Михаил Серегин - Особенности национального сыска Страница 16

– Еще моряк, – вяло произнесла Олечка. – Очень жалуется. Те же симптомы – скрип со всех сторон, плюс ко всему этому морзянка...

– Какая еще морзянка?! – потерял контроль над собой Челобанов.

– Ну, я не знаю, – замялась Олечка. – Азбука Морзе... Он утверждает, что ночью ему сигналят всякую дребедень.

– Как это? – удивился Санчо.

– Он объяснить не может.

– Когда он съезжает?

Ольга посмотрела в папку и нежным голосом пропела:

– Через неделю. У него как раз заканчивается курс ванн в местной лечебнице.

– Куда же прикажете девать этого старого маразматика? – растерянно спросил Челобанов. – Может, на четвертый?

– На четвертом только двухкомнатные номера, а он заплатил за однокомнатный. Если кто-нибудь приедет, нам придется его снова выселять, – заметила Рыкункова.

Челобанов немного подумал и решительно за-явил:

– В общем, так! Всех сексуальных маньяков – на пятый этаж. Я думаю, ночью они не помешают работе офисов. Всех импотентов – на четвертый.

– На четвертом не хватает одного номера.

– Как не хватает? У нас же был люкс!

– У нас там теперь доктор проживает, – ехидно произнесла Рыкункова.

– Если есть необходимость, – пришел я на выручку, – меня можно переместить куда угодно.

– В таком случае, – тут же нашлась Рыкункова, – на пятом этаже есть прекрасный однокомнатный номер.

– Вот и ладушки, – сказал я, спасая Челобанова от принятия трудного решения.

– Ну, кажется, все, – устало сказал Санчо. – Все свободны.

Олечка вместе с администраторшей исчезли за дверями кабинета.

Челобанов нервно закурил, чего я раньше не наблюдал, и, с силой бросив зажигалку на стол, спросил:

– Владимир Александрович, может быть, вы поговорите с этим старым козлом, у которого палуба все мозги раскачала?

– Это тот самый, который дал в морду Арнольдовичу?

– Да, да, – Челобанов раздраженно смахнул пепел со стола. – Он самый.

– Хорошо, – ответил я. – Сегодня же займусь им. У меня же к вам пока два вопроса.

– Я внимательно слушаю.

– Кто из персонала был близок к покойному настолько, дабы я мог побеседовать с ним о личности Пяткина?

Челобанов нахмурился и задумался.

– Если честно, – сказал он после минутного раздумья, – то лучше всех у нас знают обо всем горничные. Знаете ли, женщины, специфика работы, постоянное общение с клиентами и персоналом. Я и сам их немного побаиваюсь.

– И еще. Дайте мне список фирм, которые арендуют у вас помещение.

Челобанов полез в стол и вынул бумажку, на которой были указаны названия фирм, имена директоров и номера комнат. Я посмотрел на список и пробурчал:

– Ну и названия – «Фатум», «Барьер», туристическое агентство «Бугор»... Лишь одно более или менее благозвучное – «Русская колонна». Кто это?

– Какие-то молодые сопляки-интеллектуалы. Утверждают, что молодежная патриотическая организация.

– Откуда же у них деньги, чтобы арендовать у вас помещение? Я полагаю, стоит это недешево.

– С ними у нас исключительный случай – бартер, знаете ли... Господа своими силами организовали кабельное телевидение, сами тянули кабель, делали телесеть. Я даже взял в штат их видеотехника. Дорога у нас одна – стремиться к мировым стандартам сервиса.

«Остается только пожелать вам счастливого пути!» – мысленно ответил я Челобанову.

Я поблагодарил директора и встал с кресла. У порога Челобанов остановил меня и сказал:

– Если что – сразу ко мне.

– Несомненно, – заверил я его и вышел.

Поднявшись этажом выше, я прямиком отправился в прачечную. Мне повезло – почти все горничные сидели на месте за чашками чая. Раиса Ивановна, завидев меня, сразу заявила:

– А мы воду не из титана брали, у нас кипятильник.

Я тяжело вздохнул и сказал:

– Думаю, что с сегодняшнего дня титан уже не опасен.

Как ни странно, горничные, видимо, поняли, о чем я говорю, так как та же Раиса Ивановна произнесла:

– Вот ведь чего натворил, хулиган... Эх, до чего алкоголь-то доводит! Накуролесил и повесился, прости господи...

– Настасье-то какое горе принес! – произнесла одна из горничных, пожилая женщина.

– А кто это? – спросил я.

– Супружница его.

– Скажите, а вы что, хорошо его знали?

– Да, почитай, давно. Мы с ним соседи, оба в частном секторе живем на Коровьей горе, – продолжала старушка.

– И давно Михалыч закладывал?

– Ох, давно! – всплеснула руками горничная. – Но еще как-то до последнего времени держался. А это, видать, совсем спился, коли руки на себя наложил... Хотя я его пять дней на работе пьяным не видела – как директор запретил ему в баре наливать.

– Вот он по водочке-то родимой так истосковался, что повесился, – то ли в шутку, то ли всерьез сказала еще одна горничная.

– Скажите, – обратился я к старушке, – бывали ли у него какие-нибудь приступы меланхолии?

– Чего? – непонимающе спросила бабка. – Какие такие приступы?

– Ну, я имею в виду усталость от жизни, желание уйти из нее добровольно, – пояснил я.

– Да откуда? Он когда умеренно пил – нормальным мужиком был. Ох, а весельчак-то, балагур! И озорник к тому же...

– Это как?

– Спорщиком отъявленным был. Что удумает, то обязательно сделает. Хоть ты ему кол на голове теши. Один раз, как сейчас помню, с соседом Колькой поспорили, что без остановки пузырь водки осилит. Так чуть не помер, сердечный, в больницу с отравлением отвезли. Настасья думала, что пить бросит – два месяца после того смотреть не мог. А потом – нет, снова разгулялся, хлобыстал ее как родную.

«Да, азартен был Михалыч», – подумал я про себя.

– Все-таки жалко его, хулигана... Так вот взял нас всех и на горшки посадил... – грустно улыбнулась старушка.

– Расстроились мы все, – вторила ей Раиса Ивановна.

– Все расстроились. Я вот вчера с горя напился, – заметил я.

Все горничные ответили мне гробовым молчанием, а самая молодая из них, которую я сегодня буквально спас от увольнения в кабинете Санчо, при этом еще и хитро улыбалась. Я счел это оскорбительным намеком и, откашлявшись, произнес:

– Ну, мне пора.

– Приходите к нам чай пить, – произнесла под конец молоденькая.

– Если только с коньяком, – ответил я, закрывая дверь.

Я поднялся на пятый этаж и тут же столкнулся с администраторшей Рыкунковой.

– Вот и вы! – вскричала она. – Что называется, на ловца – и зверь бежит.

Бежать на Рыкункову мне совершенно не хотелось, и я ограничился лишь сухим вопросом:

– У вас какой-нибудь вопрос ко мне?

– У меня для вас ключик от пятьдесят второй комнаты. Не волнуйтесь, там очень хорошо. Сейчас придет горничная и вымоет там.

Дальше ее болтовню я уже не слышал. Мое внимание привлек человек, вышедший из комнаты с надписью «Русская колонна». Это был тот самый хмурый мужчина, который проник в мой номер с ножом только ради того, чтобы убедиться, что телевизор работает. Я завороженно смотрел на него, но он прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Позже до меня дошло, что он-то меня до этого ни разу и не видел, так как я находился тогда в темном туалете. Он открыл ключом дверь в комнату с надписью «Видеоинженер» и исчез в ней.

– В общем, комната очень светлая, мебель почти новая... – продолжала тем временем женщина.

– А телевизор там есть? – неожиданно перебил я ее.

– А как же! У нас во всех номерах есть телевизор, – несколько обиженно сказала Рыкункова.

– Ну и отлично.

Я выхватил ключ из рук администраторши и двинулся вперед по коридору. Рыкункова лишь недовольно фыркнула мне вслед. Я подошел к двери «Русской колонны» и, постучавшись, вошел внутрь.

ГЛАВА 7

Комната выглядела достаточно пустынной. Пара книжных шкафов и столы, составленные буквой «Т» – вот, пожалуй, и вся мебель, которая находилась здесь.

Во главе длинного стола сидел за компьютером молодой человек. Завидев меня, он встал навстречу. Это был невысокого роста светловолосый юноша в очках с дымчатыми стеклами. Лицо его было бледным. Он плотно сжимал губы, видимо, желая произвести на собеседника серьезное впечатление. При этом нос сильно растягивался вниз, становясь похожим на перевернутый знак вопроса, а крылья его сильно раздувались.

– Добрый день, – картавым голосом произнес он. – Вы находитесь в молодежной патриотической организации «Русская колонна». Меня зовут Марк Уточкин, я являюсь ее председателем.

– А я Мальков Владимир, штатный гостиничный врач.

– Очень приятно, – произнес Уточкин, пожимая мне руку. – Вы собираетесь вступить в нашу организацию?

Я был польщен тем, что меня отнесли к молодым, и улыбнулся.

– Вы знаете, у нас есть люди и пожилого возраста, – тут же наотмашь ударил по моим иллюзиям Уточкин.

– Нет, я тут как бы с целью осмотра...

Молодой интеллектуал удивленно вскинул брови.

– Осмотр кого?

– Вы не поняли... Имеется в виду санитарный осмотр помещения. В гостинице неблагоприятная санитарная обстановка, вот директор и послал меня осмотреть все офисы.