Маргарита Южина - Дитя платонической любви Страница 17

Она пыталась сохранять спокойствие, но ее левое веко импульсивно дергалось, а потом и вовсе закрылось, колени весело подрыгивали, а бигуди все сильнее вибрировали.

– Что у нас произошло, я вас спрашиваю?! – сорвалась дама на визг. – Лелик!!! Иди немедленно сюда! Поддержи меня морально!!

В прихожую выскочил испуганный господин с какой-то волосяной ветошью вместо прически и ухватился за бок хозяйки.

– Я просила морально! – рявкнула та и нашлепала охальника по дланям.

– Что стряслось, счастье мое? – проблеял, по всей видимости, Лелик.

– Вот! Эта дама ворвалась к нам в дом и не собирается нам говорить, что у нас случилось! А у нас случилось непоправимое! – тяжело дышала особа, аккуратно складывая длинное туловище, дабы умоститься в обморок и не повредиться. – Нам угрожают выкупом!!

– И кто? Кто нам угрожает? – гневно выкатил Лелик маленькие глазки на Олимпиаду Петровну. – Вот эта… эта… кровопийца?!

– Да нет, что вы! – замахала руками Олимпиада Петровна. – Я, знаете, кровь не уважаю. Нет, вот если у вас коньячок имеется, я бы не отказалась. Сегодня, между прочим, звезды мне очень рекомендуют коньячок. А вы, женщина, чего на полу-то расстелились? У вас тут, я смотрю, не мыто…

– Молчите, бессердечное чудовище! – подняла голову хозяйка. – Это я так нервничаю!

– Да! – петушком крикнул Лелик. – Вы вот… Вы вот к нам ворвались… переполошили, а сами еще и не объяснили, кому выкуп нести! Вот Вандочка и пребывает в обмороке.

– Кто, простите? – не поняла Олимпиада Петровна.

– Ванда Павловна, – снова подняла голову с грязного пола хозяйка и вежливо закатила глаза.

Олимпиада Петровна искренне пожалела хозяйку.

– Господи… И кто это вас таким имечком наградил?

– Любимый… принеси мне корвалолу… – пролепетала несчастная. – У меня сердце кто-то схватил, прямо вот так, и не отпускает…

– Ой, ну ты посмотри на нее! – шлепнула себя по бокам гостья. – Да чего вы раньше времени за сердце хватаетесь-то? Я же даже у вас имени не спросила! Может, я просто адресом ошиблась, а вы уже и улеглись! Мне вот, к примеру, нужно узнать, здесь ли проживает Радько Ирина… Алексеевна, кажется… ага, точно, Ирина Алексеевна.

– Да… – начала подниматься дама. – Она тут… прописана.

– Ах тут… Тогда не поднимайтесь, лежите-лежите. Лелик! – гаркнула Олимпиада Петровна на кухню. – Где вы там застряли?! Я же просила – мне коньяку, а Панда Иванна корвалолу желает!

– Ванда Пална, – поправил Лелик, появляясь в дверях.

– Какая разница. Я вот что предлагаю, – развернула активную деятельность гостья. – Пусть ваша нервная супружница здесь пока поваляется, а мы с вами в комнаты пройдем, поговорим за рюмочкой чая.

Лелик растопырил руки со стаканчиками и послушно поплелся в комнату.

Олимпиада Петровна смело вошла в гостиную и оторопела – по всей комнате высились маленькие клетки.

– Кого это вы тут… храните? – не утерпела гостья. – Что это еще за зверинец развели?

– Не ваше дело, – вскинул головку Лелик и демонстративно уселся на единственный стул. – Вы, кажется, пришли выпить? Так вот, пейте и немедленно оставьте нас в покое. Только коньяка у нас нет, чистый спирт подойдет?

– Да что ж я – лошадь, в обед спирт хлестать? И не пить я к вам пришла. И вообще уступите даме место!

Ослушаться гордый хозяин поостерегся. Он вскочил, нервно подбежал к клеткам и принялся кому-то там строить рожи.

– Я у вас хотела спросить – где Ирина-то? Ванна Иванна говорила – она тут прописана.

– Панда… Ванда! Ванда Павловна! Запомните уже! – нервничал Лелик. – Прописана ваша Ирина здесь, а где она находится… Ванда же! Ну иди поговори с ней сама, сколько можно там отлеживаться?! И полы у нас, действительно, не мыты!

– Тут, кстати, тоже, – подсказала Олимпиада Петровна.

– Не ваше дело! – снова рявкнул Лелик. – А вам это зачем?

– Ну как же – не люблю, когда свинарник в доме разводят…

– Я про Ирину спросил!

– Ах, про Ирину… – Олимпиада Петровна не спешила раскрывать карты.

Пока не подошла хозяйка, она быстро оглядела комнату. Ничего, кроме клеток, в комнате не было. Даже стул был всего один. Правда, имелся старый диван, с ободранной обивкой. Точно такой же Олимпиада выкинула на помойку еще лет пятнадцать назад – не место в квартире мусору. А эти – ничего, держат. И ведь сами хозяева нищими не выглядели. Только вот почему у них мебели нет?

– А вы, простите, кем Ирине приходитесь? – уставилась на мужчину Олимпиада Петровна. – Родственники? Или так – квартиру снимаете?

– Мы? Мы вообще-то родители! – явила себя гостье Ванда Павловна. – Я – мать этой девушки, а вот это Алексей Венедиктович, он ее папа! А где Ирина?

– Я пришла у вас спросить… – растерялась Олимпиада Петровна. – Как ее с роддома увезли, так больше ничего… А разве она домой не приходила?

– Фи! А чего ей здесь делать? – скривилась матушка.

– Подожди, Ванда… С какого роддома ее увезли? – насторожился Алексей Венедиктович, он же Лелик. – А чем она вообще там занималась?

– Ну вам-то, конечно, в жизни не догадаться, что там женщины делают, – перекосилась Олимпиада Петровна. – А вот жена ваша должна помнить. Дочку она там родила! Неужели не знали?

Ванда Павловна отправилась обратно в прихожую укладываться в обморок, а Лелик стал стремительно терять краски.

– Слушайте, а кого вы в клетках высиживаете? – легкомысленно лопотала гостья. – Нет, ну чего вы скисли-то? Вы теперь – бабушка и дедушка! Лелик, тащите же ваш спирт, обмоем такое дело.

– Бабушка?! Ни за что! – выскочила из прихожей Ванда Павловна. – Немедленно рассказывайте, как это произошло!

– Что вы имеете в виду? – не поняла Олимпиада Петровна. – Как она дочку, что ли, родила? Так я и сама не знаю, это вам к акушеру надо.

– Я не хочу к акушеру! – опять дернула крокодилами на ногах хозяйка. – Рассказывайте!

– Нет уж, сначала вы ответьте на мои вопросы, а потом я вам расскажу, – торговалась гостья. – Вот поведайте мне, что за девушка – ваша дочь?

– Ой! Что это за девушка! Это же сплошное наказание! – взвизгнула новоиспеченная бабушка. – Разве нормальная дочь стала бы связывать руки и ноги родителям своим ребенком?! И это в то время…

– Любимая! Не надо трагедий, давай научимся стойко держать удары судьбы… под дыхло, – попытался красивничать Лелик.

– Да какое там дыхло? Чего вы взвились-то? – обиделась за «внучку» Олимпиада Петровна.

Она представляла себе немного иначе поведение людей, у которых родилась первая внучка. Сама она, например, ликовала бы и гордилась. И что, право, за горе такое? Новый человечек родился, малюсенькая девочка, а они ее ударом под дых величают!

– Кто вам руки связал? – накинулась она на супружескую чету. – Вы хоть девочку-то видели?! Удары судьбы! Это подарок!

– Знаете… вот нам такие подарки… – затараторила Ванда Павловна. – Вы вот ничего не знаете…

– Так я и пришла спросить!

– Ах спросить? Ну так слушайте! – нервно дернулась хозяйка и начала излагать. – Ирина родилась в семье научных работников, то есть в нашей семье. Лелик работал лаборантом в экспериментальном институте, а я… ах, я была ветреной красавицей – завхозом…

– Подождите, а кто у вас тогда был научный работник? – не утерпела Олимпиада Петровна.

Хозяйка недовольно фыркнула.

– Так мы же и были! Мы же в институте трудились, значит, на благо науки! И вообще не перебивайте, не видите – я волнуюсь! Мы поженились и долгое время не хотели детей. Наука – она, знаете ли, требует фанатизма, тут уж некогда о детях заботиться. А потом… Господи, я сейчас и не вспомню, как все произошло, но Ирина родилась абсолютно по собственному желанию! Я вовсе и не думала, что у нас кто-то родится! Ну и, конечно, нам пришлось идти на жертвы!

Ванда Павловна так расстроилась о прежних жертвах, что плюхнулась на старенький диван и достала сигарету.

– Я разрывалась буквально на части, – продолжала она, щурясь от дыма. – Ребенок орал, работу бросить было невозможно – туда немедленно взяли бы кого-то блатного, а еще муж!

– Я, Вандочка, тоже разрывался, – быстренько напомнил Лелик. – Помнишь, Ирине было месяцев восемь, ты тогда спать легла, а я полночи ее коляску тряс? Помнишь? Тоже хоть разорвись.

– Да ты-то разорвешься! – сверкнула на него глазами супруга. – Ну и вот, значит, металась я, металась, а потом не заметила, как Ирина школу стала заканчивать. И такая почему-то своенравная сделалась к этому возрасту!

– Ага! – возмущенно поддакнул Лелик. – Так-то мы ее и не замечали, а тут…

– Перестала учиться? – спросила Олимпиада Петровна.

– Ой, да при чем здесь учеба?! – отмахнулась Ванда Павловна. – С учебой у нее не было проблем.

– Да и по дому грех жаловаться – все на ней, все на ней…

– Да чего уж на ней-то? – снова вызверилась на супруга хозяйка. – Я тоже – когда пыль подотру, когда веником там… поработаю. Нет, у нее другие заскоки приключились. Выискала она себе какой-то институт модный…