Шарль Эксбрайя - Наша Иможен Страница 16

— Вы… вы не мисс Мак-Картри?

— Нет, только ее домоправительница.

— А нельзя ли мне повидаться с вашей хозяйкой?

— Никак невозможно.

— Ее нет дома?

— Нет, мисс Мак-Картри у себя, но вы, кажется, позабыли, что сегодня годовщина, а по таким дням она никого не принимает. Приходите завтра.

И миссис Элрой без лишних церемоний захлопнула перед носом гостя калитку, а Мак-Хантли побрел прочь, недоумевая, годовщина чего помешала ему взглянуть на мисс Мак-Картри.

На главной улице города инспектор заметил мужчину в форме, украшенной красно-белым квадратиком в знак того, что он служит в полиции Шотландии. На первый взгляд, судя по приветствиям, пожеланиям и дружеским хлопкам, каковыми констебля награждали прохожие, Дугалу показалось, что представители закона здесь весьма популярны. Это его обрадовало. И Мак-Хантли, с легким сердцем подойдя к коллеге, спросил, как пройти в участок. Констебль охотно показал дорогу.

— Надеюсь, сэр, в нашем городе с вами не случилось ничего дурного? — вежливо осведомился он.

Инспектор успокоил доброго малого, объяснив, кто он такой и зачем сюда приехал. Собеседник, назвавшийся Сэмюелем Тайлером, стал уверять Дугала, что Каллендер — тихий и спокойный городок, а те, кто время от времени проводят ночь в тюрьме, попадают туда лишь из-за чрезмерных возлияний или из-за какого-нибудь приступа глупой обидчивости, побудившего отстаивать свою точку зрения с помощью кулаков.

— И тем не менее в вашем, таком мирном городке только что произошло убийство, — вкрадчиво заметил инспектор. — Или вы об этом уже запамятовали?

— Разумеется, нет, сэр, но мне… мне с трудом в это верится.

— Как идет расследование?

— Топчется на месте, сэр. Впрочем, сержант Мак-Клостоу расскажет вам обо всем куда лучше меня.

— Насколько я понял, люди очень недовольны такой медлительностью, и я заметил, что в их обвинительных речах все время упоминается одно имя…

— Мисс Мак-Картри, надо думать?

— Да, действительно.

— В таком случае, инспектор, с вашего позволения, я бы посоветовал вам не слишком обращать внимание на болтовню и тех, и других. Само собой, наша Иможен (а я знаю ее с детства) не отличается миролюбивым характером. Кроме того, она имеет обыкновение рубить сплеча, а это не всем по нутру. Короче, доброе сердце и тяжелый нрав, если вы понимаете, о чем я толкую…

— По-моему, да.

— К тому же, будучи полицейским, я никак не могу забыть, как часто мисс Иможен помогала нам в сложнейших ситуациях и делала это с таким воодушевлением, что прославилась на всю страну.

Мак-Хантли едва не пожал плечами, но побоялся обидеть добродушного и, несомненно, честного малого. Однако в глубине души его самого оскорбило то, что представитель полиции позволяет себе болтать о воображаемых подвигах какой-то старой девы, чьим самым опасным оружием был, вероятно, всего лишь злой язык. В высшей степени неуместное и даже неприличное поведение!

Полицейский участок приятно удивил гостя чистотой и даже некоторой элегантностью. Войдя и никого не обнаружив, он толкнул сначала одну дверь, потом другую и оказался в кабинете. В кресле за столом дремал облаченный в полицейскую форму гигант. Шум его разбудил.

— Кто вы такой?.. По какому праву?..

Инспектор назвал фамилию и должность, и перепуганный Мак-Клостоу, торопливо застегнув китель, пригладил волосы и бороду.

— Что вы хотели бы узнать, сэр? — спросил он.

— Ничего.

— А?

— Я уже знаю не меньше вашего, поэтому предпочел бы послушать о степени нравственного здоровья города, попечение о котором, если меня не обманули, возложено на вас и вашего помощника Сэмюеля Тайлера.

Мак-Клостоу бросил на инспектора подозрительный взгляд.

— Вы уже видели Тайлера?

— Да, на улице. Он показался мне симпатягой.

— Пожалуй…

— Вы не очень в этом уверены?

— Заметьте, Сэм и вправду хороший человек, вот только он страшно честолюбив…

— Разве это не естественно?

— Теоретически — несомненно, однако на практике иногда выходит по-другому, особенно когда кто-то метит на ваше место. Поэтому, если констебль Тайлер позволил себе кое-какие критические замечания в мой адрес…

— Не беспокойтесь, мы говорили вовсе не о вас…

— А второй порок Сэма — в том, что он питает чрезмерную слабость к некоторым жителям Каллендера, причем, к несчастью, отнюдь не из числа наиболее почтенных.

— И особенно, я полагаю, к некоей Иможен Мак-Картри? — медовым голосом спросил инспектор.

Дугал никогда бы не подумал, что простое упоминание фамилии каллендерской героини способно вызвать столь бурную реакцию. Сначала сержант Мак-Клостоу застыл, уставившись в пространство и приоткрыв рот, словно его стукнули по голове дубинкой, потом издал нечто вроде хриплого стона, напомнившего его собеседнику призывный сигнал затерянного в тумане корабля, и, наконец, встал.

— Мистер Мак-Хантли, — торжественно изрек он, подняв к небу указующий перст и полубезумными глазами глядя на инспектора, — печальная необходимость вынуждает меня кощунствовать, но я просто обязан сказать вам все, как есть! Так вот: что бы там ни думали шотландцы, будь они родом из Горной страны, из Низин или из Приграничной зоны, Шотландия никак не может быть благословенной страной, раз ей случается порождать на свет создания, подобные Иможен Мак-Картри!

— А вам не кажется, что это небольшое преувеличение, сержант?

Мак-Клостоу кинул на маловера взгляд умирающего, которому только что сказали, что он превосходно выглядит, и предложили вместе отпраздновать Новый год.

— Если бы вы только знали…

— Вот именно, сержант, мне необходимо знать, иначе я никоим образом не смогу составить собственное мнение!

Арчибальд печально улыбнулся. Он явно чувствовал себя жертвой величайшей в этом мире несправедливости.

— Бесполезно… Эта кошмарная женщина пользуется у вас в управлении совершенно скандальным покровительством.

— Почему?

— Потому что она родилась здесь, в Верхней Шотландии, в то время как я имел несчастье приехать сюда из Приграничной зоны!

— Не вижу связи…

— Меня тут считают чужаком, докучливым иностранцем, хуже того — представителем некоего отсталого племени!

— Ну да? А как же в таком случае они относятся к англичанам?

— К англичанам? Их просто игнорируют!

Дугал только рот открыл от удивления. А Мак-Клостоу продолжал:

— Но, если не считать этой рыжей ведьмы, люди здесь — как на подбор: спокойные, честные и работящие.

— Вас уважают?

— А как же! Впрочем, я бы не потерпел ничего другого! Да, пожалуй, местные меня даже любят и, скорее, жалеют, чем винят за то неудачное, как им кажется, место рождения. Обеспеченные люди глубоко ценят меня, вне зависимости от географии, да и простой народ, забывая о расовых предрассудках, считает порядочным человеком и верным стражем закона, к чувству долга которого еще никто и никогда не взывал напрасно. Добавлю, что мое неизменно достойное поведение внушает если не дружеские чувства, то по крайней мере почтение.

— Значит, если я правильно понял, чисто по-человечески кое-кто из горожан о вас не блестящего мнения, но как профессионал вы пользуетесь всеобщей поддержкой и одобрением?

— Я думаю, вы прекрасно обрисовали ситуацию.

В ту же секунду дверь под бешеным натиском распахнулась, и в кабинет, где так мирно беседовали полицейские, влетела женщина.

— Арчи! Вы когда-нибудь приметесь за работу или нет? Вместо того, чтобы искать убийцу, вы, по природной лености, предпочитаете оставить тень подозрения на Ангусе Кёмбре! В последний раз предупреждаю, Арчи: если вы намерены и дальше сидеть сложа руки, я сама возьмусь за расследование!

Мак-Клостоу провел по перекошенной физиономии дрожащей рукой.

— Это… это она, — хрипло сообщил он инспектору.

Мак-Хантли, не скрывая любопытства, разглядывал высокую женщину с огненной шевелюрой, узким костистым лицом, в традиционной клетчатой юбке и шляпе вроде панамы, украшенной лентой цветов клана Мак-Грегоров и пером куропатки. Особенно поразили воображение полицейского уличные туфли без каблука, минимум сорок третьего размера.

— Вы что, больны, Арчи?

Дугал попытался помочь бедняге сержанту.

— Мисс Мак-Картри, позвольте мне…

— Нет времени! — сухо бросила Иможен.

Инспектор, почувствовав, что спорить бесполезно, снова плюхнулся на стул. А мисс Мак-Картри, опершись обеими руками на стол, склонилась к самому лицу Арчибальда. Взгляд ее выражал глубочайшее презрение. Наконец, выпрямившись, она повернулась к Дугалу.

— Тьфу! Даже смотреть противно!

И, высказав таким образом свое мнение, Иможен покинула участок с той же стремительностью, что и вошла. После ее ухода в кабинете надолго воцарилась тишина.

— У меня складывается впечатление, что вас далеко не так уважают, как вам хотелось бы думать, сержант, — наконец проронил Мак-Хантли.