Наталья Александрова - Услуги маленького дьявола Страница 17

– Тебя и в ванну допустили?

– Сама вошла – воду-то надо собрать. Ой, Сашка, не дай Господи такого конца!

– Да успокойся ты, не вспоминай, если тяжко! – пожалела я ее, но слова из Ираиды полились неудержимым потоком. И то сказать: я еще первую рюмку ликера не допила, а она аж четвертую себе наливает. А черносливовый ликер крепостью сорок пять градусов – штука серьезная!

– У нас с Алевтиной были одинаковые краны… Там открутишь горячую воду, а она через несколько минут снова холодная. Все время прибавлять надо. И еще: в ванной ни халата, ни полотенца купального. Вот ты когда мыться идешь… А впрочем, тебе мать все может подать.

Это верно, я вечно забываю то полотенце, то губку и ору на всю квартиру мамуле, чтобы принесла.

– А когда одна живешь, – тяжело вздохнула Ираида, – надеяться не на кого. Поэтому сама все должна заранее положить, чтобы потом в мокром виде голышом по квартире не скакать. Так вот что я тебе скажу: ни фига у нее в ванной не лежало, одно полотенчико крошечное для рук на крючке висит… И тапочки…

– Что – тапочки? – не выдержала я. – Раз начала, то уж говори!

– Тапочки я нашла не в ванной, а на кухне, – выпалила Ираида.

– Уплыли, – усмехнулась я.

– Не-а, вся вода из ванной в коридор вылилась, а на кухне ничего и не было. И не могли они уплыть, за порог в ванной бы зацепились…

– Ираида, – я отодвинула подальше ополовиненную бутылку ликера, – ты меня извини, но ты не путаешь свою соседку с Мишель Пфайффер? Это ее в том фильме утопить пытались. А про соседку ты сама говорила: никому ее смерть не нужна была… Ты не придумала все эти улики – так, для разговора?

– С чего это мне выдумывать? – обиделась Ираида.

Вместо ответа я красноречиво взглянула на бутылку. Ираида перехватила мой взгляд и обидчиво поджала губы.

– Если все так, – наконец нарушила я затянувшееся молчание, – то почему же ты полиции ничего не рассказала?

– А кто меня спрашивал? – закричала Ираида и снова сбросила столбик сигаретного пепла в несчастную манстеру. – К тому же я тогда в таком состоянии была… А теперь все думаю про эту историю и мелкие подробности припоминаю.

От ликера ли, от грустных мыслей или от сегодняшних переживаний в кафе у меня зверски разболелась голова. Проводив Ираиду, я выпила две таблетки шипучего аспирина и улеглась спать, выбросив из больной головы на время все неприятное событие.

Утром в отделе Мишка Котенкин встретил меня, исполнив на губах туш, и с шутовским подобострастием приветствовал:

– Здравствуйте, Александра Юрьевна, светоч и надежда всей российской журналистики! Не прикажете ли кофейку подать?

У меня не было настроения поддерживать Мишкин шутовской тон – вчерашние события не шли из головы. Однако я подсела к его столу, согласившись выпить кофе, и шепотом рассказала о трагическом завершении встречи с директором «Домовенка». Мишка присвистнул и вполголоса, уже совершенно серьезным тоном сказал:

– Значит, действительно в том агентстве делались какие-то темные дела, и, когда директор пошел на встречу с тобой, его устранили, чтобы он не выболтал чего-нибудь лишнего.

– Да кто его устранил? – возразила я, невольно повысив голос. – Я же рядом с ним сидела, никто его не убивал, от расстройства нервов с мужиком инфаркт случился. Или инсульт. Я не врач, в таких делах вообще не разбираюсь. А довела его я, своей статьей дурацкой! Выдумала неизвестные махинации, чтобы имя себе в журналистике сделать, а человека на тот свет отправила!

Последние слова я произнесла так громко, что Кап Капыч, с унылым пыхтеньем трудившийся в своем углу над злополучным эротическим рассказом, откликнулся:

– Не знаю, кого ты там отправила на тот свет, но если ты мне не поможешь со всей этой эротической фигней, то будешь виновата еще и в моем самоубийстве. Я себе сделаю харакири прямо посреди отдела и оставлю записку: «В моей смерти прошу винить Сашу П.».

– Лучше сделай харакири у Гюрзы в кабинете, – машинально ответила я, – и напиши «Прошу винить Анфису С.». По крайней мере обществу пользу принесешь.

– Ну Сашунчик, ну хоть финальную фразу подскажи!

В голосе Кап Капыча звучало неподдельное страдание.

– Она закатила глаза, – по-прежнему машинально, думая о своем, ответила я, – и забилась в пароксизме оргазма.

– Как-как? – изумленно переспросил Кап Капыч. – В пароксизме оргазма? Ну ты, мать, даешь!

Мишка Котенкин тем временем уже бубнил вполголоса:

– Если ты считаешь, что директор агентства недвижимости может так вот запросто загнуться от нервного расстройства, что его в газете облаяли – я, дорогая, просто поражен твоей наивностью! Торговля недвижимостью – это почти как наркобизнес, там такие волки трудятся – только зубы щелкают! А ты его этакой слабонервной курсисткой изображаешь!

– Но факт остается фактом – он умер на моих глазах!

– Ты ведь только что справедливо заметила, – ехидно прервал меня Мишка, – что ты не врач. Откуда же ты знаешь, что он умер? Ты ведь удрала из кафе, не дождавшись полиции и «Скорой помощи». Может быть, его откачали, а ты себя уже в убийцы записала?

– Да брось ты, Мишка, – с горечью возразила я, – если бы ты его видел, ты не сомневался. Живой человек так выглядеть не может.

– Все-таки мы проверим.

Мишка достал телефонный справочник и, перелистывая его, проговорил:

– Ближе всего бывшая Куйбышевская больница, но надо бы узнать, какая вчера была дежурной и куда могли отвезти его по «Скорой»…

Через пять минут он уже все узнал и набрал номер справочной.

– Скажите, пожалуйста, это ведь к вам в больницу вчера привезли Бориса Борисовича Ахтырского? Кто я? Я его родственник… Ах, какое горе! А какая причина смерти? Девушка, милая, я понимаю, вы не имеете права говорить об этом по телефону, но мы, его родственники, так волнуемся, так волнуемся… Ах, вот как? Ну ладно, большое вам спасибо.

Повесив трубку, Мишка задумчиво посмотрел на меня и сказал:

– Ахтырский действительно умер. То есть он уже мертвым к ним в больницу поступил.

– Ну вот видишь? – вклинилась я и приготовилась к новому потоку самообвинений.

– Да погоди ты! – придержал меня Мишка. – Я спросил у нее, какая причина смерти. Она сначала отказалась говорить – не имеет права отвечать на такие вопросы по телефону неизвестно кому, – но все-таки обмолвилась, что какому-то их профессору очень не понравился внешний вид трупа, и теперь обязательно будут делать вскрытие. Так что подожди обвинять себя в его смерти. Мое журналистское чутье подсказывает, с ним, с твоим Ахтырским, не все так просто. А на твоем месте я бы в темпе готовил следующую статью – от тебя ведь ждут сенсации, и смерть Ахтырского тебе очень на руку…

– Ох, Мишка, ну не стервятники ли мы после этого! – простонала я.

– Работа у нас такая, – возразил Мишка.

Я пересела за свой стол. Мишка прав – нужно писать новую статью, оправдывать, так сказать, доверие руководства.

Ахтырский – ладно, с ним еще не все ясно, можно пока подождать, что покажет вскрытие, да и вообще обдумать ситуацию, но вот о том, что мне рассказала Ираида об обстоятельствах смерти своей соседки, надо писать немедленно – это покажет события в новом свете.

Я достала блокнот с записями, которые сделала со слов Ираиды, включила компьютер и начала писать:

«Город потрясен очередным громким заказным убийством. Выстрелом в голову убит заместитель начальника КУГИ Антонов. Я не стану в худших традициях бульварной журналистики радостно восклицать: «Вот видите! Я же об этом говорил! Я это предсказывал!»

Я сокрушаюсь вместе с вами, дорогие читатели, – и потому, что человеческая смерть – это всегда трагедия, и потому, что наш город, как это ни печально, снова доказывает свое право именоваться «криминальной столицей России».

Теперь уже ни у кого не возникает сомнений в том, что в сфере недвижимости происходит серьезный передел влияния, настоящая война. Конечно, я хочу держать вас в курсе событий, но, к сожалению, полиция не подпускает журналистов к убийству Антонова, на все наши вопросы отвечает, что в интересах следствия информация по этому делу закрыта.

Обещаю вам, дорогие читатели, я постараюсь разрушить этот заговор молчания и в ближайших выпусках нашей газеты рассказать вам о подробностях и подоплеке этого убийства.

Но сейчас, пока над этим преступлением еще не рассеялась дымовая завеса таинственности, я хочу напомнить о той цепочке событий, кульминацией которой стали выстрелы в Заячьем переулке.

Первое событие, на которое я обратил ваше внимание, – похищение компьютера из офиса Агентства недвижимости «Домовенок». Незначительное, на первый взгляд, происшествие, как айсберг, имело свою подводную часть, тайную цель – злоумышленники хотели получить доступ к файлам «Домовенка» и к информации о происходивших сделках.