Саша Антонова - Несерьезные размышления о жизни Страница 16

Пожалуй, осталось еще одно место, куда Гоша мог забрести — еловый лес. После дождя воды в речке Бездонке прибавилось. Папоротники и ели поливали меня дождем «из вторых рук», и до сгоревшей сосны я добрела изрядно вымокшей.

Гоша на мои вопли не откликался.

Постояв немного в нерешительности у места слияния двух речек, я решила возвращаться домой. Однако какая-то непонятная сила, скорее всего, любопытство, потянула меня дальше, вдоль безымянного притока.

Валун стоял на месте. Брод представлял собой бурный перекат, незабудки небесной синевой ублажали взор на противоположном берегу. Слегка зачерпнув воды сапогами, я перебралась на поляну, и решительно направилась в сторону орешника, туда, где мы с Гошей обнаружили вскопанную землю.

На месте «грядки» зияла яма, глубиной с мой рост. На дне ровной гладью отсвечивала вода. Я кинулась ко второй «грядке» в глубине орешника и увидела там ту же картину.

Кто-то не поленился выкопать две глубокие ямы в глинистом грунте. Тяжелая работа. Зачем?

Я опять вернулась к первому раскопу и присела на корточки, разглядывая яму. Ничего особенного: глина, вода, корни растений. Вот разве что какая-то тряпочка зацепилась за корень. Сначала я попыталась дотянуться до нее рукой, но у меня ничего не получилось. Пришлось спрыгнуть вниз. Воды было почти по кромку сапог.

При ближайшем рассмотрении тряпочка оказалась частью бахромы от скатерти, в которую, по моим воспоминаниям, был завернут несчастный обитатель орехового шкафа.

Ну, что ж… В этом нет ничего удивительного. Надо же было куда-то пристроить его бренные останки. Выходит, Лев Бенедиктович без лишнего шума закопал его здесь.

В таком случае, кто нашел последний приют в соседней яме, в глубине орешника? Неужели, мумии натыканы по всем углам в особняке Эммы Францевны?! Тяжело достается хлеб Галицкому! Неблагодарное это дело, прятать концы в воду, или в землю.

Так, хорошо бы еще выяснить, кто выкопал тела? Думаю, что Лев Бенедиктович здесь ни при чем. С какой стати ему понадобилось бы менять местоположение трупов? А вдруг моя теория ошибочна, вдруг вторая могила не имеет к Галицкому никакого отношения? Тогда там покоилась не мумия, а человеческий труп. Может быть, там приложил руку тот, кто расправился с Мустафой? А выкопали-то все-таки зачем? И сколько человек занято в кладбищенской самодеятельности?

Я окончательно запуталась в своих умозаключениях и решила выбираться на поверхность.

Не тут-то было!

Мокрая глина скользила и осыпалась, корни растений были тонкими, ухватиться было не за что. Сначала я рассердилась, потом запаниковала и выбилась из сил.

Немного отдохнув, я вспомнила сказку про лягушку в кринке с молоком и отчаянно заработала руками и ногами.

— Лизавета, ты не устала?

От неожиданности я чуть не села в воду. Надо мной возвышался Федор. Он опирался на свою трость и радостно улыбался.

— Федька, ты что, с ума сошел?! — обрадовалась я. — Меня чуть «Кондратий» не хватил. Разве можно так пугать людей!

Федор наклонился и ловко вытянул меня из ямы. Он оглядел меня с ног до головы и почему-то развеселился.

— Ну, и видок у тебя, Лизавета Петровна! Эк, тебя угораздило… Пошли, отмою тебя… Знаешь такую поговорку: «Не рой яму другому, сам в нее попадешь»? — ехидничал он, пока я оттирала руки и сапоги в реке.

— Я не рыла, — оправдывалась я. — Я Гошу искала, а могилка разрыта и трупа нет…

— Та-ак! — перебил он меня. — Еще раз и поподробнее, что там с могилкой и трупом?

— Да-к, я ж и говорю, на меня упала мумия из шкафа, которую задушил первый муж Эммы Францевны еще до революции. Сразу похоронить не удалось: пришли гости. Потом приехал Лев Бенедиктович и закопал ее здесь. А сегодня прихожу: яма с водой и трупа нет.

Федор закатил глаза и призвал Бога:

— О, Боже! Лиза, успокойся и расскажи подробно, какой шкаф, почему задушили мумию, и что с ней сделали гости?

Я успокоилась и, пока он заботливо оттирал мои уши, которые тоже оказались запачканы глиной, поведала и про ореховый шкаф, и про отца Митрофания, которому понадобился граммофон, и про беготню с трупом, и о вызове Галицкого на подмогу.

— А кто был закопан во второй могиле, я не знаю. Я здесь, честное слово, ни при чем, — закончила я свою захватывающую историю и на всякий случай подпустила в голос слезу, чтобы и сомнений не возникло в моей непричастности к кладбищенским делам.

— Девочка моя, — размяк Федор, прижимая меня к своей широкой груди. — В какой гадюшник ты попала!.. Постой, что и второй труп был? А ну, пошли… — и он потащил меня обратно к ореховым зарослям.

Мы остановились у второй ямы и уставились в ее недра.

— А почему ты решила, что здесь кто-то был закопан? Вдруг кому-то пришла в голову оригинальная идея поискать клад или накопать червей? Ты принимала участие в похоронах?

Я всплеснула руками, удивляясь его недогадливости:

— Нет, конечно, я боюсь покойников… Кому придет в голову такая шальная идея, искать клад в яме продолговатой формы? К тому же в первой яме нашелся кусочек скатерти, в которую была завернута мумия. А про второе тело мне Гоша сказал.

Федор усердно чесал в затылке и разглядывал раскоп.

— А ты здесь как оказался? — озарило меня. — Федя, ты откуда знал, что я сюда пошла?

— Я видел, как ты в еловый лес свернула, и решил прогуляться. А вдруг ты опять с дерева падать будешь? Как не помочь человеку?!

— А Мустафа? — наступала я на подозрительного Федора. — Ты явился сразу после его исчезновения… Уж не ты ли похоронил его здесь? Нет, вряд ли, — сама же отвергла я эту идею. — Эта могилка была старой, уже травой поросла… Федор, клянись, что ты Мустафу не убивал!

Федор смотрел на меня в изумлении. Потом задрал голову и захохотал, как ненормальный.

— Клянусь, — сказал он, утирая глаза. — Клянусь своей здоровой ногой, которая дорога мне как память, что Мустафу я не убивал! А кто это такой?

У меня отлегло от сердца. Мы еще несколько раз курсировали от одной ямы к другой, обшарили кусты и обсудили все возможные варианты похоронных мероприятий, причину эксгумации и количество сотрудников похоронной команды.

Наконец, я устала месить глину и уселась на ствол поваленной березы. Федор пристроился рядом и с облегчением вытянул раненую ногу.

— Может милицию вызвать? Это по их части… — предложил он с сомнением в голосе.

— Они опять откажутся составлять протокол в связи с отсутствием тел. Пошли домой, чего тут сидеть.

Я встала и потянула Федора за руку.

— Ш-ш-ш, — шикнул он и вернул меня в исходное положение.

Мы застыли на бревне, обнявшись, как два голубка. Мои уши тоже уловили звук, как будто кто-то брел по воде.

Береза, на которой мы сидели, завалилась среди орешника, и кусты окружали нас со всех сторон. Нам был хорошо виден участок реки рядом с валуном, в то время как нас скрывала зеленая листва.

Вдоль реки шел Леший собственной персоной. Огромное существо напоминало фигурой и осанкой Снежного человека: коротковатые ноги, могучие сутулые плечи, руки мотаются ниже полусогнутых колен, небольшая голова посажена прямо на плечи. Черные волосы росли у него на черепе пучками, напоминая рожки Сатаны. Существо было одето в черную рабочую спецовку и резиновые сапоги выше колен.

Леший остановился у валуна и повернулся в сторону поляны. Он долго вглядывался в кусты орешника, потом вынул из кармана штанов пригоршню камушков и швырнул себе под ноги, сплюнул и пошел дальше.

Я почувствовала, что во рту пересохло, а онемевшие пальцы сжимают ладонь Федора. Тот сидел с отвисшей челюстью, и не замечал, что я вонзила в него ногти.

— А-а! — ощутил он, наконец, мою хватку. — Лиза, прекрати меня уродовать.

Я с трудом разжала пальцы и задала севшим голосом оригинальный вопрос:

— Кто это был?

— Ш-ш-ш, — опять шикнул он, и я обиженно замолчала.

Мог бы и повежливей ответить!

Тут я заметила, что к валуну вышел еще один человек. Характерная худенькая фигура и хромота не оставляли сомнения, что за Лешим следила домоправительница. Она поискала что-то возле валуна и заспешила дальше за страшной фигурой.

Мы еще долго сидели в молчании, чутко прислушиваясь к лесным звукам. Больше никто не появился, и мы рискнули выбраться из нашего убежища.

Федор встал на четвереньки и принялся внимательно рассматривать берег рядом с валуном.

— Что ищем? — наклонилась я рядом.

— Не знаю. То, что он бросил.

Кроме травы, грязи и камней, перед глазами у меня ничего больше не было.

Федор подобрал что-то у самой воды и растерянно присвистнул. У него на ладони лежал кусочек тусклого желтоватого сплава, размером с фалангу пальца, корявой конфигурации.

— Что это?

— Я, конечно, не геолог, но очень похоже на самородок золота.