Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев Страница 16

– Ты практику здесь проходишь? – осведомилась она, вкладывая в голос большую дозу паскудства. Ответом ей был кивок.

– Какой молодец! Где учишься?

– В медучилище.

– На последнем курсе, наверное?

– Нет, пока ещё на втором.

– Только на втором? А ты у меня совершеннолетний?

– Какая разница? Я не пиво у вас беру.

Это проявление остроумия побудило Тамару насмешливо поднять бровь, а Вику – заойкать. Вооружившись печатью, мальчишка проштамповал направления и спросил:

– Так это тот самый бар, который недалеко отсюда?

– Именно он, – кивнула официантка, – теперь у нас там будет ночной стриптиз. Приходи, посмотришь! Тебе ведь сиськи здесь не показывают.

Взгляд медработника отразил живейшее любопытство.

– А там какого размера сиськи у стриптизёрши?

– В точности моего, – решительно пресекла этот разговор Тамара, – мы, вообще, спешим.

Медбрат на одну секунду встретился с ней глазами, после чего очень торопливо сменил резиновые перчатки, пинцетом взял из лотка квадратный отрезок скотча и огласил фамилию Вики. Та улыбнулась, глядя на скотч с лёгким удивлением, потом встала и подошла. Она была ростом выше Тамары, а в модных зимних ботинках, которые прибавляли ей сантиметров пять, вообще казалась баскетболисткой. Студент взволнованно засопел, скосив на неё глаза.

– Снимайте штаны, – сказал он нетвёрдым голосом, – раздвигайте попу руками.

Бледное, сероглазое лицо Вики было презрительно-флегматичным.

– Я полагаю, что раздвигать ягодицы необязательно, – заявила она, вытягивая ремень из брючных петелек, – девушка в прошлый раз мне велела только их обнажить и нагнуться.

– То была девушка, – объяснила официантка, – а это, кажется, мальчик. Тебе что, жалко?

– Тебя, – дала ей загадочный ответ Вика, расстегнув брюки. Затем она повернулась, спустила брюки с трусами ниже колен, и, задрав рубашку, подставила второкурснику обнажённые ягодицы.

– Скажи, а разве у взрослых берут энтеробиоз скотчем? – осведомилась она, холодно взирая на дверь, – насколько я знаю, только у школьников!

– А вы разве не старшеклассница? – расхрабрился мальчишка, видя перед собой уже не глаза высокой шотландской леди, а куда более прозаичную грань её совершенства, – я думал, что вам – шестнадцать! Присядьте и разведите руками ягодицы.

Вика присела, раздвинула, но сперва изогнула шею и поглядела в глаза недоумку так, что он чуть не сдох. Нужны были ей всякие дурацкие комплименты от проверяльщика задниц!

– Давно у вас геморрой, Виктория Дмитриевна? – опять заумничал тот, немного остыв. Вика безразлично ответила, что полгода. Когда студент заклеил её прямую кишку квадратиком скотча, Тамара не удержалась от бессловесного восклицания.

– Вполне штатная ситуация, – с раздражением покосилась на неё Вика, – что здесь такого? Ну да, не очень приятно парню такой анализ сдавать, но он – медработник. Задницу тоже проверять надо. Вдруг в ней глисты? Ведь мы же работаем не с дровами, а с пищевыми продуктами!

– Это правда, – не стала спорить Тамара, – я – так уж точно! Место моей работы – овощной склад, который назвали театром, чтоб получать на него бюджетное финансирование.

Наташа и Вика, крепко сжимавшая пальцами ягодицы, стали хихикать весьма приятным дуэтом. Студент, прижимая скотч к раздвинутой попе шотландской леди маленьким шпателем, улыбнулся. Потом сказал, небольнно сняв скотч с помощью пинцетика:

– Всё, Виктория Дмитриевна. Вы можете одеваться. Вашу медкнижку сейчас тоже проштампую.

– Благодарю.

Продолжая ржать, Виктория Дмитриевна стремительно натянула штаны, и, взяв со стола медкнижку, умчалась почти бегом. Видимо, тоска по романтике обострилась.

Защёлкнув дверь на щеколду, с неторопливым достоинством оголила зад перед бойкой недорослью Наташа. Ягодицы она раздвинула широко, наклонилась низко. Когда студент начал брать мазок, она неожиданно зашлась смехом.

– Вам что, щекотно? – обеспокоился практикант.

– Смешно!

Студент сдёрнул скотч.

– Одевайтесь.

Вернув на прежнее место трусы с колготками и одёрнув длинную юбку, официантка заметила:

– Ты, дружочек, теперь обязан на мне жениться!

– Тамара Викторовна, снимайте штаны, – очень торопливо и резко скомандовал практикант, хоть названная им дама уже вставала. Официантка обиделась и уселась, чтобы её подождать. Свою свежепроштампованную медкнижку она у мальчика забрала. Тамара решила всё сделать быстро, без балагана. Расстёгивая ремень, она подошла к медработнику и состроила ему глазки, но, тут же вспомнив о принятом три секунды назад решении, развернулась и оголила попку. Когда она подставляла её под скотч, мобильник в кармане спущенных брюк опять заиграл. Сказав «Твою мать!», актриса его достала. Номер был тот же, смутно знакомый. Как было устоять перед искушением обложить приставалу матом?

–Алло!

– Добрый день, Тамарочка, – прозвучал весёлый и также смутно знакомый голос, – как поживаете?

– Это кто? – спросила Тамара.

– Не узнаёте? Всё у меня стандартное – и лицо, и рост, и походка, и даже голос! Для спецслужбиста это, конечно, очень даже неплохо, но для мужчины…

– Денис Антонович, это вы?

– Нет, это не я. Для вас я – просто Денис. Мы с вами ровесники и, мне кажется, почти жаждем узнать друг друга поближе.

– Я не могу сейчас это обсуждать. Кто дал вам мой телефон?

– Тамарочка, это очень странный вопрос! Ваш телефон есть во всех актёрских агентствах. А мы, агенты, рады помочь друг другу.

– Я поняла. Больше говорить не могу – на мой голый зад сейчас с нетерпением смотрит один симпатичный мальчик, студент медколледжа. До свидания.

И Тамара нажала сброс. Пока она закрывала и убирала мобильник, официантка смеялась, а симпатичный мальчик отчаянно возмущался:

– Тамара Викторовна, там очередь на весь коридор, а вы тут меня задерживаете! Ведь можно через минуту по телефону поговорить! Раздвигайте попу, живее!

– Прошу прощения, – улыбнулась Тамара и выполнила приказ за одну секунду. Глядя на пряжку ремня, качавшуюся у пола, она поинтересовалась:

– Отсрочки там не видать?

Наташа опять хихикнула. Практикант ничего не понял.

– Отсрочки? Какой отсрочки?

– От армии.

Балаган был устроен зря.

– Скажите, пожалуйста, у вас попа не чешется по утрам? – спросил медработник, действительно приглядевшись.

– Смотря кто рядом лежит, – снова рассмешила официантку Тамара, – шучу, никогда не чешется!

– А животные дома есть?

– Ты сперва спросил бы, есть ли у меня дом! У мамы – собака. Но мы едим из разных тарелок.

– У вас три прыща на попе, – усилил натиск студент, видимо, припомнив, что у его собеседницы – две работы, – эти прыщи очень подозрительны. Надо их обязательно показать дерматовенерологу. Вам придётся опять его посетить.

Взглянув на официантку, которая широко зевала, Тамара негромким голосом предложила двести рублей. Мальчишка обиженно засопел.

– У вас целых три прыща!

– Хорошо, пятьсот! Ты только представь, сколько эскимо ты сможешь купить на такие деньги! Не будь ослом, соглашайся!

Юный наглец промолчал. Насмешливо выпрямившись и сделав пол-оборота, прима театра с трусами ниже колен достала из пиджака купюру. Шустрый подросток схватил её без смущения, но мазок после этого взял очень деликатно и быстро – буквально в то же мгновение, как Тамара вновь перед ним раскрылась во всей красе. Несмотря на это, пятьсот рублей было жаль. Застёгивая ремень, актриса сломала ноготь большого пальца.

– Так вы работаете в театре? – спросил у