Охотничий билет без права охоты - Мария Мусина Страница 17

– Вот видишь, я был прав. Не надо резко наезжать на этих людей. Возможно, тут не все так чисто и просто. Возможно, есть у них какая-то связь с крутыми. И мы не знаем, какая. Зачем нам война?

И Смолин согласился с тактикой нежного нажима. Хоть и мало в это верилось, но что если, действительно, выяснится, что они вовсе не простые эти Звонаревы? А все же шанс такой хоть мизерный, но имелся – иначе зачем лохам такая крутая контрразведческая техника? Если выяснится, что у них есть какая-то серьезная крыша, тогда всегда можно будет дать задний ход. Но для этого нельзя допускать необратимых ситуаций. А вот ситуация с отрезанными пальцами, ушами, пытками и прочим насилием – вот это уже необратимо.

Вася бабе этой собаку свою доверил. А это надо Васю знать! Помешался на собаке своей, говорит: «Она, дескать, понимает все, гуманоид». Ну, ты прикинь: типа, значит, как человек! Шиза полная. И чтобы Вася случайному человеку свое сокровище оставил – так не бывает.

Связи какие-то непонятные опять же. Хм, Мокрухин опять же. А Мокрухин – это Мокрухин! Это тебе не какой-нибудь пень с горы! Его, вон, сколько времени завалить никто не может. Еще Саша Македонский, говорят, пытался. И где теперь тот Саша? Шоу-бизнес, ювелирка, шпионаж, Мокрухин… Какая-то тут большая игра вырисовывается. А Смолин – не в курсе. Как это? Кто-то бабки крутые делает, а Смола не в курсе? Такое бывает? А вот Сугроб, похоже, – в курсе. От этой мысли у Сережи Смолина даже дыхание перехватило. Точняк, в курсе он. Перескочить хочет на новую ниву нераспаханную. А его, Смолина, на нелегальном игорном оставить травку щипать. Блин! Так оно и есть. В натуре! Ну, Вася, ну, братан, ну, падла, ты будешь очень удивлен, когда Смолин не даст тебе это сделать, ох, не даст.

Короче, терли они с Туром, терли и решили, что, с одной стороны, нужно делать вид, будто ничего про странные контакты Звонаревой они не знают, а с другой стороны, особо борзеть в предложенных обстоятельствах не стоит. Все же это единственная ниточка к Васе Сугробу. Не спугнуть бы. Проследить. Но времени мало. Ой, как мало. То есть его вообще нет – времени.

Вчера в «Рококо» взяли знакомого Васи Сугроба – Борю Цинка. Мартышка эта Звонарева имела с ним контакт. Причем такой крутой контакт – до какого может додуматься только суперпрофессионал. Пришла, якобы, случайно в казино, прикинулась дурой, дескать, никого тут не знаю, стала приставать ко всем подряд: покажите, кто с Васей корешится. Ну и якобы ей показали на Цинка. Это же надо такое удумать! Это же какие изощренные мозги надо иметь, чтобы так законспирироваться! Очень похоже было на действие суперагента, очень, в этом Тур прав, прав абсолютно, в натуре! Значит, была какая-то острая необходимость у Звонаревой этой повидать Цинка, что-то ему сказать важное, срочное, если она такой театр разыграла. Рисковая, ничего не скажешь. Напролом прет! Знает, что у Смолина в «Рококо» все схвачено, что каждый сантиметр просматривается, прослушивается, а прет. Как танк!

Ну а потом что-то случилось и вовсе странное. Полная непонятка! Звонарева с утра пораньше пошла на улицу с мобильника звонить Боксеру. Почему на улице, почему с мобильника? Могла бы из дома позвонить, раз у нее суперантиподслушивающее устройство стоит. Почему Боксеру? Непонятка! Но только Боксера грохнули через полчаса возле кафе, где Звонарева пила минеральную воду. И опять непонятка! Зачем она Боксера-то завалила? Что он ей сделал, Боксер-то?

* * *

Всю дорогу домой я думала, что скажу сейчас Антону. Ведь я отсутствовала полдня! Ушла на пять минут с собаками погулять и пропала! Это, конечно, было бесчеловечно с моей стороны – заставлять мужа так волноваться. Надо было, конечно, хотя бы откликаться на его звонки. Но, черт побери, когда у тебя на глазах, в непосредственной, можно сказать, близости убивают человека, пусть даже он и друган Цинка, становиться уже не до чего. Пусть даже потом ты об этом и пожалеешь!

У подъезда нашего дома переминалась с ноги на ногу Наталья.

– Где ты ходишь? – накинулась она на меня. – Я тут уже два часа торчу! У меня к тебе, как бы, важное дело!

На кухне Наталья немедленно потребовала кофе и, получив желаемое, отхлебнула глоток и со странным выражением уставилась на меня.

Антона не было дома. Судя по записке, которую он оставил (вот он-то никогда не отступает от гуманистических принципов обращения с ближним!), ушел он давно. И это было, с одной стороны, хорошо, потому что Антон не знал, что я полдня пропадала неизвестно где. С другой стороны, это было плохо. Потому что Антон ушел на показ мод, где сегодня ставил лазерное шоу. Ушел, не дождавшись меня. А ведь знает прекрасно: я люблю всякие показы мод. Значит, и вправду сильно обиделся.

Да, я любила показы мод. Не столько из-за самой моды, сколько из-за публики, которая собиралась на моду посмотреть. Это была совершенно особая публика, и ощущение от нее было особое – как будто от каких-то экзотических джунглей, где водятся необыкновенные животные и растут невиданные цветы. Да, такого количество стильно одетых и стильно причесанных людей нельзя было встретить ни в какой другой тусовке. Однако вопреки такому брутальному следованию по пятам моды, принятому здесь, а может, и благодаря ему, было очень заметно, что большая часть этих людей никакие не кутюрье, не топ-модели, не леди, а средней руки портные, цирюльники, манекенщицы, дамы полусвета и прочий обслуживающий персонал Большой моды. И я всякий раз предавалась размышлениям о сложнейших взаимоотношениях формы и содержания. Вероятно, с моей стороны это был снобизм!

– Может, пойдем с тобой на показ мод? – осторожно предложила я.

– Ты что? С ума сошла? – сказала Наталья и еще больше вытаращила глаза.

– А что случилось? – спросила я.

– Представь себе, – таинственно зашептала Наталья. – У меня открылись все чакры и третий глаз. Как бы проснулись экстрасенсорные способности! Сейчас я их на тебе испытаю…

– Может быть, в следующий раз, – взмолилась я, – я устала…

– Нет, – сказала твердо Наталья, – немедленно.

Мне оставалось только подчиниться. Наталья усадила меня на табуретку, велела расслабиться, а сама быстро-быстро заходила вокруг, делая какие-то пассы и периодически встряхивая руками так, как если бы к ним прилипло что-то крайне несимпатичное.

– Чувствую, в твоей жизни, как бы начался