Иоанна Хмелевская - Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз] Страница 17

Она колебалась. Виконт де Нуармон был совсем не дурак и мог кое-что заподозрить, а это совсем ни к чему.

— Ну? — спросил он рассеянно, не отрывая глаз от камня.

Мариэтта решилась.

— В разгар всего этого дела говорили, что алмаз как бы двойной. Описывали как выглядит. И этот изъян в серёдке… Все сходится. Камень тот самый, но я это поняла позже, то есть только теперь. Там, в Англии, его вообще у меня с собой не было.

— А где он был?

— В могиле моей матери. Я его зарыла там перед отъездом в Англию. А то прямо не знала, что с ним делать, ведь дядя мне велел держать язык за зубами…

Все это красочное враньё, всю алмазную эпопею Мариэтта тщательно и с такими подробностями сочинила, когда решила взять виконта в дело. Рассказывать же правду девушка никогда и никому даже не думала.

Пока история выглядела вполне правдоподобно.

Какие-то братья у её матери в самом деле были.

Мать умерла двенадцать лет тому назад, и никто понятия не имел, что там с её роднёй происходит.

И приди кому-нибудь в голову провести расследование, с чем Мариэтта, не раз уже имевшая дело с преступлениями, очень даже считалась, любопытствующий напоролся бы на серьёзные препятствия.

Единственный человек мог бы опровергнуть всю эту алмазную сказку — Арабелла, но для неё сие означало бы снова возбудить против себя подозрения Миссис Блэкхилл была достаточно богата, чтобы пожертвовать алмазом ради репутации, на что её бывшая горничная и рассчитывала, даже не зная ещё о предстоящем появлении на свет потомка славного рода.

— Он не имеет цены, — безапелляционно изрёк виконт, положив наконец алмаз на столик. — Мог бы пойти за какие-нибудь колоссальные деньги на аукционе, но на аукционе официальном, объявленном на весь мир, таком, на какой съехались бы банкиры, коронованные особы, китайский император, турецкий султан, не знаю, кто там ещё. Плантаторы из Америки и работорговцы. Но, похоже, ты в таком представлении не заинтересована, да и зачем нам столько шума? Надо его распилить там, где трещина, и сделать два алмаза. Жалко. А так не знаю, кто его купит…

— Ротшильд, — подсказала Мариэтта.

— Ротшильд мог бы, только зачем? Разве как помещение капитала. Вряд ли алмазы когда подешевеют. Я на тебе женюсь. Немного усилий, и сделаем из тебя родную дочь какого-нибудь князя, желающий найдётся. Английский знаешь?

— Знаю, и даже неплохо.

— Придумаем что-нибудь. Только тебе ни в коем случае нельзя больше работать горничной.

— А я и не работаю, как из Англии вернулась. Уже четыре года.

— Отлично. Прелесть моя, ты, можно сказать, дала мне новую жизнь. А за это время ты очень изменилась к лучшему. Встреть я тебя в каком-нибудь салоне…

Как некогда Арабелла, так теперь и Мариэтта очутилась в раю. Однако от Арабеллы француженка отличалась тем, что лучше знала жизнь и к подаркам судьбы относилась критически. В глубине её души все же сохранилась некоторая доля недоверия и опасения: что будет, если виконт каким-то образом узнает правду?

Виконт не был по натуре законченной свиньёй.

Гены его пичкались понятиями чести и достоинства усилиями многих поколений благородных предков. Кроме того, Мариэтта в качестве будущей супруги выглядела весьма привлекательно, особенно в тот момент, когда виконт делал предложение. В её привязанности он был уверен, скука ему не грозила — девушка отличалась находчивостью и жизненной смёткой, а транжирой её бы никто не назвал, о сохранении и приумножении имущества Мариэтта заботилась бы лучше его самого. Таким образом, женитьба на ней не лишит аристократа радостей жизни, а вот материальные проблемы разрешит так, как он и мечтать не мог. А мезальянс? И не такие совершаются в наше время…

Однако, когда ослепляющее и отупляющее воздействие алмаза поуменьшилось, виконт почувствовал себя неуютно. Родители его были ещё живы, и представить им Мариэтту в качестве невесты несколько превышало его силы, уж слишком хорошо он знал её прошлое. Но отступать было поздно, слово дано, девушка ему доверилась и открыла свою тайну, а с предложением жениться его никто за язык не тянул…

Скрепя сердце и понадеявшись, что все само собой разрешится к лучшему, виконт принялся за работу.

И на первом же шагу споткнулся.

— О чем вы говорите, господин граф? — холодно спросил знакомый ювелир, по старой подобострастной привычке завышая титул гостя. — О так называемом Великом Алмазе? Вы верите в его существование?

— Верить мне незачем, — беззаботно отозвался виконт. — Я его видел собственными глазами. Оказывается, англичане его вовсе не крали. Он достался французу, вроде бы в благодарность, а может, в уплату за какую-то защиту. Непосредственно от индусов.

— Какому французу?

— Не знаю. Может, капитану корабля.

— От каких индусов?

— Не знаю. Меня там не было.

— Но алмаз вы видели?

— Даже держал его в руках.

— Здесь, в Париже?

— Здесь, в Париже. Недавно.

— В таком случае господин граф имел дело с сумасшедшим. Если, конечно, алмаз настоящий. После такого скандала, после самоубийства полковника Блэкхилла любое появление этого камня вызовет замешательство. Его владелец — я не спрашиваю, кто он, ведь вы все равно не скажете — должен доказать свои права на него, ну хотя бы затем, чтобы очистить имя не только полковника, но и иных лиц, замешанных в этом деле. Подробно описать весь путь этого алмаза. Я, во всяком случае, пальцем к нему не притронусь, пока не будет внесена ясность. Вест-Индская компания весьма этим интересуется и следит за всем.

— Не пойму почему, — заметил де Нуармон, по-прежнему стараясь казаться беззаботным и равнодушным, хотя уже понял, что пришёл не по адресу. — Насколько я ориентируюсь, речь идёт о войне в Индии, сколько с тех пор прошло?… А тогда всякое бывало. Защищая индусов от англичан, наши могли получать разные подарки…

— Могли, — согласился ювелир. — Но в случае с Великим Алмазом это надо доказать, так как дело приобрело слишком большую известность и к тому же задело честь стольких людей.

Поняв, что совершил ошибку и пришёл не туда, куда следовало бы, виконт сменил тему и, купив траурную булавку для жабо, удалился. Ему удалось скрыть раздражение, но, выйдя на улицу, он сильно помрачнел.

Воспользоваться выгодной женитьбой оказалось не так просто, как он предполагал. Вместо того чтобы поискать обходные пути, ведущие к цели, виконт принялся раздумывать, к чему не слишком-то привык. Мариэтта в качестве довеска к большому состоянию была ещё куда ни шло, но Мариэтта без алмаза никак его не устраивала. На кой, спрашивается, черт ему жениться на горничной — шлюхе и шантажистке, перед которой у него нет абсолютно никаких обязательств, ведь он даже не был её первым любовником! Не дай Бог, стала бы ещё матерью его детей…

С другой стороны, что-то все-таки удерживало виконта де Нуармона. Ну да, конечно, — честь.

Обещание. Отец правильно говорит — всю жизнь он был легкомысленным кретином, таким и остался…

А кроме того, манил мираж богатства, мечта избавиться наконец от кредиторов, иметь возможность купить у ювелира изумрудную табакерку, а не траурную булавку, самую дешёвую в магазине…

Мариэтта в момент учуяла сомнения аманта и испугалась. Виконт как муж и одновременно сообщник угрозы не представлял, но как бывший любовник становился опасен. Хуже того, перспектива стать виконтессой очень её увлекла, и экс-горничная уже начала вживаться в новую роль. И хотя она высоко ценила моральные качества де Нуармона, жизнь научила её: всякое бывает и невозможно предугадать, что и когда отчебучит очередной придурок. И пусть виконт был человеком опытным, но в определённом роде, с алмазом ему не справиться, а значит, о свадьбе нечего и мечтать. Лучше ей поискать какого-нибудь афериста из благородных, может, даже вора…

Без лишних размышлений Мариэтта решила поставить на виконте крест и сменить направление.

Выбирая между богатством и светскими салонами, она предпочла богатство. Но виконта нельзя было так просто бросить, он слишком много о ней знал. Если уж избавляться от него, то с концами.

Жаль, конечно, бедняжку, но не особенно. Страшный опыт, приобретённый девушкой, основательно придавил прежние чувства, и так уже еле теплившиеся; сейчас выгода была для неё куда важнее любви.

Временем она располагала, в травках по-прежнему отлично разбиралась и собственноручно приготовила отвар, которым надлежало угостить непригодного в её деле любовника. Правда, решено было немного подождать, так как виконт собрался с силами предпринять вторую попытку, весьма многообещающую. Мариэтта дала ему последний шанс.

Де Нуармон, придушив свою совесть, отправился на этот раз к ювелиру тоже знакомому, но гораздо менее щепетильному, чем предыдущий.

Об алмазе виконт намекнул очень деликатно и тут же вызвал громадный интерес. Ювелир потребовал предъявить камень.