Пьер Сувестр - Полицейский-апаш Страница 17

— А вот и поезд!

Под мрачные своды батиньольского туннеля вползал сверкающий огнями локомотив. Машина медленно продвигалась вперёд, выбрасывая чёрные клубы дыма и таща за собой грохочущий длинный состав.

Дожидаясь поезда, Фандор стоял посередине туннеля, по колено в жидкой грязи и прижимаясь спиной в каменной стене.

Выйдя из «Голубого каштана», журналист остался наедине со своими сомнениями и размышлениями. Спору нет, он выследил шайку, которая должна навести его на след пропавшего кассира, а возможно, и на след убийцы Дезире Феррана. Но теперь, чтобы довести до конца это дело, Фандору непременно нужен был союзник. Журналист решил, что лучше всего обратиться за помощью к Тому Бобу. Но что это был за человек? Жюв несколько раз упоминал имя американского детектива, с которым он лично был знаком, и отзывался о нём как о смышлёном, талантливом полицейском, владеющем самыми современными методами сыска. Фандор представлял себе Тома Боба эдаким Жювом из Нового Света, с тою только разницей, что американский сыщик был, видимо, приверженцем рекламы в такой же степени, в какой Жюв был её врагом.

«В полицию за помощью мне обращаться бесполезно — меня сразу арестуют. Следовательно, лучшего союзника, чем Том Боб, мне не найти. Будем надеяться, что он не откажет», — подытожил журналист.

Приняв решение, Фандор начал действовать. Ему нужно было любой ценой сесть на экспресс, идущий в Гавр. Согласно расписанию, последний поезд, на котором можно было успеть в Гавр до прихода океанского лайнера, отходил с вокзала Сен-Лазар в 9.45. Но как попасть на поезд без билета? Оставался единственный способ: незаметно вскочить на ходу и примоститься на задней платформе или на подножке, а то и на крыше вагона.

Фандор внимательно осмотрел окрестности вокзала и обнаружил, что со стороны улицы Ром, где ведутся ремонтные работы, к нему вплотную примыкают строительные леса, вскарабкавшись по которым легче всего будет попасть внутрь туннеля. Но потом Фандор нашёл гораздо более простой способ. Он купил за четыре су билет на 9.20 до станции Батиньоль. С перрона он спрыгнул на рельсы и, не замеченный служителями, проник в туннель, где стал дожидаться поезда на Гавр.

Фандор заранее сверил свои часы с часами на вокзале. Поезд отправлялся в 9.43. В 9.44 он вошёл в туннель. Опёршись на выступ в стене, он начал вглядываться сквозь слепящий чёрный дым в состав вагонов, готовясь к прыжку. Сначала мимо него прогрохотал товарный вагон, другой, третий, и вот наконец пошли пассажирские… Пора! Улучив момент, Фандор схватился за поручни. Это было крайне рискованное предприятие: малейшее неточное движение, и журналист мог оказаться под колёсами. Но молодой человек был ловок и силён, и вот он уже прочно стоял на подножке. Затем, проворно карабкаясь по сцеплениям, он забрался на крышу вагона и, чтобы не потерять равновесия, лёг на живот и обхватил руками вентиляционную трубу. Поезд выскочил из туннеля и начал набирать скорость. Фандор с наслаждением вдыхал свежий воздух. Однако это длилось недолго. Ветер переменился, и ему в лицо ударила струя жирного чёрного дыма. Закрыв глаза, чтобы не ослепнуть, Фандор предался стоическому ожиданию.

— Что ж, немного неудобно, но одну ночь можно потерпеть!

— Главное, что я на пути в Гавр, — подбадривал себя журналист. — Завтра утром я буду уже на месте, поезд замечательный, идёт быстро. Правда, он замедлил ход, но это потому, что близко Аньерский мост, а какой же уважающий себя поезд не замедлит ход перед Аньерским мостом? Замечательный поезд, — весело повторил он, — мне просто повезло!

Бодрость и оптимизм никогда не покидали Фандора даже в самой трагической ситуации. Однако внезапно он насторожился и стал с беспокойством оглядываться по сторонам. Вопреки ожиданиям Фандора, поезд не въехал на мост, а начал описывать дугу. Рельсы были круто изогнуты, и поезд так сильно наклонился набок, что Фандор чуть не упал вниз. Громко выругавшись, он изо всех сил вцепился в трубу. Поезд несколько раз сильно дёрнуло, а затем он остановился. Фандор открыл глаза и огляделся. Состав вошёл под своды огромного вокзала. Справа и слева, насколько хватало глаз, тянулись крыши вагонов. И тут Фандор понял, в чём дело.

— Проклятье! — вскричал он вне себя. — Это надо же было так лопухнуться! Вместо того чтобы приехать в Гавр, я приехал в депо!

Не успел Фандор это произнести, как вдалеке с грохотом промчался освещённый огнями поезд дальнего следования, по-видимому, направлявшийся в Гавр.

— Какой я ни есть болван, — решительно заключил Фандор, — я мог бы догадаться, что все поезда западного направления отходят с опозданием… Однако мне здорово не повезло!

10. ТОМ БОБ ПРИЕХАЛ

Лоцманский катер трансатлантической компании вышел из порта и стал стремительно отдаляться от берега. Через несколько минут он, не гася сигнальных огней, остановился посреди рейда.

Было великолепное, ясное утро. Ярко сияло солнце, и море блестело так, что было больно глазам. На бесконечном голубом горизонте то там, то здесь появлялись лёгкие белые паруса рыбачьих лодок, плавно скользивших по безмятежному морю.

На палубе катера стоял лоцман и, приставив к глазам бинокль, напряжённо всматривался в даль. Находившиеся рядом с ним немногочисленные пассажиры, которым было предоставлено почётное право первыми встретить океанский лайнер, нетерпеливо и беспокойно поглядывали на часы.

— Если через десять минут «Лотарингия» наконец не появится, — произнёс лоцман, — то ей придётся ждать нового прилива, чтобы войти в порт.

Легко было предвидеть, какие сложности это повлечёт за собой. Кораблю придётся стоять на рейде, пока не поднимется уровень воды, а пассажиров придётся по очереди переправлять на берег с помощью катера.

Десять минут были уже на исходе, как вдруг вдали раздался густой, глубокий рокот парохода и на горизонте появилась чёрная точка. Вскоре пароход показался целиком. Он вырастал на глазах и с неправдоподобной быстротой, словно на экране синематографа, двигался в сторону лоцманского катера. Сомнений быть не могло — это шла «Лотарингия». Корабль спешил войти в порт до отлива. Катер дал два коротких пронзительных свистка и вплотную подошёл к «Лотарингии». Огромный лайнер и казавшееся рядом с ним совсем крохотным лоцманское судно словно великан и пигмей стояли теперь бок о бок. Вскоре был перекинут трап, по которому лоцман и несколько пассажиров катера быстро поднялись на борт океанского лайнера. И вот огромная машина, стремительно набирая скорость, чтобы не быть застигнутой отливом, двинулась в порт.

На борту трансатлантического лайнера царило оживление. Восхитительное морское путешествие подходило к концу. Пассажиры толпились на палубах, спеша поскорее увидеть очертания берега и тем самым словно приблизиться к конечной цели своей поездки.

На палубе первого класса собралась изысканная, элегантная публика. Здесь были изящные дамы в лёгких, светлых туалетах, гладко выбритые мужчины, похожие на американцев, в клетчатых кепках из шотландской материи, немногочисленные европейцы — французы, бородатые упитанные немцы и несколько загорелых, стройных молодых людей, вероятно, итальянцев или испанцев. Словом, в первом классе «Лотарингии» путешествовала в полном смысле слова интернациональная публика.

Океанский лайнер был уже совсем близко от порта. На берегу собралась большая пёстрая толпа, которой не терпелось увидеть, как будет причаливать этот мощный, величественный корабль.

Самые безмятежные пассажиры, опёршись на поручни, с любопытством смотрели на приближающийся берег. Другие — их, кстати, было большинство — озабоченно и деловито осматривали свои каюты, проверяя не забыто ли что-нибудь из багажа. Они ещё раз проходили по коридорам, заглядывали в кают-компании, щедро раздавая чаевые услужливому персоналу и прощаясь со своими многочисленными товарищами по путешествию, которых, как это обычно бывает, забывают на следующий день после приезда.

Наконец корабль причалил и наступил волнующий момент, когда с борта на берег был перекинут трап, связавший мощный американский лайнер с древним континентом. До этой минуты среди путешественников и среди встречающих царило благоговейное молчание. Но лишь только корабль и суша соединились в одно целое, как с обеих сторон раздался всё возрастающий гул восклицаний, распоряжений, приветствий.

На борту парохода сразу засуетилось множество носильщиков. И в то время, как они поднимались вверх по трапу, навстречу им, спотыкаясь на непривычно узких ступеньках, спускались спешащие на берег пассажиры лайнера. Первыми выходили те, кто занимали каюты люкс, потом путешественники первого, затем второго класса, и лишь когда вся эта элегантная публика была на берегу, пассажиры третьего класса смогли в свою очередь ступить на сходни.