загадочной игрой глаз. — Лариса попробовала изобразить, но потерпела фиаско.

В этом деле далеко ей до Юли, но сообщение подействовало на меня.

— А-ааа! — Вопль изумления вырвался из меня сам собой. — Неужели Тасик свернул с тропы верности на автобан измен? Поверить не могу. А мы подозревали Пупса, а он, бедняга… Кстати, а почему это Пупс у тебя лежит? — спросила я у Ларисы на этот раз с большим подозрением.

«Уж не застукала ли я их случайно? — мелькнула у меня шальная мысль. — После этой Юли кого угодно начнешь подозревать».

— Я же тебе рассказывала, — рассердилась Лариса. — Пупса привели незнакомые…

— Ладно, верю, это я в качестве шутки спросила.

Кстати, пойдем посмотрим на Пупса, жив ли он там, наш болезный.

Пупс был жив, но дышал с трудом. Он завалился на бок и подрагивал. Глаза его были закрыты.

— Виктор, тебе плохо? — спросила я.

Он промычал в ответ что-то нечленораздельное и тут же затих.

— Мне это не нравится, — запаниковала я.

— Мне тоже, — воскликнула Лариса.

— Надо «Скорую» вызывать.

Казалось бы, такое простое решение, а сколько негодования вызвало оно. Лариса замахала руками и возмущенно закричала:

— Какая «Скорая»! У него же работа!

И я вызвала своего Евгения.

Глава 11

Узнав, что случилось с Пупсом, Евгений примчался в рекордно короткие сроки. Вот она, мужская солидарность, к моим портнихам он так бы ездил.

— Почему не вызвали «Скорую»? — спросил он, бегло осмотрев пострадавшего.

Я пожала плечами, а Лариса опять завела шарманку про работу.

— А что с ним? — поинтересовалась я, уповая на опыт Евгения.

— Думаю, отравление, — поставил диагноз он.

— Водкой?

— Вряд ли. Только если к ней подмешали какую-то дрянь.

— Это у нас запросто, — вставила Лариса.

— А по-моему, он просто перепил, вот и стало плохо с непривычки, — возразила я. — Водка сама по себе дрянь.

— Жаль, что ты не всегда так считаешь, — посетовал Евгений. — Маруся до добра тебя не доведет.

В воздухе запахло грозой. Мне не хотелось семейных сцен в присутствии Ларисы, и я быстро вернулась к основной теме.

— С чего ты взял, что Пупсу что-то подмешали? — деловито поинтересовалась я.

Евгений уставился на меня с непередаваемым удивлением.

— Ты когда-нибудь видела Виктора в таком состоянии? — спросил он. — Мужик практически не пьет.

Я возразила:

— Судя по всему, Пупс перешел на непонятный образ жизни. В последние дни он только в таком, ненормальном для себя состоянии, и пребывает. Послушал бы Розу, перестал бы удивляться.

Евгений и меня слушать не захотел. Он возмущенно отмахнулся, подхватил Пупса и потащил его в машину.

— Звякну тебе потом, — пообещала я Ларисе и поплелась за Евгением.

По моему разумению, Пупсу надо было всего лишь дать отлежаться, в крайнем случае напоить его рассолом или кефиром, думаю, до пива он еще не дорос, стаж маленький. Однако Евгений уперся и повез-таки Пупса в больницу. Там глянули на беднягу и спросили у Евгения, не заблудился ли он, разыскивая вытрезвитель.

— У парня отравление, — заявил Евгений, доставая купюру анонимного достоинства.

Для меня анонимного, поскольку я в переговорах не участвовала, а медперсоналу достоинство купюры понравилось настолько, что они тут же признали отравление и кучу других болезней, от которых тут же Пупса вылечить и поклялись, начав с промывания желудка.

Я сидела на лавочке перед приемным отделением и свирепела на всю катушку, столько времени теряю даром, а ведь дел невпроворот.

Евгений с видом человека, сумевшего исполнить свой долг, подошел ко мне и, удовлетворенно закуривая, сказал: