Ирина Дягилева - Бумажная клетка Страница 18

– Согласна, мы жили, как звери в зоопарке, – поддакнула Пульхерия. – Посетители думают, что они зверей в клетку посадили, а звери, наоборот, считают, что они на свободе, а люди – в клетке, только она очень большая.

– Это точно. Мы жили и радовались простым вещам: солнцу, травке, листочкам, – короче, халяве. Да здравствует халява! Поэтому у нас не считалось зазорным воровать. Тащили, что могли. Все же вокруг общее, все колхозное.

– Не все, – возразила Пульхерия. – Но вообще-то я с тобой согласна. Мы жили как в библейском раю, голые, бедные, но счастливые. Коммунистам надо было Ленина объявить Мессией, а Библию сделать нашей настольной книгой. Впрочем, по большому счету они так и сделали. Они ее просто переписали и назвали Манифестом коммунистической партии. Легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в царство Божие. У тебя есть что выпить? – неожиданно спросила она.

– Есть. Что, так плохо быть богатой? – сочувственно спросила Марина.

– Моей душе необходим наркоз, без него жить в их мире очень больно.

– Пуляша, ответь честно, ты с Германом счастлива? По-прежнему хочешь выйти за него замуж?

Пульхерия немного помолчала, раздумывая. Потом тяжело вздохнула:

– Вроде бы на моем месте захочет оказаться любая женщина, ведь о большем и мечтать нельзя. Папаша Гранде клятвенно заверил, что эта голубая мечта весной непременно осуществится. Он нам уже пентхауз обещал купить в престижном доме. Но ведь осуществление мечты означает ее смерть. Поэтому мне грустно. Как жить без мечты? Бывало, придумаю себе мечту и живу в ожидании, когда она сбудется, все делаю для ее осуществления, кажется, и жить легче, все не так серо и буднично. А здесь «жизнь удалась»! Полный конец, тупик. Что дальше? Что ни пожелаешь, можешь купить, кроме здоровья, конечно. Не интересно, скучно! Возьмем, к примеру, президента – выше уже не прыгнешь. Черный пояс по карате или золотая медаль на олимпиаде – это вершина, выше которой только облака и недостаток кислорода. Ужас какой-то! Нет, подруга. Мечта должна быть несбыточной.

– Тогда мечтай стать президентом Америки, – с улыбкой предложила Марина, – вот уж чего ты достигнуть никогда не сможешь.

– Ну уж нет, у меня сейчас иные заботы, – фыркнула Пульхерия. – Мне важнее создать алиби Никите. Вы с Олегом должны подтвердить, что Назаров вчера был у вас.

– Ничего не выйдет, – упавшим голосом сказала Марина.

– Почему? – насторожилась Пульхерия. – Не хочешь брать грех на свою чистую душу?

– Да при чем здесь душа? Олег уехал на рыбалку! Со своими олигархами ты обо всем забыла.

– Так напомни, – сердито буркнула Пуля.

– Обычно Олег рыбачит вместе с Куликовыми. Весь вчерашний вечер и ночь мы провели на их даче. Отмечали день рождения Куликова, потом меня завезли домой, а вся компания на трех машинах укатила в Вологду. Мы с Олегом ради тебя готовы на все, но не сможем убедить остальных десять человек, что весь вечер и ночь они тусовались с Никитой Назаровым.

Пульхерия, подперев кулаком щеку, молча уставилась в потолок. В голове было гулко от пустоты. Ни единой мысли. Ни сожаления, ни огорчения. Запас эмоций временно иссяк. Наконец она вздохнула, тяжело поднялась со стула и бесцветным голосом сказала:

– Пойду я. Мне еще с Галиной Матвеевной подробно побеседовать надо до прихода Штыкина, алиби для Назарова придумать, а вечером папаша Гранде велел прийти к нему на ужин. От выполнения этой программы-максимум зависит вся моя будущая жизнь.

– Вот со следователем тебе повезло, – радостно сказала Марина и осеклась от тяжелого взгляда подруги. Уже менее оптимистично добавила: – Свой человек в прокуратуре…

– Что ж в этом хорошего?

– Не знаю, – совсем сникла Марина.

– Он же не жилплощадью в Управе распоряжается, а убийство расследует.

– Ну извини, сказала, не подумав…

– Пойду, время подгоняет.

Войдя в квартиру и услышав голос Галины Матвеевны, Пульхерия решила, что та разговаривает с Катей. Она поспешила в гостиную. Каково же было ее изумление, когда она увидела Штыкина, который в непринужденной позе сидел на диване и пил кофе. Галина Матвеевна расположилась в кресле напротив. У Пули перехватило дыхание. Домработница тут же вскочила. Ведь ей не положено находиться в хозяйских комнатах. Игорь Петрович тоже поднялся и заулыбался радушно и доброжелательно.

– А вот и Пульхерия Афанасьевна. Легка на помине. Я уже закончил беседовать с Галиной Матвеевной. – Он повернулся к домработнице, которая, уставившись в пол, всем своим видом демонстрировала скромность и послушание. – Кстати, я в полном восторге от печенья и полностью удовлетворен вашими ответами. Полагаю, что нет нужды вас больше задерживать.

Игорь Петрович был вежлив до приторности.

Домработница вышла из комнаты. Пульхерия неожиданно успокоилась. Интуиция подсказывала ей, та в точности выполнила все указания папаши Гранде. И все же она понимала, что со Штыкиным совсем успокаиваться нельзя. Ей хотелось подробно расспросить Галину Матвеевну, а для этого необходимо, чтобы следователь поскорее убрался. Но он не спешил. Более того, снова уселся на диван и захрустел оставшимся на тарелке печеньем.

– К сожалению, в своем расследовании я продвинулся не слишком далеко.

– Это плохо, – согласилась Пульхерия.

– Главное, что я до сих пор не нашел никого, кто бы действительно хорошо знал убитую.

– А родители?

– В паспорте, конечно, указано место ее рождения. Какие-то средние Серогозы, где-то за Уралом. Я навел справки. Чтобы туда добраться, нужно несколько часов лететь самолетом, потом несколько часов плыть по реке, затем полдня трястись на телеге. Но я уверен, что ничего существенного родители Вики сообщить не смогут. Вряд ли она писала им подробные письма. В ее вещах нет ничего, указывающего на то, что она скучает по дому и считает дни до возвращения.

– Может, ее хотели ограбить? – предположила Пульхерия.

– Нет ни малейших следов взлома. Сексуальное насилие отпадает, наркотики тоже. В крови лишь небольшое содержание алкоголя. Ни малейшей зацепки. Говорите, вы ее едва знали?

– Да.

– Кто же вас с ней познакомил?

– Один мой давний знакомый.

Пуля была удивлена тем обстоятельством, что соседка Вики ничего не сказала Штыкину о Назарове. Неужели он ни разу у нее не был после того, как покинул гостиницу? Только она об этом подумала, следователь, словно прочитав ее мысли, сказал:

– Около двух недель Виктория Хромова и некий Никита Назаров вместе проживали в двухместном номере гостиницы. Это, случайно, не ваш давний знакомый?

Вопрос был произнесен таким же равнодушным, почти безразличным тоном, как и все остальное. Штыкин даже не глядел на Пульхерию. Ей очень хотелось думать, что вопрос формальный, следователь просто собирает информацию, но из опыта общения с ним она знала – Игорь Петрович не формалист. Спокойствие, которое ненадолго воцарилось в душе, вновь начало ее покидать.

Пуля, стараясь сохранять видимость безразличия, в тон Штыкину ответила:

– Да, мы с ним были близки. Но очень давно, больше пяти лет прошло с тех пор.

– Если бы у вас не было железного алиби, Пульхерия Афанасьевна, я мог бы подумать, что вы единственная, кому выгодно убить Викторию Хромову, – неожиданно выдал Штыкин.

Она буквально заставила себя взглянуть ему прямо в глаза. Они были серьезны.

– Надеюсь, вы пошутили?

– Какие уж тут шутки, – тяжело вздохнул следователь.

– А мотив?

– Вы встретили свою давнюю любовь, у него красивая молодая пассия.

– Сознайтесь, эта чушь вам только что пришла в голову? – рассерженно спросила Пульхерия.

– Да, – кивнул Штыкин. И, слегка повысив голос, с угрозой сказал: – Только я на вашем месте поостерегся бы называть это чушью.

– Именно так это и называется. У меня не было никакого резона убивать Вику. У нее был роман с Гришей. Мне выгоднее было, чтобы он развивался и дальше.

– Согласен. Вы их познакомили, но трения, которые между ними возникли, привели к разрыву. Тогда вы пошли на физическое устранение соперницы.

– Я же была с Гришей…

– У вас есть деньги, вы могли нанять киллера.

– Штыкин, я была о вас лучшего мнения, а вы, оказывается, обыкновенный дурак. Киллеры – миф для обывателей. На поверку все они оказываются ментами.

– А вы откуда знаете? Выходит, я попал в точку, уже пробовали его нанять?

– Штыкин, если вы сейчас не заткнетесь, я вас своими собственными руками задушу. И мне для этого никакой киллер не понадобится.

– Вы правы, – неожиданно согласился он и миролюбиво добавил: – В этом месте вы должны были выкрикнуть: «Не бери меня на понт, мусор!»

– Прикалываетесь? – рассмеялась она. – Дешевых боевиков насмотрелись, в жизни все намного сложнее.

– Да-а, признаюсь, Пульхерия Афанасьевна, я нахожусь в тупике и выхода из него пока не вижу.

– Еще не вечер, Игорь Петрович.