Дарья Донцова - Фэн-шуй без тормозов Страница 16

– Но мы с тобой мало похожи. Я блондинка, ты брюнетка, цвет глаз разный, одежда тоже!

– Так ведь мы женщины, – подвела черту Клё-па. – И та баба, не мужик.

– Здорово! – согласилась я. – Это сильно сужает круг поисков. Ну вспомни хоть что-нибудь! Некую странность, деталь, удивившую тебя…

– А зачем тебе эта тетка? – заинтересовалась Клеопатра.

– Тайна следствия, – отмахнулась я. – Но мне очень надо отыскать ту мамашу.

– Была одна непонятка! – вдруг заявила Клёпа.

– Какая? – обрадовалась было я.

– Не помню.

– Вспоминай! – потребовала я.

– Вышла я из подсобки… – нараспев заговорила продавщица, – держала в руках коробку… увидела детсадовцев, мамашу ихнюю, услыхала про сапоги и изумилась…

– Чему?

– Щас и не соображу! А тогда шум стоял, мысль в голове какая-то мелькнула и ушла. Не помогла я тебя?

– Спасибо! Очень тебе благодарна! – заулыбалась я. – Последний вопрос. Эта тетка здесь раньше не появлялась? Она не из постоянных покупателей?

– Метро в двух шагах, – засмеялась Клёпа, – тут их пруд пруди.

– Но сейчас сюда никто не заходит!

– Время мертвое, – глянула на часы продавщица, – у нас тоже час пик бывает. Утром, когда домохозяйки за покупками ходят, а потом когда девки после восьми с работы идут и в магазины заруливают. Днем всегда тишина.

– Может, ты встречала эту семейку на улице?

Клёпа помотала головой.

– Не помню.

Дверь магазина хлопнула, вошла пожилая женщина.

– Тапки сорокового размера есть? – одышливо спросила она.

– Вельветовые, – ответила Клёпа.

– Давайте, – оживилась покупательница.

– Погодите, принесу. – Клеопатра, не торопясь, двинулась в глубь торговой точки.

Я вышла на улицу и чуть не задохнулась от жары. Ну почему в Москве не бывает нормальной погоды? Мне подошла бы температура двадцать три градуса, без ветра и дождя. Палящего солнца совсем не надо! Но, к сожалению, столичный климат не знает слова «умеренный». Вот сейчас навалилась жарища, а завтра легко может пойти снег.

Купив мороженое, я пошла вдоль ларьков, задавая торговкам один и тот же вопрос:

– Нет ли у вас постоянной покупательницы, темноволосой, кудрявой, смуглой многодетной мамаши с хулиганистыми детишками?

Ответ тоже звучал одинаково:

– Если всех запоминать, свихнешься.

Потерпев полнейшую неудачу и слопав эскимо, я распростилась с надеждой услышать нечто вроде: «Конечно, конечно. Это Мария Петровна Сергеева, живет вон в том доме, в квартире двадцать». С горя я купила еще и вафельный стаканчик с шоколадным пломбиром и пошла к своей машине.

– Эй, Лампа! – раздался женский голос.

Я оглянулась и увидела Клеопатру, которая курила, стоя у входа в свою лавочку.

– Ты еще тут? – удивилась она.

– Народ опрашивала, – вздохнула я. – Никто бабу с ордой детей не видел.

– Клиника для психов, – засмеялась Клёпа. – Ты вокруг глянь!

Я обвела взглядом улицу, забитую разношерстным народом, и махнула рукой.

– Беда!

– Не расстраивайся! Если будешь искать, то найдешь, – оптимистично сказала Клёпа.

– Вероятно, – уныло кивнула я.

– А я вспомнила, что мне показалось странным.

– Говори! – оживилась я.

– Туфли… – закатила глаза Клёпа. – На мамаше были дорогущие туфли. Ща покажу. Маня!

Из будки с газетами высунулась растрепанная голова.

– Че тебе?

– Дай новый «Визг».

– Он в целлофане.

– Разорви.

– Фигу!

– На секунду!

– Купи и смотри всю жизнь, – не пошла на уступку Маня. – У меня на этой неделе сплошные убытки. Вон сколько всего помято. Чтоб тем детям головы поотрывало…

– Которым? – сделала я стойку.

– Всем! – припечатала Маня. – Ходят, на машинах ездят, родителей не слушают… С виду приличные, а воруют.

– Купи у нее журнал, – предложила мне Клё– па. – Покажу тебе туфли, сразу все поймешь. Маня, дай ей «Визг», за деньги!

– Пожалте… – Из окошечка высунулась толстая рука с глянцевым изданием.

Я отдала взамен купюру, Клёпа велела:

– Открывай посередине. Вот они! Красные!

Я уставилась на пару обуви огненного цвета. Довольно скромные, на мой взгляд, лодочки, каблук сантиметров семь.

– Вот эти? – удивилась я. – А что в них особенного?

Лицо Клёпы приняло мечтательное выражение.

– Это Кох, – протянула она.

– Кто? – не поняла я.

– Модельер, – с явным превосходством ответила Клеопатра. – Он шьет самые дорогие туфли в мире. Стоят они немерено! Отличительный признак – ярко-синяя подметка. Всегда и везде! Это фирменная фенька. Если у дамы на ногах увидишь обувь на синей подошве, сразу станет ясно, сколько она за баретки отвалила!

– Наверное, фиолетовый верх не сочетается с подметкой цвета кобальт, – протянула я. – И зелено-синяя парочка у меня энтузиазма не вызывает.

– Зато шикарно! – уперлась Клёпа. – Так вот, я тогда внесла коробку с сабо для той девушки в зал и машинально на ноги мамаши поглядела, а та как раз на цыпочки поднялась, чтобы сапог с верхней полки снять. Меня будто молнией прошибло: какого рожна баба ко мне зашла? Если свои туфли продаст, весь магазин купить сможет!

– Ты, наверное, преувеличиваешь стоимость обуви, – пробормотала я.

– Прочти заметку, – обиженно сказала Клеопатра. – Или давай сама вслух зачту, кха-кха… «Теперь мы научились ценить вещи! Коллекция от модельера Коха – лучшее доказательство тому, что мода возвращается, очаровывая нас уникальными находками. Красные туфли для коктейля. Натуральная кожа, элегантность, сдержанность и очень высокая цена. Эксклюзив для тех, кто любит себя. Соединение шика пятидесятых годов и современных технологий. Великая Мерилин Монро оценила модель по достоинству. Но у туфель не было тогда силиконовой прокладки и титановой основы каблука. Сшиты вручную. Теперь есть и в Москве. Бутик „Эгрера“. Цена по запросу».

– А ты уверена, что на многодетной мамаше были именно они? – ткнула я пальцем в снимок.

– Стопудово. Синяя подошва и буква на каблуке. Видишь? Вон там, крохотная «К».

– У тебя зрение орла!

– Не жалуюсь, – пожала плечами Клёпа.

– Сомневаюсь, что мамаша с таким количеством детей может себе позволить столь дорогую покупку. Наверное, у нее на ногах была подделка.

Клеопатра насупилась.

– Че?

– Пол-Москвы носит фальшивые бренды, – пояснила я. – Вот видишь на мне футболку с надписью? На ней имя знаменитого модельера, да только приобрела я шмотку совсем недорого на развале около одного из рынков.

– Оно и видно, – Клёпа не отказала себе в удовольствии меня поддеть. – Нитки в разные стороны торчат и горловина растянулась. Но Коха не подделывают.

– Почему?

– Очень трудно, много мелких детелей, – пояснила Клёпа. – Ну, допустим, в оригинале мысок окаймлен тонкой стальной пластиной, или буква на каблуке выбита, или знаменитая синяя подметка украшена тиснением, а кантик прошит вручную зигзагом. Если не соблюсти точность – сразу понятно: это туфта, а ее брать за бешеные бабки не станут. Идеально воспроизводить его модель дорого, не выгодно. Туфли вообще редко «левые» бывают. Вот сумок и шмотья полно, а с обувью сложнее. И совсем уж глупость красные клепать, они выпендрежные, под определенное платье. Нет уж, лучше фальшивые черные туфли мастерить, они вмиг улетят. Не сомневайся: та мамашка оригинал на ногах имела. И лодочки совсем ни к чему не подходили! Платье на ней было простое, то ли голубое, то ли серое, длинное, до щиколоток. К такому, если не вечер, балетки надевать надо, сандалии, босоножки на маленькой танкетке. Ты валенки с мини-юбкой нацепишь?

– Маловероятно, – ухмыльнулась я.

– Вот! Уж поверь мне, Кох с тем платьем еще хуже сочетался, – завершила разговор Клёпа.

Я, сунув под мышку журнал, вернулась к машине и набрала хорошо знакомый номер.

– Косарь! – отозвалась коллега.

– Нинуша, есть разговор.

– Докладывай.

Я рассказала про странную женщину и постаралась объяснить, что именно меня заинтересовало:

– Во-первых, меня смутили дети.

– А что с ними не так? – настороженно спросила Нина.

– Они показались Клёпе почти одногодками, примерно четырех-пятилетними.

– Не вижу ничего странного.

– Между родными братьями или сестрами должен иметься хоть год разницы.

– Почему?

– Беременность длится девять месяцев, – напомнила я, – а первые девяносто дней после родов женщина, как правило, не способна к зачатию, нарушен гормональный фон. Затем организм приходит в норму, а еще через шесть-восемь месяцев, у всех по-разному, наступает повышенный риск залёта. Молодые мамочки этого не знают и опять беременеют. Поэтому чаще всего бывает так: старшему три года, младшему один. Но чтобы больше трех ребят одного возраста… Она взяла их напрокат!

– Зачем?

– Чтобы убить Фиру. Дети носились по залу, орали, продавщица отвлеклась на них, злилась на шум. И не заметила, как горничную отравили.

– Кто?

– Пока не знаю.