Валентина Андреева - Круиз по лишним проблемам Страница 16

Меценат пожал плечами и, свернув с дороги, остановился. Я решила, что ему затруднительно держать язык за зубами даже временно и мысленно трансформировалась в противотанковые ежи в количестве четырех штук – по сумме верхних и нижних конечностей. Кто его знает, этого Павлика. Еще начнет сопровождать свои вопросы решительным рукоприкладством. И Наташка, как назло, понеслась спасать свою машину от воображаемого пожара. Ну разумеется! Она денег стоит, не то, что я, бесценная приятельница. Прикатит подруга на место, а там хозяев участка и машины ищут пожарные, ищут… с милицией…

Мне даже послышался звук пожарной сирены, и я настолько увлеклась развернутой в собственной голове панорамой поисков, что забыла о безопасности. За пару секунд вообразила себя сторонним наблюдателем – в кустах бузины или ракитника. Все равно. Павлика со мной по понятной причине не было. Зачем мне лишний ужас?

Вздрогнув от легкого хлопка, я опомнилась и от души порадовалась фактическому отсутствию признаков пожара вместе с прилагающимися к нему неприятностями. Одной бедой меньше. Вторая – Павлик, хлопнув дверью, выбрался из машины и вел неподалеку тайные переговоры по мобильнику. Если он и в самом деле ни при чем и приехал навестить свои торговые точки только после нас, каким образом в бардачке его машины оказался мой кошелек? Впрочем, глупый вопрос – получен от продавщицы. Тогда почему нет претензий за украденную дрель?

Переговоры Павлика были долгими. За это время я успела изучить его фигуру во всех ракурсах, ибо он постоянно менял положение, поворачиваясь как флюгер на ветру. Больше всего меня интересовал вид сзади, то-бишь со спины. Возникла слабая надежда, что в кафе вместе с Мотололой сидела другая «спина». Если бы здесь был стул!..

Вернулся меценат таким хмурым, что я нечаянно сняла эмбарго на молчание:

– Что-то еще случилось?

– Случилось! – со злостью ответил он. – Довезу тебя до Антонины и вернусь назад.

– Опять кого-нибудь убили?

– Меня!!! Наповал! – рявкнул Павлик, и я задохнулась от искренних, но невысказанных соболезнований. Судя по такой реакции, поздравлять его с выживанием тоже не стоило. Не поймешь, что человеку надо.

– Минута молчания! – распорядился меценат.

Я гордо распрямилась и нахмурилась, демонстрируя недовольство. Можно подумать, мне приятно сидеть рядом с живым трупом, раздумывая, является ли его поведение хамским. В конце концов решила, что является, и уставилась в окно, об которое расплющивались мелкие мошки. Летят, очертя голову, куда крылья несут. «Извини» мецената пропустила мимо ушей. Оно прозвучало до истечения установленной им же минуты молчания. Мог бы и не извиняться, памятуя свое бандитское прошлое. Язык чесался предложить тронуться, наконец, с места. Но, покосившись на него, похвалила себя за сдержанность. Вид у мецената был разнесчастный, и я поспешила перевести взгляд на более приятное зрелище – в низинке за обочиной дороги, скрывая болотистую сущность места, буйно цвели незабудки. Ну откуда у природы такой совершенный вкус? Сама себе дизайнер, сама себе селекционер. И несмотря на то что набалованный венец ее творения – человек без конца вносит в деятельность матушки вредоносные коррективы, она все еще гладит его по головке, позволяя над собой издеваться.

Минуты молчания неспешно проходили одна за одной, а мы все сидели в думах, каждый о своем. Я – о проблемах человечества, меценат – о своих собственных.

В конечном итоге Павел Ильич все-таки был вынужден выйти из машины. Зареванная Джин-Тоник встречала нас довольно далеко от своего участка и не как дорогих гостей, а как умышленно задержавшихся спасателей. Посему ее приветственная речь началась с вопроса, где нас носит, заданного таким тоном, что я, грешным делом, решила, что у девушки взыграло чувство ревности. И тут же почувствовала себя очередной раз незаслуженно обиженной. Не знаю, что почувствовал меценат. Он просто перегнулся и, скинув ряд коробок вниз, открыл Тонику заднюю дверь.

Пока мы оба молчали, Тоник во всю солировала, строя нелепые предположения. Судя по ним, где нас с меценатом только ни носило!

Первой не выдержала я.

– Павел, какого цвета у тебя глаза?

– Не знаю. Мнения по этому поводу расходятся. Что-то среднее между синим и серым. Ближе к цвету грозовой тучи. Это ты к чему?

Тоник споткнулась на очередном обвинении, но последние слова своей тирады все-таки договорила, только шепотом.

– Ты прав, пожалуй ни к чему. Пыталась подобрать тебе соответствующий приличный прикид: рубашку, костюм… В последний путь все-таки. Только забыла, что туда обычно отправляют с закрытыми глазами. Тебя, кстати, давно убили?

– Минут сорок назад.

– Замечательно! У нас впереди еще масса времени. Продолжайте, Антонина Георгиевна.

Джин-Тоник с хрюканием вобрала в себя порцию воздуха и на выдохе что-то пискнула.

Я посетовала на свою сообразительность. Обычно на лету смысл ухватываю, так сказать, с полуслова. С другой стороны, этот писк и полусловом-то не назовешь.

– Где Наталья? – хмуро поинтересовалась я, испытывая неимоверное желание вернуться в столицу. Как-нибудь прорвемся через кордоны.

– Я не зна-аю! – протянула Тоник. – Я вообще ничего не знаю! – И на всякий случай потрогала своего приятеля за плечо, убеждаясь в его материальности. Он приветливо с ней поздоровался. Она в ответ машинально кивнула и поздоровалась со мной.

– Наталья поехала машину от Павлика прятать, – вежливо доложила я. – Скоро вернется. А в чем дело?

– Мне одной на участке жутко. Значит, вас тоже убили?

– Тоже. Наповал… – вырвалось у меня. – И кто еще в наших рядах?

– Он мне не представился. Кто-то страшный, лохматый. Валяется коленками на полу, головой вниз на моей кровати и… и под ним все постельное белье красное. А Лолик, скорчившись, на боку лежит под столом. Может, она спит, а?

– Конечно, – убежденно сказал Павлик. – Под столом самое спокойное для этого дела место. А кто такой «Лолик» и зачем Наталье прятать от меня машину?

– Наталья не хотела, чтобы ты ей обзавидовался, – торопливо пояснила я. – Тебе такой кабриолет и не снился. А Лолку ты прекрасно знаешь. Не далее, как вчера вечером сидел с ней за одним столиком в «Забегай-ке». И даже сам себе заплатил за посиделки. Через официантку. Тогда еще вполне жив был, я это точно помню.

– Во бредятина! – восхитился Павлик. – У вас и тут аномальная зона, что ли? – Он взглянул на часы. – Ладно, поехали, на месте разберемся.

«На месте» все еще больше запуталось. Дверь бытовки была распахнута настежь, цветной коврик в виде кошачьей головы валялся на земле.

– Видите? – многозначительно прошептала Тоник, прячась за мою спину. Это была двойная защита, поскольку я пряталась за спину Павлика.

– Оставайтесь тут, я проверю бытовку.

– Как скажешь, – проявила покорность Тоник и на всякий случай отступила подальше к калитке.

Я мысленно с ней согласилась, но непослушные ноги понесли меня следом за Павликом. Преодолев две ступеньки пристроенного к бытовке крыльца и встав на площадку, я услышала шум яростной стычки, сопровождаемый нецензурной лексикой, и невольно притормозила. А в следующую секунду стало понятно, что свое восхождение вверх я совершила совершенно ни к чему. Меня смели с площадки, как пушинку. Правда, треску было как от случайно заблудившегося в кустах танка. Не понятно, зачем Тонику на огороде столько бузины? Кстати сама хозяйка участка, вылетев за калитку, громко визжала, вместо того чтобы смягчить мое падение дружеским участием.

Боли я не почувствовала. Скорее всего от удивления. На стартовой площадке крыльца с переменным успехом шла активная борьба за право не быть с нее сброшенной. В сломанном кусте бузины рядом со мной было еще довольно много свободного места. Но тут я сообразила, что кандидат на вылет может скорректировать свой полет с точки зрения наиболее мягкого, с моей помощью, приземления, и проворно откатилась в сторону.

Два, надо думать, «покойника» – Павлик и тот самый «труп», который ранее преклонял колени и голову перед Тониковой койкой, продолжали воодушевленно волтузить друг друга, ухитряясь топтаться на маленьком пятачке. Но чем дальше, тем больше сказывалась усталость. Движения становились замедленными, и словами участники схватки уже не бросались, экономили силы. У бородатого незнакомца был разбит нос. Зрелище было хоть и бесплатным, но довольно страшноватым.

В своих прогнозах я ошиблась. В бузину на освобожденное мною место загремели оба, где снова обрели способность продолжать словесную перепалку. Только теперь шла она скучновато: – «Ты кто такой?!» – «А ты кто такой?!» – «Нет, ты здесь кто такой?!» – «А я спрашиваю, ты кто здесь такой?!»

Похоже, «покойники» тянули время, восстанавливая силы для дальнейшей драки. Да и вопросы были актуальны – не мешало бы знать, кого конкретно лупишь. А за что, вполне можно выяснить на досуге, когда враг будет повержен.