Дарья Калинина - Смерть из консервной банки Страница 16

И Катюша решила взяться за разборку чулана. Этот чуланчик остался им от прежних владельцев. Освободив весь дом, они умоляли простить им это маленькое помещение, забитое старым хламом.

— Больше нам в грузовую машину ни единой бумажки втиснуть не удалось. Надо еще одну заказывать. Но гонять машину из-за нескольких старых вещиц больно накладно. Может, вы сами потом чуланчик потихоньку освободите?

Катя не стала протестовать. А Гаврила вообще никогда не протестовал, если ему что-нибудь перепадало на халяву. Пусть даже это был старый хлам, своим прежним владельцам совершенно не нужный. Но ведь недаром говорят, что для одних мусор — для других золото. Впрочем, после принятия дома в свою собственность Гаврила осмотрел чулан и пренебрежительно фыркнул. Ничего стоящего его внимания там не было. И он милостиво разрешил Катюше освободить пространство, а хлам вынести на улицу, он потом его куда-нибудь утилизирует.

Именно этим Катя и собиралась сейчас заняться. Но стоило ей распахнуть дверь чуланчика, как без всякого предупреждения прямо на нее хлынул водопад всевозможных старых и не очень хорошо пахнущих вещей.

— Уф!

Раньше Катя такое видела лишь в мультиках. Герой открывает дверь сарая, а его буквально заваливает по самую шею выкатившимися оттуда яблоками. Или открывает дверь ванной комнаты, а его смывает большая волна мыльной пены. Но Катя даже не предполагала, что подобное может произойти на самом деле. Однако сейчас она оказалась буквально засыпанной до колен самыми разными вещами, вывалившимися из чулана.

— Как же так получилось?

Когда Гаврила осматривал чулан в прошлый раз, такого не наблюдалось. Вещей там было много, даже очень много. Они лежали, плотно прижатые друг к другу. Но все они как-то держались, правда, очень шатко и ненадежно, но держались. Что же произошло?

Сверху груды хлама, предназначенной Гаврилой на выброс, лежал черный чемодан на колесиках. Совсем хороший и новый чемодан, зачем же его прежние владельцы решили выбросить? Катя протянула руку и попыталась открыть замки. Это ей удалось. К ее удивлению, чемодан оказался набит вещами. Все они были женскими. Туфли на высоких каблуках, короткие юбки, тесные, облегающие торс топики и кружевные лифчики. Катя в жизни такие не носила и даже в магазине мимо таких проходила, стыдливо опустив глаза.

— Откуда тут все эти вещи? — задумалась Катя. — От прежних владельцев?

Но супружеская пара, проживающая в этом доме до них, была людьми дородными и уже в возрасте. Предположить, что супруга хозяина могла бы натянуть на себя подобное бельишко, Катя при всем своем желании не могла. Даже если бы баба и начала дурить, размерчик все равно был не ее. Дочери или невестки у этих людей тоже не имелось. Был у них единственный сын, был, да погиб.

— Тогда чье все это?

Внезапно Катя замерла. Взгляд ее шарил по другим вещам, выпавшим из чулана. Все они были старыми, какой-то хлам, оставшийся от старшего поколения: сломанные зонтики, выцветшие и скучные, резиновые тапочки с оторванными хлястиками, помятая экспозиция из искусственных цветов, мешок со старыми колготками. Единственной более или менее ценной вещью тут была ручная швейная машинка, которую, впрочем, еще тогда же утащил Гаврила. И на ее место, похоже, как раз и влез этот чемодан. Влез, но не совсем. Кое-что Гавриле пришлось переставить, конструкция сделалась неустойчивой, и стоило Кате открыть дверь, вся груда рухнула вниз.

Катя уже закрывала чемодан, как вдруг рука у нее дрогнула. Черный чемодан на колесиках! Посредине красная строчка. И ручка стальная!

— Мамочка!

Катю словно ветром сдуло от этого чемодана. Она трясла рукой, которой только что трогала вещи в чемодане и сам чемодан, словно тот был заразный. А Катя дрожала, словно и впрямь подхватила неведомую заразу. Но дело было не в болезни, Кате было элементарно страшно. Потому что жуткая догадка пришла ей в этот момент в голову. Этот чемодан, невесть откуда появившийся у них в доме, мог принадлежать Лиде! Той самой Лиде Ревнивцевой, которая сначала разгуливала с этим чемоданом по Дубочкам, а потом была найдена убитой неподалеку от поселка.

— А чемодана-то, на минуточку, при ней как раз и не оказалось!

И Катя уставилась на чемодан с таким ужасом, словно он был в чем-то виноват. Какое-то время Катя колебалась. Но затем взяла себя в руки и вновь подошла к чемодану. Сознавая, что, возможно, она делает что-то не то, Катя открыла застежку-молнию и снова распахнула крышку чемодана.

— Икона! — пробормотала она. — Андрей сказал, что она приличного размера. Надо поискать.

Катя прощупала тряпки, которыми был набит чемодан, но ничего подходящего ей не попалось. Пару раз она натыкалась на что-то твердое, но это оказывался каблук туфель. Наконец она отчаялась и решила закрыть чемодан, но тут ей в руку снова попалось что-то угловатое. Она с радостью потянула вещь на себя, но оказалось, что это всего лишь небольшой ежедневник в дорогом кожаном переплете. Открыв его, она сразу увидела фотографию ухмыляющегося ей молодого мужчины. Он стоял, небрежно облокотившись на дорогой байк, махал рукой и выглядел приветливым. Но вот его глаза Кате отчего-то не понравились. Нехорошие такие глаза, холодные.

Ежедневник был уже заполнен по крайней мере наполовину. И Катя хотела начать читать, но тут она услышала за своей спиной шаги, а затем голос мужа произнес:

— Это ты что тут устроила?

Катя обернулась и увидела Гаврилу. Он стоял в дверях и сердито смотрел на нее.

— Что это такое?

Но Катя не испугалась. У нее накопились к мужу вопросы, и она собиралась получить на них ответы.

— Нет, это ты мне скажи, что это такое?

И Катя указала на чемодан. Одновременно второй рукой она украдкой сунула найденный ею ежедневник в карман. Своей находкой она полюбуется потом. А пока что надо выяснить у мужа судьбу этого чемодана.

— Откуда у нас дома чемодан с женскими вещами? — подступила она к Гавриле.

— Наверное, от старых хозяев остался.

— Нет, его не было, когда мы смотрели тут с тобой.

— Ты так хорошо помнишь все, что было в этом чулане? — попытался сыронизировать муж. — Чемодан тут был, ты просто его не заметила.

— Гаврила! Не ври мне! Чемодан появился тут недавно. Посмотри на его колесики! На них же грязь!

— И что?

— Этим чемоданом еще совсем недавно пользовались. Может быть, день или два назад. Откуда он тут?

— Ну, хорошо, я тебе скажу. Я его нашел.

— Нашел?

— Да. Нашел возле нашего дома.

— Но… но зачем ты его сюда притащил?

— Вещи-то женские. Я подумал, вдруг тебе из них что-нибудь пригодится.

— Я такое не ношу. Это совсем не мой стиль.

— Ну а я подумал, вдруг тебе подойдет.

— Не понимаю, с чего ты вдруг так подумал.

— Подумал, и все!

Голос мужа звучал грубо.

— Вставай, чего расселась. Не нужны вещи, завтра я их выкину, и все дела!

Но тут Катя уже не стерпела.

— Стоп! — воскликнула она. — Как это выкину? А если это вещи убитой Лиды Ревнивцевой? Ты когда нашел эти вещи?

— Сегодня.

— Вот! И возле нашего дома?

— У самого забора.

— А у Лиды был похожий чемодан. Может быть, это ее вещи!

— И что тогда?

— Надо сообщить о находке в полицию.

Но если Катя ожидала, что муж проявит солидарность с ней в этом вопросе, то она горько просчиталась. Лицо Гаврилы даже перекосилось, когда он услышал от жены такое.

— Совсем рехнулась? — рявкнул он на жену. — В какую еще полицию ты на меня стучать собралась?

— Не стучать, а сообщить… Ты что, Гаврюша?

— Не называй меня этим дурацким именем! Тошнит!

Катя выпрямилась. Муж снова начал чудить. Но сейчас Катя не была намерена сносить его капризы. Правильно сказал отец Андрей, а до него некий Соломон, всему когда-нибудь приходит конец. И, похоже, ее терпению тоже пришел конец.

— Вот что, — произнесла она решительно. — Чемодан, который ты нашел, скорее всего принадлежит убитой женщине. В нем могут быть улики, которые помогут следствию вычислить ее убийцу. Мы должны передать его в полицию.

— Это ты так решила?

— Да. А разве может быть другой вариант?

— Может.

Гаврила спокойно взял Катю за руку и повел ее за собой.

— Куда мы идем?

— В спальню.

— Но зачем? Нам надо в полицию.

— Потом.

Удивившись, Катя покорилась. Да и что ей было делать, муж держал ее за руку так крепко, что ей было не вырваться.

— Пусти, мне больно.

— Потерпишь!

Впрочем, если у Кати и были некоторые иллюзии на тот счет, зачем Гаврила привел ее в спальню, то они быстро рассеялись, когда муж грубо втолкнул ее в комнату, а сам вышел, не забыв запереть за собой дверь снаружи!

— Гаврила! — кинулась к двери Катя. — Ты что задумал? Выпусти меня!

— Посиди там. Остынь.