Иоанна Хмелевская - Лесь (вариант перевода Аванта+) Страница 18

Теперь Януш замолк уже осознанно и ответственно. Катастрофическое его настроение стало передаваться слушателям. Он по очереди посмотрел на них, оценил сосредоточенное внимание, глубоко вздохнул в третий раз и объявил четко и зловеще:

— Точь-в-точь с итальянского проекта!

Черные мысли касательно денежных передряг улетучились подобно вороньей стае. По сравнению с добытыми Янушем секретными сведениями все остальное казалось полной ерундой. Присутствующие почувствовали себя примерно так же хорошо, как на огнедышащем кратере.

Скорость света — ничто по сравнению с потрясенной человеческой мыслью. В какую-то долю секунды были уточнены три основных пункта проблемы.

Во-первых, польская группа отсылает на польский конкурс украденный итальянский проект. Законченное свинство, полное стыдобище и абсолютный профессиональный позор!

Во-вторых, бездарные воображалы — щенки из Белостока — безнаказанно проворачивают махинацию: посредством подлого обмана наверняка хапают первое место и втираются в архитектурную элиту страны! Дикая, вопиющая несправедливость!

В-третьих, все другие коллективы автоматически лишаются великого шанса. Подумать только: энтузиазм, творческий труд в жарищу, то есть буквально в поте лица, в муках рожденный опус — и все к чертям собачьим! Тоска, жуть, конец светлой надежде!

Доля секунды на размышления, доля секунды на тишину. И затем взрыв. Трое сорвались с мест, бросились на четвертого; крики, галдеж, запальчивые вопросы, хлесткие мнения о коллегах по профессии, призывы к отмщению, упования на сверхъестественные силы. Суматоха несколько улеглась минут через пятнадцать, поскольку участники доорались до хрипоты, а на стол Леся перевернули большой пузырек с тушью. Надо было срочно спасать залитые чертежи, и посему наступило затишье.

— А ведь этот Генька — придурок, — философски заметил Каролек. — Как это он не сообразил, что ты можешь вычислить?

— Он же не знал, что я видел те фотокопии, — ответил хитроумный Януш, вытирая Лесеву рейсшину собственным носовым платком. — Когда он уходил, я изучал журнальчик по французскому стриптизу, а когда вернулся, я любовался датской порнографией. Ему и в голову не пришло, чтобы я от этих занятий оторвался.

— Мне бы тоже не пришло, — сознался Лесь, пытаясь стряхнуть тушь с бутерброда.

— Ну и как быть? — нервничал Каролек. — Так все и оставить?

— Нет, — отрезала Барбара. — Свинство кругом сплошное. Нечего нюни распускать, надо бороться!

— А как? Стукнуть ^в Союз архитекторов?..

Кипение страстей несколько стихло. Помолчали, переглянулись.

— Нет, — поморщилась Барбара. — Это уж слишком…

— Что и говорить, — согласился Януш. — Не допустить — это одно, а доносить… Если докажут, им хана. Надо все же дать шанс.

— К тому же, ты еще сам и доказывать должен, а то в Союзе подумают, мы-де просто хотим их заложить, — логично рассудил Каролек.

— Вот именно. А доказать так сразу не получится, итальянский проект-то еще не реализован. Кажется, они заканчивают рабочие чертежи. Концепция, правда, взяла первую премию на каком-то ихнем конкурсе, потом ее малость подработали. И уверяю, ну просто точь-в-точь наша территория. Холмистая и даже, черт, речка течет!

— А фотооттиски?

— Генька сам делал, он с теми парнями немного работал.

— На память?

— А черт его знает. Может, у этого болвана и бродили кое-какие мыслишки… А, все равно. По глупости рискнули на плагиат, это наверняка, и приструнить их надо, но ведь не давить же совсем, и права такого не имеем…

— А полюбовно уладить не удастся?

— Сейчас? За неделю перед отправкой?

— Что же делать?..

— Украсть, — выпалил вдохновенно Лесь, который покамест молчал и думал.

Три пары глаз растерянно вскинулись на него.

— Что? — тупо переспросил Януш.

— Украсть, говорю. Весь проект или хоть половину. Полкомплекта ведь не станут отсылать.

Ошеломленная группа смотрела на вдохновенного Леся, примерно, как на пятиногую корову. Никто, понятно, не подозревал о его криминальном опыте и заготовках преступлений, по сравнению с коими налет с целью кражи был просто мелочью, не стоящей упоминания.

— Слушайте, а ведь это мысль! — поддержал Януш.

— Это вовсе неплохая мысль! — добавил он и посмотрел на Леся, на сей раз Ъ восхищением.

— А как украсть? — заинтересовался Каролек.

— Не знаю, — с честным сомнением ответил Лесь, памятуя о трудах, затраченных на собственное преступление. — Как-нибудь сообща. Забраться, что-нибудь тяпнуть…

Януш покачал головой.

— Так просто не пройдет. Сторожат, закрывают тщательно и Ъообще носятся с проектом, как с писаной торбой.

— Ну и что? А если хорошенько помозговать?

— Говорю же, стерегут, как черти, а теперь, под конец, сидят и днем и ночью, почти без перерыва. И вломиться нельзя—окна у них забраны решеткой, был я как-то, видел.

— Может, поджечь дом? — наугад предложил Каролек.

— Так он тебе и загорится. Каменный, окна в стальных переплетах, двери обиты железом. До войны тюрьма была, а теперь мастерскую открыли.

Снова воцарилось молчание, будущие налетчики прикидывали и то и се, и за и против. В сложившейся ситуации кража представлялась единственным возможным выходом. Во-первых, кража воспрепятствовала бы наглой фальсификации. И все осталось бы в тайне, а затем у этих придурковатых мерзавцев появилась бы возможность раскаяния, сожаления и морального обновления. Только вот как совершить эту высоконравственную кражу?

— Из помещения не выносят? — спросил Каролек.

— А зачем выносить? Вынесут, когда будут отсылать.

— Так, может, именно тогда?..

— И что, будешь там дежурить в маске и с наклеенной черной бородой, чтобы тебя не узнали? Нас ни в коем случае не должны подозревать!

— У меня есть шлем с забралом, — похвастался Каролек. — От каких-то предков. Заржавел от старости и забрало заело, вообще со стороны не видно, что там внутри.

— А из шлема что-нибудь видно?

— Ничего, потому как глазные прорези не на том месте.

— Ну просто супермаскировка. Засунь башку в любой старый горшок, то же самое будет.

— Стоп! — крикнула Барбара. — Заткнитесь! У меня идея!

Каролек и Януш прервали дискуссию о горшке и забрале. Лесь оставил бутерброд с творогом, из которого извлекал пропитанные черной тушью кусочки. Все втроем полными надежд взорами уставились на красу коллектива. Краса поднялась, продефилировала по комнате, потом решительно повернулась к сослуживцам.

— Резюмируем. Мы ни в коем случае не можем допустить подобного издевательства. Не говоря уже обо всем прочем, эта афера затрагивает и нас лично. Этот проект ни в коем случае не должен попасть на конкурс!

Она замолчала и выжидающе поглядела на компанию.

— Ты это насчет чего? — осведомился Януш.

— Насчет того, — ответствовала Барбара.

Она снова прошлась туда-сюда и остановилась около слушателей. Прогулки по комнате пошли Барбаре на пользу. В лице обозначилось волевое упорство, прекрасные глаза полыхали вдохновенным огнем, грудь вздымалась приливом. Представители иного пола, почти забыв о причине забот, уставились на нее восхищенным взглядом.

— Я насчет того, — повторила Барбара. — Другого выхода нет! Готовы ли вы на все? Готовы ли на преступление?

Ее глаза сверкали, ее голос был не менее зажигателен. Если бы она в этот момент спросила, готовы ли они голыми руками изловить разъяренного тигра, все тут же бы засучили рукава. Согласный хор ответил немедля и с энтузиазмом.

— Итак, выход один. Выкрасть проект, когда эти паскуды уже не будут его стеречь. Значит, как только его отошлют! Украсть из поезда!

Будущие подельники обалдели от изобретательского гения Барбары. Ее слова звенели, как набат. Лихое, бескомпромиссное решение, смутная и зловещая картина нападения на какой-то поезд, надежда на достижение цели истинно мужским способом — все это произвело ошеломляющее впечатление.

Они просто не могли оторвать глаз от пламенной Барбары, и удивление понемногу сменилось восхищением, опьянением, восторгом.

Первым отрезвел Януш. Поскольку его невеста была почти столь же красива, как и Барбара, он гораздо спокойнее реагировал на посторонние дамские прелести.

— Мысль сама по себе неплохая. Только откуда знать, в каком поезде повезут? Все равно придется сторожить…

— Надо ездить подряд всеми поездами, — предложил Лесь. — Будем меняться.

— Ерунда, — оборвала Барбара и села на свой стул. — Я знаю, что говорю. Есть исключительно выгодное обстоятельство — моя кузина.

— Значит, кузина будет ездить? — обрадовался Каролек.

— Болван, — Барбара потеряла терпение. — Эта кузина с двумя детьми сбежала от мужа. По-моему, хорошо сделала, но речь не о том. Ей приходится вкалывать — детей кормить надо…