Дарья Калинина - Смех и смертный грех Страница 17

Поэтому Кира быстро согласилась с версией подруги:

— Заглянем в бумажник, тогда и узнаем.

Вчера Кира с Лисицей уже осмотрели сумку Николо. А вот до бумажника у них руки не дошли. Вдруг там есть что-нибудь интересное?

Леся открыла бумажник и принялась сосредоточенно разглядывать его содержимое. Кира встала рядом и тоже посмотрела. В принципе, ничего неожиданного. Немного наличных денег, тысячи три от силы. Мелочь в специальном кармашке. Дисконтные карты известных супермаркетов, кусочек змеиной кожи — примета для достатка и богатства.

— Ничего интересного.

— А тут что?

Кира извлекла из последнего отделения две фотографии. Видимо, в свое время это была одна фотография, но сложенная пополам, она впоследствии порвалась по сгибу, и получились две отдельные половинки. На обеих фотографиях были запечатлены две женщины — одна совсем малышка в трогательном детском платьице, а вторая лет тридцати. Видимо, она держала малышку на руках, но сейчас фотография порвалась так, что малышка оказалась на одном куске фотографии, а взрослая женщина на другом. Лишь ее руки остались вместе с малышкой. Казалось, что она по-прежнему цепко держит ребенка.

— Слушай, лицо у этой тетки какое-то знакомое! Это не Лариса? Или я ошибаюсь?

Леся тоже взяла фотографию и внимательно всмотрелась в лицо женщины.

— Трудно сказать, — пробормотала она. — Тут она гораздо младше.

И действительно, женщина на фотографии выглядела лет на тридцать. Сейчас же Ларисе было уже за пятьдесят.

— Но похожа. Согласись?

Леся была согласна.

— Но кто тогда этот ребенок?

— Игорь? — неуверенно предположила Кира.

— А почему в девчачьей одежде? И вообще, фотография еще черно-белая и явно старая. Да и одежда очень старомодная… Мне кажется, этому снимку уже лет пятьдесят.

— Тогда я ничего не понимаю.

— А знаешь что… давай покажем эту фотографию Эдику и его родне. Они точно скажут, правы мы или ошибаемся.

Идея показалась Лесе хорошей. Они стали убирать в бумажник обратно все то, что вытащили. Неожиданно Кира снова замерла.

— Что такое?

— Тут какая-то странная монета.

И Кира показала небольшую монетку из серебристого металла.

— Вместе с прочей мелочью лежала.

Монетка была явно иностранной. На ней были латинскими буквами написаны несколько слов, которые подруги смогли разобрать не сразу.

— Король Малкольм, — произнесла наконец Кира. — Номер не разобрать, то ли первый, то ли второй. Года чеканки на этой монете тоже нет.

— Ничего удивительного, в ту пору подобной ерундой люди голову себе не забивали.

Зато на монете был портрет этого самого Малкольма.

— Судя по одежде и прическе, жил этот тип отнюдь не вчера.

— Монетка-то совсем новая.

— Она выглядит как новая. Но судя по наряду этого конунга и короне у него на голове, жил он где-то в глубоком Средневековье.

— Не похоже, чтобы этой монетой активно пользовались все эти годы.

— Возможно, она из какого-нибудь клада?

— Или просто фальшивая.

— Ага! Точно! Новодел.

— Покажем и ее тоже Эдику, — решила Кира, складывая обратно в бумажник все, кроме фотографии и монеты, которая тоже заинтересовала подруг.

Потом подруги поспешили в ресторан, где за утренним завтраком их уже дожидались все остальные. Лисица и Эдик тоже были там. Девушки понимали, что, увлекшись, они непростительно долго заставляют себя ждать.

Глава 6

Едва войдя в ресторан, подруги просканировали его пространство настороженным взглядом. Они опасались увидеть Игоря и Надежду Сергеевну. Общаться с этими двумя после вчерашнего инцидента подругам очень сильно не хотелось. Но горизонт был чист. Ни одного врага не было видно.

Так что девушки мгновенно повеселели, налили себе по чашке кофе и подсели к мужчинам. Ни Эдика, ни Лисицу, похоже, похмелье не мучило. Они оба ели с завидным аппетитом, уминая дары здешнего шведского стола. Подруги посидели немного рядом, а потом пошли и взяли себе по кусочку омлета и тарелочке каши. Только такая легкая пища могла поместиться в них после вчерашнего праздника.

За соседним столом сидели родители Эдика. Покончив с омлетом, Леся подошла к ним.

— Скажите, это ведь Лариса? — спросила она, выкладывая фотографию из бумажника Николо перед Арсением Ивановичем.

Тот взглянул и безразлично кивнул головой.

— Она самая и есть.

Его жена заинтересовалась куда больше. Взяв обрывки фотографии в руки, она принялась восхищаться:

— Ой, какая же тут твоя мама молоденькая!

— Мама? — удивилась Леся. — Чья мама?

— Как это чья? Арсения Ивановича.

— Вы хотите сказать, что на фотографии Надежда Сергеевна?

— Она самая.

— А ребенок у нее на руках? Лариса?

— Совершенно верно.

Не обращая внимания на изумление Леси, которая теперь с еще более повышенным интересом разглядывала фотографию, мама Эдика продолжала допытываться у мужа:

— Как ты думаешь, где это они могли фотографироваться?

У Арсения Ивановича предположений не было. Он вообще куда больше внимания уделял куску окорока у себя на тарелке, чем фотографиям женщины и ребенка у нее на руках.

— Понятия не имею, — пробормотал он с набитым ртом. — Наверное, на даче.

— Ну… скажешь тоже, на даче! Вашу дачу и обстановку на ней я прекрасно помню. Такой мебели у вас отродясь не было. И ковер на стене… разве это ваш ковер?

Арсений Иванович пожал плечами.

— Это восточный ковер, явно очень дорогой. Может быть, он даже ручной работы. Нет, у вас такого ковра никогда не было, я бы знала!

— Значит, в гостях.

На этом Екатерине Леопольдовне пришлось успокоиться. Она вернула обрывки фотографии Лесе, даже не поинтересовавшись, откуда они у нее взялись. В отличие от своей матери, Эдик оказался более любознателен. Подругам пришлось признаться, что фотографии они нашли в бумажнике Николо.

— Ни фига себе! — поразился Эдик. — А вы не врете?

— Зачем нам врать тебе?

— Не знаю… Но странно, откуда у этого гея могут быть наши семейные фотографии? Мама ведь признала в этой женщине бабку, а в ее ребенке — Ларису?

— Да.

— Странно, — повторил Эдик. — А больше вы ничего не нашли?

— Монету. По виду, фальшивую.

Именно к такому выводу пришел и Эдик, рассмотрев монетку хорошенько со всех сторон. Он даже не поленился и слазил в карман за крохотной лупой, с помощью которой и изучил находку.

— Фальшак — сто процентов! — безапелляционно заявил он. — Небось на 3D-принтере сделана. Есть сейчас такие технологии.

— Да ты что? Но ведь это очень дорого.

— Сама монета тоже не дешевая. Я такой никогда и не видел. Оригинал может стоить много десятков или даже сотен тысяч.

— А ты уверен, что это не оригинал?

— Конечно! Видите, какие у нее острые края? Прямо порезаться можно. А сама поверхность монеты идеальна. Несколько крохотных царапинок, вот и все ее дефекты. Остальное поле выглядит так, словно она только вчера из-под пресса. Монета такого почтенного возраста просто не может быть в таком идеальном состоянии. Даже если она лежала в чьей-то коллекции, ее время от времени должны были доставать, любоваться ею, монета должна была менять хозяев, а каждый новый владелец неизбежно должен бы оставить на ней свой след. И вообще, на любой старинной монете обязательно должен быть внушительный слой окислов. А тут ничего нет.

— А что это за металл?

— Похоже на серебро, — с сомнением произнес Эдик. — И будь монета настоящей, она была бы покрыта черной пленкой. Но она чистенькая и блестит.

— Может, ее отмыли?

— Девчонки, говорят вам, будь это подлинник, он стоил бы приличных денег. И просто так в кошельке с мелочью ее бы таскать никто не стал. Это фуфел или фальшак. Монета, которую изготовили специально для того, чтобы обманывать доверчивых простаков.

— Но посмотрите на корону этого короля, — произнес Лисица, тоже вооружившийся лупой.

— А что с ней?

— Вам не кажется, что она похожа на корону, которая была вчера на тебе, Леся?

Леся тоже взяла лупу в руку. Но потом пожала плечами:

— Вроде бы сходство есть. Но монета невелика, корону рассмотреть трудно.

— Что вы носитесь с этой монетой, — буркнул Эдик с раздражением. — Это же ерунда в сравнении с фотографией, которую вы нашли в бумажнике у Николо.

Лисица взглянул на подруг и спросил:

— Вы точно уверены, что не давали ее ему?

— Ее?

— Ну да, фотографию.

Кира пожала плечами:

— Я этого Николо вообще до теплохода видела только один раз, тогда же в ателье.

— А ты, Леся?

— Зачем мне давать ему фотографию родных Эдика?

— Так давала или нет?

— Нет. Я сама эти обрывки фотографии сегодня увидела впервые. Мы с Кирой сначала даже не поняли, кто на них изображен. Сначала подумали, что там Лариса с каким-то ребенком.