Валентина Андреева - Окно в Европу Страница 17

– Боря, я подумала и ничего не стала говорить Наталье. Мой тебе совет: еще раз внимательно посмотри на машины у подъезда. Может, ты свою просто не увидел. Она маленькая, затерялась… И не кричи, пожалуйста. Я знаю, что ты исключительно в своем уме. Но иногда полезно воспользоваться и чужим. Не собираюсь с тобой пререкаться – просто перезвони, когда проверишь.

Звонок раздался минут через пятнадцать. Мы уже почти подъехали к станции «Коломенская»:

– Ирочка, я надеюсь, ты меня извинишь. Честное слово, какое-то затмение нашло. Действительно, машина как стояла, так и стоит. Более того, я, дурак, уезжая на работу, забыл закрыть переднюю дверцу. Хорошо, Наталья не знает. Вот бы устроила мне разнос! Ну, спасибо тебе за твою ясную голову, пока! – Во время монолога я только довольно кивала головой.

6

С электричкой повезло. Она подошла буквально через пять минут после того, как мы, приобретя билеты, вышли на платформу. Не повезло в другом – она со свистом пронеслась мимо нашей станции. И не только нашей. Как всегда, летом шел ремонт путей. Прождав всего двадцать минут на жаре обратную электричку, мы доехали до родной станции и поплелись пешком на дачи. Больше не везло – попадались только встречные машины. Попутными были только велосипедисты. Ко всему прочему, у босоножки оторвался ремешок, и идти стало совсем затруднительно. Поэтому, когда рядом притормозила машина, похожая на нашу пятидверную «Ниву», я не стала удивляться такой подозрительной схожести, а сразу же внутренне поблагодарила водителя за проявленную гуманность. А вот Наташка почему-то нахмурилась.

– И что вы тут на дороге делаете? – строго спросил высунувшийся из машины муж.

– Гуляем, – попробовала улыбнуться я, но вышло это не очень радостно.

– Дима! Открой нам, пожалуйста, двери! Вот сядем, тогда и допрашивай, – взмолилась подруга.

– Стоит ли открывать-то? Вы ж гуляете?

– Мы уже гуляем обратно. Нам надоело, – разозлилась Наташка.

– Так откуда вы тащитесь? – вновь спросил Димка, открывая двери.

– О-о-х! Все ноги болят… После Белых столбов какая станция?

– Барыбино, кажется.

– Вот с нее, голубчик, и тащимся! Нам сказали, что там замечательный хозяйственный магазин. Все есть и все в полцены. – Наташка довольно разулыбалась. – Ой, как хорошо в машине! – Я молчала, боясь ляпнуть что-нибудь не то. – Наврали нам, Дима! Надо же, люди-то какие подлые!

– Ну а что вы собирались приобрести?

– Странный вопрос. Откуда ж мы знаем? Сначала хотели посмотреть…

Димка фыркнул. Это надо было понимать так, что делать нам нечего. От безделья и маемся. Остаток пути ехали молча.

На даче меня поджидала разгневанная дочь и встревоженная свекровь:

– Укатили, ничего не сказали! Мы тут волнуемся… – Я из-за Димкиной спины сделала страшные глаза и приложила палец к губам. – Почти… чуть меньше часа вас не было, – смешалась свекровь. – Точно-то на часы не смотрела.

– У Насти трещина на большом пальце правой ноги! – сообщила Алена. – Я ее к нам пригласила – вдвоем страдать легче.

– Ну и хорошо. – Я с удовольствием улеглась на качели под тентом, вытянув ноги. – Просто даже замечательно, что она приедет. В последний раз у нас обошлось без травматизма. Если, конечно, не брать в расчет, что девушка свалилась с орешника на залетного грибника.

– Грибы-то мы его собрали и хотели вернуть. Только догнать этого грибника не удалось, – вздохнула дочь. – Дикий какой-то!

– Насте, прежде чем свалиться на того парня, следовало с физиономии маску орангутана снять. Нашла чем от солнца спасаться! Иришка, пойдем пообедаем вместе. Одному скучновато.

Я попробовала встать, но не нашла в себе сил.

– Димочка, поищи себе какого-нибудь товарища вместо меня. С ним и раздели свой обед. На худой конец, пригласи Басика. Он и за тебя все слопает. Кстати, имя «Баська» ему больше идет. Я вот только сил наберусь и встану.

Сил набиралась уже во сне, а точнее сказать – в полудреме. Мне старались не мешать, именно поэтому и мешали. Члены семьи, всякий раз проходя мимо, громким шепотом уговаривали друг друга говорить или действовать потише. В результате жутко разболелась голова. Настроения это, понятно, не прибавило. Потянуло на жалость к себе. Жалость родила трезвые мысли – есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. Например, Андрею. Сотрясение мозга предполагает непроходящую головную боль. Сразу как-то полегчало. Интересно, есть ли какие-нибудь мысли в голове у Нинели? Надо ее навестить. А может, не надо? Вдруг ей станет хуже? Хотя она едва ли нас вспомнит. А если не вспомнит, зачем вообще навещать? Ну ничего хорошего в голову не лезло! Надо действовать по определенному плану. Прежде всего – найти женщину, выдававшую себя за первую жену Андрея. Как ее? Синельникова Мария Павловна. Затем выяснить, почему Нинка скрывала материальную обеспеченность Андрея? Ведь в результате нас посетила мысль о меркантильности его намерений. Впрочем, все это объяснимо. Но вот откуда у врача-ветеринара деньги на приобретение земли и постройку коттеджа в ближайшем Подмосковье? Так! Мне нужна дочь!

– Алена! – заорала я что есть мочи, не открывая глаз.

– Да-а-а! – точно так же проорала в ответ дочь, сидевшая рядом со мной под зонтом на раскладном стуле с книжкой в руках. Понятно, что от неожиданности глаза сами открылись.

– Ну что ж ты так кричишь, деточка? – сморщилась я. – Принеси мне что-нибудь от головной боли?

– Папика? – невинно поинтересовалось взрослое дитя. – Он хуже головной боли. Как раз заканчивает цикл нотаций бабуле по рациональному питанию. Она ему каждые пять минут предлагает что-нибудь скушать.

– Зачем?

– Папик ей очередной бразильский сериал мешает смотреть. Ругает за художественную неразборчивость. Бабуля, чтобы не вступать в полемику и не отвлекаться от действа на экране, время от времени советует ему перекусить. Он садится на любимого конька и долго учит ее уму-разуму. Она, естественно, не слушает. Зато сериал смотрит. Принесу-ка я тебе цитрамончику…

Минут через двадцать я начала ощущать себя в окружающей обстановке вполне сносно. Можно было приступать к допросу дочери:

– Настя когда приедет?

– Не сегодня завтра. Обещала позвонить. Она тебе очень нужна?

– Нужна, – вздохнула я. – Настена случайно не рассказывала тебе, о чем она говорила с «дядюшкой» во время пути к нам?

– Да так, ни о чем. Он ей показался веселым и забавным. А когда вышли из электрички, разговор шел, сама понимаешь, в одном направлении. Он же у нас сначала из туалета не вылезал. Пожалел, что послушался Нину Сергеевну и на машине не поехал. – Я удивленно подняла вверх брови. – Ты что, не знала, что у него машина есть? Отличная иномарка. Папик ее хвалил. А Нине Сергеевне не хотелось, чтобы он здесь привлекал к себе внимание. Ты же знаешь, сколько он сюда ни приезжал – все время без машины. Чудная она все-таки. Сейчас иномарок в Москве больше, чем отечественных машин… Ма-ам? Ты о чем задумалась? Может, Нина Сергеевна неспроста боялась гласности?

Я с трудом оторвалась от своих мыслей. Картина происшествия стала мне видеться несколько в ином ракурсе.

– Дима! – бросилась я к бредущему к бассейну мужу. – Мне надо с тобой поговорить.

– Мне тоже! Вы думаете решать вопрос с котятами? Один уже без конца норовит вылезти из коробки. Замучился назад закидывать!

– Но ведь Аленины сокурсники не торчат в Москве. Вот кончится лето и…

– Кончится мое терпение!

– Папик, – взмолилась Алена, – но ведь они совсем маленькие. На иждивении у тебя не сидят. Если и начнем прикармливать – то понемножку, жиденькой кашкой. Только бы аллергии не было.

Папик воздел руки вверх, призывая в свидетели неизвестно кого. Господь, я думаю, по таким мелочам не будет отвлекаться. Короче, все мои намерения поговорить с мужем рассосались. А поговорить стоило. Хотелось убедить его сразу же после реанимации перевести Андрея к себе в больницу и обеспечить за ним строгий контроль. Почему-то уже не думалось, что Андрей обречен на вымирание по причине стабильно тяжелого состояния. И вообще, летуну Синельникову следовало бы уже перейти в категорию просто «стабильного удовлетворительного». И вот тут на него может открыться охота. Перспектива этой охоты пугала. Тот, кто помог ему вылететь из окна, не рассчитывал, что Андрей останется жив. Учитывая, что в реанимационное отделение вход строго контролируется, пока можно не очень беспокоиться.

Держась одной рукой за голову, приплелась Наташка и уселась в беседке.

– Ленусик, дай мне, пожалуйста, что-нибудь от головной боли… – Алена с готовностью протянула ей цитрамон. Подруга слегка удивилась быстроте обслуживания: – Он у вас к чаю подается, что ли? А почему чайник холодный? – Дочь предприняла попытку встать и исправить это положение, но Наталья милостиво дала отмашку: – Сиди. Это я так, привередничаю… Ну-ка, подумай своей светлой головой… Кстати, может, тебе перекраситься? Хотя, нет, не стоит. Такая морока! Как попрет со временем свой естественный цвет, отличаясь от крашеного! И потом тебе твои волосы очень идут. Не вздумай перекрашиваться! Собственно, я вот о чем: если родной или почти родной человек заявляется к жениху и невесте на свадьбу в траурных одеждах, какой напрашивается вывод? – Наташке никак не давал покоя черный костюм Тамары Васильевны.