Татьяна Луганцева - Хозяйка бешеных кактусов Страница 17

Дальнейшее действие скорее напоминало выступление клоунов, причем начинающих. Никита забыл о своей съемке, отключил все время звонивший сотовый и вошел в раж. Жуткие ногти никак не хотели состригаться! Ножницами их вообще нельзя было зацепить, наждак тупился, а скальпелем Никита боялся отрезать палец Яны. Но он дал слово даме, и его было не остановить. Никита не знал, с какой стороны ему подлезть к испорченным ногтям Яны и каким способом освободить ее от них. В конечном итоге он чуть ли не залез на нее, зажав ее руку между коленями, и наконец освободил ее от одного ногтя.

Именно в это время, заплатив охране сто рублей, чтобы ее пропустили в неурочное время навестить подругу, Ася подошла к палате.

— Да! Да! Никита, продолжай! Очень хорошо! — кричала Яна, и Ася замерла на пороге, остолбенев.

— Получилось! Подожди, давай я так. Что, больно? Извини. Давай я просуну твою руку глубже! Сейчас зажму коленями… Прогнись! Вот, хорошо! — вторил Яне мужской голос.

— Никита, давай! Нет, возьми глубже… Освободи меня! Очень хорошо!

Ася не знала, куда ей деваться. Она никогда не вошла бы в помещение в такой интимный момент (а момент, судя по доносившимся до ее ушей возгласам, был именно интимным) и поэтому, отодвинувшись в сторону, принялась скромно ждать окончания оргии. Бесчинство в палате Яны продолжалось довольно-таки долго, потом раздался вопль облегчения и слова благодарности:

— Ты гений, Никита! Лучше всех! Ты мой герой! Какое же удовольствие снова ощутить себя женщиной, а не старухой Изергиль! Давай выпьем за тебя! На посошок! Давай, я тебя поцелую! Все, иди на свою съемку!

— Мы еще встретимся?

— Думаю, что нет. У меня есть жених, и это серьезно, — имела еще наглость вспомнить Яна.

Дверь палаты резко распахнулась, Ася вздрогнула и прижалась к стене, слившись с ней в своей неяркой одежде. Мимо нее с красными щеками и горящим взглядом прошел ее клиент, решительной походкой направившийся на выход. Ася дала Яне немного времени привести себя в порядок и робко постучала в палату.

— Да, да! — донеслось из-за двери.

— Привет, к тебе можно? — просунула голову Ася.

— О чем разговор? Конечно, проходи! — ответила Яна, вальяжно развалившаяся на кровати, рядом с которой стоял столик с кучей фруктов, сладостей, деликатесов, украшенный еще и роскошными цветами.

Перехватив взгляд подруги на все это великолепие, Яна рассмеялась.

— А ты думала, что твоя бедная больная подружка умирает от голода над тарелкой овсянки?

— Да, ты нигде не пропадешь, — задумчиво протянула Ася, присаживаясь на стул.

— Угощайся! Хочешь выпить?

— Я за рулем.

— Скучный ты человек, Ася, — взяла виноградину Яна.

— Зато ты веселишься за двоих. Тебя чуть не поджарили! А я чуть с ума не сошла.

— Не поджарили же? К чему тогда убиваться? Я даже ходить могу. Вон мне и обувку подобрали, — кивнула на валенки Яна. — Думаю расшить их стразами, тогда они больше пойдут к моему образу.

Ася внимательно посмотрела на нее. Яна сейчас была чем-то похожа на Никиту — обгоревшие брови, ресницы, ореол взлохмаченных волос, красные щеки и возбужденный взгляд.

— Краска стыда… — тихо сказала Ася.

— Что? — не поняла Яна.

— Да я так… о своем…

— А… — Яна взяла свой пластиковый стаканчик и допила коньяк.

— Откуда пиршественный стол?

— Как откуда? Сейчас так в больницах кормят. Шутка! Твой клиент притаранил и фрукты, и цветы. Похоже, он запал на меня, сама не знаю почему. Но в моем возрасте такое весьма льстит. Хотя, может, он просто испытал шок при виде своих траурных венков? А потом еще и головой ударился об асфальт. Вот и решил, что это знак, будто я послана ему судьбой.

— Скорее чертом послана, — отметила Ася.

— А ты что, завидуешь?

— Что ты! Мне некогда! Я весь день в суде и в следственном управлении провела. Кстати, с моего клиента, с Никиты Глебовича, сняты подозрения в какой-либо причастности к самоубийству Надежды Быковой.

— Браво! Мое самопожертвование принесло результаты. Я растормошила осиное гнездо! — заулыбалась Яна, жуя ветчину с шампиньонами.

— Скажи, а как ты относишься к Карлу? — вдруг спросила Ася.

— К какому? — выдала Яна, все так же безмятежно улыбаясь. Ася даже дар речи потеряла.

— К Штольбергу.

— А… Положительно отношусь. А что? И почему ты так на меня смотришь? Откуда я знаю, о каком Карле ты спрашиваешь. Я, между прочим, тоже Карловна. Может, ты интересуешься, как я относилась к своему отцу? Мало ли в Бразилии донов Педро… — засмеялась Яна, чуть не подавившись ветчиной. — Потом, надо сделать скидку на то, что я еще нахожусь в состоянии пережитого шока.

— А мне кажется, что это окружающие тебя люди находятся в состоянии хронического шока, тебе же все — как с гуся вода. А сейчас ты банально пьяна.

— Не банально! Есть повод! Зря ты думаешь, что я такая чувствительно равнодушная! Я очень испугалась и сейчас расслабляюсь…

— Расслабляешься? И в ход идут все средства? — прищурилась Ася.

— Хороший коньяк на голодный желудок да в приятной компании — прекрасное средство.

Ася поддалась искушению едой и взяла дольку ананаса.

— Значит, к Карлу, уточняю, Штольбергу ты все еще относишься положительно?

— Что значит «все еще»? — Яну от выпитого явно повело. — Просто очень положительно! И если бы он был здесь, я бы нашла еще пару способов для расслабления, но это не для твоих ханжеских ушей, — махнула Яна рукой с гроздью винограда, метнув оторвавшиеся виноградинки в противоположную сторону.

— То есть тебе мало? — подняла удивленно бровь Ася.

— Чего мало? — не поняла Яна. — Да, мне недостает общения с ним!

— И ты нашла заменитель? — уточнила Ася.

— Какой заменитель?

— Сахара! — в сердцах воскликнула Ася. — Что ты меня за дурочку-то держишь?

— Ты же знаешь, что я не признаю заменители — кофе только с кофеином, пиво только с алкоголем и сахар только натуральный! — ответила Яна, честно глядя на свою подругу голубыми, наивными глазами, окруженными опаленными ресницами, что придавало взгляду особую детскость.

— Просто ангел! — «умилялась» Ася. — А как ты относишься к изменам?

— Я к ним никак не отношусь, это личное дело каждого, — пожала плечами Яна. — А вообще-то что ты ко мне пристала? Говори напрямую, что тебя беспокоит. А то ты мне сейчас напоминаешь мою домоправительницу Агриппину Павловну в те дни, когда она бывает в ударе. Мертвого достанет разговорами о нравственности, о том, что негоже жене уходить от мужа к заоблачному принцу, да еще имея ребенка. Кстати, а Ричард знает, что я погорела?

— Думаю, что нет. Я ему не сообщала, как-то не до того было. Если бы он знал, он бы уже был здесь.

— Вот так всегда: куча ненужного народа шастает, а того, кого ждешь, нет, — обиженно выпятила губу Яна.

— Так тебе еще и бывшего мужа надо? — совсем ошалела Ася.

— Конечно! Его больше, чем остальных! Его все не оставляют мысли, что я к нему вернусь, но я-то кремень, ты же меня знаешь. Если что-то решила, то навсегда! А сейчас я так паршиво выгляжу, что могу спокойно с ним встретиться. Пусть посмотрит на меня и порадуется, что я теперь не его женщина. Все человеку приятно будет!

— Тьфу на тебя! — выругалась Ася. — Думала, дело скажешь.

— А я что думаю, то и говорю.

— Это-то и пугает.

Ася не вынесла испытаний ароматами деликатесов и подцепила ломтик копченой колбаски. Тут дверь палаты распахнулась, и на пороге показался молодой мужчина в белом халате, почему-то криво застегнутом. Лицо его тоже было красное, хоть он и не горел в огне, на губах блуждала идиотская улыбка.

— Здравствуйте, девочки! — громко произнес он, раскачиваясь в такт словам.

— Кто это? — прошептала Ася.

— Мой лечащий врач, — безошибочно угадала Яна, хотя узнать Дениса Сергеевича было сложно. Как-то он изменился с их последней встречи днем.

— Я врач, да, врач, — послушно закивал головой Денис Сергеевич, и взгляд его сфокусировался на изобилующем едой столе. — Смотрю, и у вас поляна накрыта. Молодец, Никита! Не человек, а праздник! Обычно юмористы в жизни нуднейшие люди, а этот нет… Всех девчонок в себя влюбил, продуктов натащил…

— Выпивки, — добавила Ася.

— Да, коньяку. А что? — с вызовом посмотрел на нее Денис Сергеевич, держась за косяк. — Могу я себе позволить рюмашку в конце трудового дня?

Тут его лицо сморщилось.

— Вообще-то, конечно, на дежурстве не могу. Но никто же не узнает? — подмигнул он подругам и снова встретился с отрезвляющим Асиным взглядом. — Девушка, а вы это… это… пострадавшая? Почему не в бинтах? Раздевайтесь, я вас посмотрю!

— Я навещающая.

— Все равно раздев… тьфу! Извините, мадам, — шаркнул ножкой Денис Сергеевич, что выглядело очень комично. — Я что зашел-то? — спросил он у Яны.