Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы Страница 17

– Ты почему в дом не идешь? С моим отцом не поладили?

Я обернулся. На крыльце стояла Танюшка.

– Поладили, поладили! – успокоил я ее. – Просто сижу и думаю, что когда я буду в Сибири, то мы будем сидеть – я возле палатки, а ты вот на этом крыльце – и смотреть на одни и те же звезды.

Она присела на корточки и обняла меня.

– А можно с тобой? – спросила она мечтательно, положила мне голову на плечо и посмотрела на небо.

– В космос что ли? – отшутился я. – Пошли-ка в дом, холодно уже!

За чаем меня пытали, куда я еду да зачем.

– Это корпоративная тайна, и пункт назначения я узнаю только из авиабилета, – отбивался я, – у нас даже мобильники заберут!

– А что за корпорация? – не унимался отец семейства.

Пришлось выкладывать свой козырь.

– Один из секторов военной промышленности! – прошептал я и заговорщицки приложил палец к губам.

Расспросы тут же прекратились, а Танюшка пнула меня под столом и осуждающе покачала головой.

«Опять пострадал за правду!» – молча выругался я и нагнулся потереть ушибленную лодыжку.

В руку тут же ткнулся мокрый нос Тоби. Пришлось незаметно отломить кусочек пирога и кинуть под стол.

Бурной ночи в этот раз не получилось. Танюшкин отец хоть и не выгнал нас на ночь глядя, зато периодически устраивал вылазки из своей комнаты на кухню и обратно. Так он прокурсировал всю ночь, а в шесть утра сыграл подъем кулаком по нашей двери.

Включив мобильник, я увидел сообщение от Сруля, посланное около полуночи. Так необычно ранний завтрак превратился в завтрак прощальный.

– Маршрут экспедиции определен! – браво отрапортовал я. – Пулково – Толмачево.

– Поселок Толмачево? – переспросил Николай Иванович. – Это тот, что под Лугой?!

– Никак нет! Аэропорт Толмачево в Новосибирске! Отправление в двадцать один ноль-ноль!

– Я сейчас подброшу тебя в Питер! – взбодрился он.

Не знаю, чему он обрадовался больше, моей военной выправке или моему скорому отъезду.

– Спасибо, но я сначала к матери! – еще больше обрадовал я его ближним маршрутом.

Чем веселее становился ее отец, тем грустнее выглядела Танюшка.

– Ты со мной? – кивнул я на входную дверь.

– Конечно!

Воровато озираясь, Николай Иванович усадил нас в свою семерку, загрузил чемодан и на малых оборотах выкатил из поселка. На шоссе он от души газанул, и через полчаса мы уже были на улице Пионерстроя.

Мать была готова встретить меня очередной едкостью, но увидев, что я не один, расплылась в улыбке.

– Прямо с вокзала? – посмотрела она на чемодан. – Только не говори, что ты сдал свою комнату этой милой девушке!

– Да! Я уезжаю на пару месяцев, а она тут пока поживет!

– Он шутит! – быстро встряла Танюшка. – Я его просто провожаю.

– Не просто провожаю, а приехала знакомиться с мамой своего молодого человека! – подтолкнул я ее вперед. – Это Татьяна Николаевна, преподаватель младших классов. А это моя мама, пенсионер союзного значения. Ну, а поскольку «Союза» уже нет, то и значения никакого нет, отсюда и пенсия никакая.

– Опять зачесал языком! Не слушай его, Танюша, проходите, я сейчас чай поставлю.

Оставшийся день был посвящен телефонным переговорам со Срулем и сборам. Когда все бирки были оторваны и чемодан аккуратно упакован, мы с Танюшкой вышли погулять по микрорайону.

– Зайдем на минутку? – попросил я, проходя мимо универсама.

Она молча кивнула.

В самом углу было интернет-кафе. Заплатив за полчаса, мы устроились перед монитором.

– У тебя есть скайп? – спросил я, забивая пароль своего аккаунта.

– Нет, а что это?

– Система телекоммуникации через Интернет.

– А «Fag» – это что? – спросила она, увидев мой ник и картинку гексагональной головки вируса.

– Это вирус, который убивает бактерии и не трогает людей, – в двух словах объяснил я.

– А почему ты себе выбрал такой ник?

– Потом расскажу. Сейчас мне нужно перевести деньги с мобильника на скайп, тогда я смогу тебе звонить через компьютер из любой точки мира, где есть интернет.

– Ты правда будешь мне звонить?! Ты же сказал, что там связи не будет!

– Телефонной не будет, но я думаю, что какой-никакой цифровой сигнал через геодезический спутник должен быть.

Танюшка как-то сразу притихла. Видно, окончательно поняла, что я на самом деле уезжаю.

В аэропорт мы приехали за два часа до вылета. Я оставил Танюшку с матерью возле входа и, следуя инструкциям Сруля, отправился к стойке госкомпании «Россия». Там меня ждал билет до Новосибирска. План дальнейших действий и финский паспорт я должен был получить от Мишель. Возле стойки никаких девиц не было. Я потоптался еще немного и пошел к своим.

– Ну что, девчонки, посидим в кафешке, пока посадку не объявили?

Я сел лицом к билетной стойке. Через сорок минут объявили посадку, но девица, подходящая под описание Мишели, так и не появилась.

«Наверное, у нее электронный билет, – решил я. – Да оно и к лучшему! А то Танюшка подумала бы черт знает что. Вон, и так к пирожному не притронулась!»

– Худеешь! – кивнул я на нетронутую корзиночку.

Она натужно улыбнулась. Я поднялся, обнял и поцеловал мать.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – подтолкнула она меня к Танюшке.

Когда мы остались одни, Танюшка повисла у меня на шее:

– Обещай, что будешь звонить!

– Как только появится возможность. Я ведь не шутил про мобильники, да и связи в тайге нет. Но я постараюсь что-нибудь придумать!

– Постарайся! – дрожащим голосом прошептала она.

Мы еще долго стояли обнявшись, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думала Танюшка, но лично я уже прикидывал возможности связи с большой землей.

«Свой мобильник отдашь Мишель! – звучали в голове инструкции детектива. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь услышал, как финский ученый чешет по-русски. Нам провал не нужен!»

– У меня престарелая мать! Я без связи не могу! – возражал я.

– Дашь матери мой номер, я помогу, если что. В экстренном случае дам тебе знать через Мишель, у нее будет спутниковый телефон.

Откуда у них была военная связь, я спрашивать не стал, но подумал, что, наверняка, смогу договориться с партнершей о периодических звонках домой.

Из-за затянувшегося прощания я попал на регистрацию одним из последних. Передо мной стоял дядечка с щенком на руках и уверял работницу аэропорта в том, что никакого намордника его собаке не нужно, и тем более клетки! Он пихал им какие-то бумаги, а щенок пытался их укусить, думая, что с ним играют.

– Давайте подержу! – предложил я.

– Ой, спасибочко! – выдохнул задерганный собаковод и сбагрил мне слюнявого непоседу.

В результате на самолет я заходил самым последним.

– Вам в хвост по правую руку! – улыбнулась стюардесса, глянув на мой билет.

– Поближе к спиртным напиткам! – улыбнулся я в ответ.

– И к туалетам тоже!

– То, что доктор прописал! Зенки залил, тут же отлил!

– Поторопитесь! Вас только ждем!

Я поспешил за дядечкой с шевелящейся хозяйственной сумкой. Все-таки его заставили изолировать щенка от общества до набора высоты.

Приближаясь к хвосту, я увидел единственное свободное кресло. Оно светилось синим пятном, и на нем явно не хватало слогана: «Самое последнее кресло для самого последнего пассажира!».

Теперь стал понятен стратегический выбор места. Сужающийся к хвосту салон вмещал только по два кресла с каждого борта, которые, к тому же, были разделены двумя проходами и шкафчиком с какой-то дребеденью. К спинкам кресел примыкала туалетная кабинка, так что присутствие лишних ушей сводилось к минимуму.

– Ты почему опоздал?! – резко встретила меня сидевшая у иллюминатора блондинка, и ее крашеные волосы, собранные в хвост, зло мотнулись вместе с головой хозяйки.

«Хотя постойте, она была не совсем блондинка, и совсем не крашеная!»

Я застыл в проходе и изучал ее волосы. Они были необычного пепельного цвета, почти серого, причем чуть светлее на висках и без каких либо признаков темных корней.

– О чем задумался? Сядь! – она зло хлопнула по сиденью.

Благодушное настроение как рукой сняло. Я посмотрел в колючие глаза девушки, и мне тут же захотелось оправдываться. Хоть на ней и было надето подчеркивающее фигуру платье, мне показалось, что на поясе у нее висят кобура с полицейской дубинкой.

«Ну, я попал! – внутренне чертыхнулся я. – С этим мужиком в юбке я, похоже, хапну горя!»

Конечно, на мужика она была мало похожа. Правильное строгое лицо, прямой нос и высокий лоб делали ее чертовски привлекательной, но красота эта была какой-то отталкивающе-холодной, совсем не сравнить с моей радужной Танюшкой!

– Ты будешь стоять столбом? – уже мягче спросила она, и теперь я уловил легкий эстонский акцент.

– Так и будешь стоять столбом, – поправил я ее. – А стою я столбом, потому что пытаюсь понять ваш вопрос «Почему опоздал?». А куда, позвольте узнать, я опоздал?

– На посадку!