Дороти Кэннелл - Чисто весенние убийства Страница 18

Я позвонила в Лондон сразу же, как только мы с Беном вечером вернулись домой, но трубку взял Джордж, который возбужденно прокричал, что его мать занята ребенком. Поэтому я попросила, чтобы Рокси мне перезвонила, однако, не дождавшись к следующему утру звонка, снова принялась накручивать телефонный диск. Может, Джордж попросту забыл передать ей мою просьбу? На этот раз ответила Ванесса и сварливо потребовала объяснений, с какой стати я трезвоню в такую несусветную рань. (Дело близилось к полудню.) Разве я не понимаю, стенала моя прекрасная кузина, сколь тяжела участь любящей матери? Она полночи ворочалась без сна, размышляя, удастся ли ей вернуть былую фигуру, а тут еще я со своими глупостями. Она сроду не видела таких бестолковых младенцев – ее милая дочурка ни в какую не желает самолично разливать себе еду по бутылочкам! Наверное, я не понимаю ее проблем (тут голос Ванессы наполнился невыразимым трагизмом), поскольку никогда не была секс-символом! К тому времени, когда Ванесса утихомирилась, я чувствовала себя выжатой как лимон, но все-таки сумела вдолбить в голову кузины, что умерла подруга Рокси.

К несчастью, как это бывает сплошь и рядом, когда Рокси все же позвонила, меня не было дома – я отправилась за детьми в садик. Но Джонас, с большой неохотой снявший трубку (он ненавидит телефоны), продиктовал время и день похорон, и Рокси твердо пообещала приехать.

Так почему же она не появилась? – спрашивала я себя, то и дело озираясь на пустые скамьи. Неужели миссис Мэллой настолько погрязла в лондонских развлечениях, что не может вырваться даже на несколько часов? Или Ванесса закатила грандиозную истерику и объявила, что не собирается в одиночку возиться со всякими там сопливыми младенцами? Что ж, не исключено. Моя прекрасная кузина бывает тверда как скала, когда речь заходит о ее персоне. И все же я не верила, что Рокси Мэллой с такой легкостью могла забыть о своей лучшей подруге.

Викарий – временный, поскольку Роуленд Фоксворт уехал в отпуск, – завершил поминальную молитву. Он вознес хвалу миссис Гигантс как доброй христианке и пожелал ей счастья и спокойствия, словно она на пару недель отправилась кутнуть на модный курорт. Миссис Брюквус исполнила финальный гимн в таком темпе, словно за ней кто-то гнался. Наверное, злобно подумала я, не терпится улизнуть, чтобы в свое удовольствие поразмахивать плакатами в пикете. Последние несколько дней войско миссис Брюквус переключилось на кинотеатр «Одеон», где показывали новую версию «Джейн Эйр». Миссис Брюквус требовала, чтобы перед подобными фильмами обязательно крутили ролик, повествующий о пользе противопожарной сигнализации.

Гроб вынесли из церкви, за ним на почтительном расстоянии следовал священник, еще в нескольких шагах брели две женщины средних лет. Наверное, дочки миссис Гигантс. Обе были гренадерского роста и солидного телосложения. Когда они поравнялись с моей скамьей, я услышала, как одна жалуется, что у нее голова раскалывается от гимнов. Вторая заявила, что не собирается торчать у могилы целую вечность.

Дождь все еще моросил, когда мы с Беном вышли на улицу вслед за полковником Лестер-Смитом. На нем был бутылочного цвета плащ, который напомнил мне, что надо наконец вернуть тот, что стащил Бен. Мшистой дорожкой мы проследовали к свежевырытой могиле и вместе с остальными скорбящими сгрудились под старым кривым деревом, которое выглядело так, словно ему суждено здесь стоять в наказание за греховную жизнь. Пока викарий шарил в карманах в поисках молитвенника (выуживая обгрызенное собачье печенье, связку ключей, дырявый черный носок, катушку ниток, но никак не молитвенник), я оглянулась на сестер Миллер.

Они стояли в нескольких шагах от меня, зажатые между Томом Эльфуссом и полковником. Женева выглядела сдержанной и скромной в своем старомодном костюме и фетровой шляпке, из которой торчал пучок основательно поредевших перьев. На плече ярко белело «украшение», которое, вполне возможно, оставил на память голубь, просвистевший над нашими головами. Барселона напялила какой-то балахон времен расцвета эпохи хиппи, лицо ее было скрыто паранджой из спутанных волос. Больше всего Барселона сейчас походила на плакучую иву, дрожащую на ветру. Последние два дня я в мыслях то и дело возвращалась к сестрам Миллер, пытаясь понять, какие чувства они испытывают. Конечно, им стало бы намного легче, скончайся миссис Гигантс из-за тяжкого недуга. Наверное, Барселона и Женева изводят себя вопросами, что послужило причиной падения – шаткая стремянка, кривой пол или что-нибудь еще.

Викарий наконец-то отыскал молитвенник и зашелестел страницами. Черная закладка, веселой змейкой развеваясь на ветру, игриво хлопала его по рукам. Я снова подумала о Рокси. Куда же она подевалась? Почему не пришла на похороны своей лучшей подруги? Теперь остальные члены славной организации АДРЧФ решат, что миссис Мэллой бросила их на произвол судьбы.

Я перевела взгляд туда, где стояла миссис Крошкер. Черное пальто она явно позаимствовала у кого-то повыше ростом, полы почти волочились по земле, и миссис Крошкер более чем когда-либо походила на беспризорницу, сбежавшую из работного дома. Ее нос покраснел то ли от слез, то ли от холода. Радом с ней застыла долговязая женщина с густыми бровями и крючковатым носом, черные волосы, в которых местами проглядывала седина, были заплетены в тугие косички и пучком уложены на голове. Интересно, это и есть миссис Штырь? Наружность вполне оправдывала имя. За ее спиной моложавая женщина с курчавыми волосами держала под руку мужчину в черной кожаной куртке. По кислой мине и беспокойству, с которым он переминался с ноги на ногу, я решила, что передо мной ухажер Трикси Маккинли. Наверное, этот тип убежден, что на похороны должны таскаться только мертвые, живым на них делать нечего. Я встретилась с Трикси взглядом и быстро отвела глаза. Не хватало еще прослыть любопытной клушей.

Бен сжал мои пальцы. Я благодарно посмотрела на него. Викарий заунывным голосом, словно вторя вою ветра, принялся читать молитву. Сутана хлопала его по ногам, волосы трепыхались, словно вознамерившись улететь. Дочери миссис Гигантс вяло швырнули на крышку гроба по горсти мокрой земли, остальные потянулись за ними. Я вглядывалась в лица людей. Полковник Лестер-Смит проворно подскочил к самому краю могилы, рискуя свалиться вниз, и подставил крепкую руку Клариссе Уитком. Тип в черной кожанке скривился еще больше, словно ему всадили в зад шило. Миссис Крошкер горько рыдала, и женщина, которую я посчитала миссис Штырь, пихнула ее локтем в бок. Леди Помрой, выглядевшая убитой горем, положила букетик цветов на пропитанную влагой траву. Но в основном публика позевывала, страдая скорее от сырости и холода, чем от скорби.

Пора было уходить. Лавируя между покосившимися надгробиями, я нос к носу столкнулась с одной из дочерей миссис Гигантс и, пробормотав невнятные соболезнования, скованно представилась.

– Хаскелл… – Лошадиные зубы словно разгрызли мое имя. На меня она даже не взглянула, пожирая глазами Бена. – Ах да! Вы нашли нашу маму. Небось перепугались страшно? Иногда жизнь выкидывает весьма забавные фокусы, не правда ли? Хорошо, что она скончалась быстро. Мамочка не захотела бы быть обузой мне и Роберте, – она ткнула в сторону сестры большим пальцем. – К тому же сомневаюсь, что мама была бы легкой пациенткой, она и в лучшие-то свои дни предпочитала видеть во всем лишь темную сторону. Честно говоря, ее нельзя было назвать оптимисткой.

– Вам будет ее недоставать, – только и смогла промямлить я.

Бен проворчал что-то в том же духе.

– Наверное, придется долго привыкать к тому, – согласилась наша собеседница, – что мы больше не будем слышать по телефону мамин голос раз в несколько месяцев и время от времени сталкиваться с ней на Рыночной площади. Но, как говорится, жизнь продолжается, и сейчас нам с Роби надо идти на встречу с нотариусом, мистером Шельмусом. Он зачитает завещание. На такого рода встречи не стоит опаздывать, верно?

Кивнув на прощание, она зашагала прочь, а у меня за спиной зазвучал насмешливый голос:

– Ее вместе с неотесанной сестрицей ждет сюрприз. Гертруда не оставила своим дочуркам даже по грязному полотенцу. Этим эгоистичным, невоспитанным кобылам!

Говорила та самая курчавая молодая женщина, которую я определила как Трикси. Миссис Крошкер, сжав ее руку, подвела к нам. Тип в кожанке остался маячить в стороне.

– Милая Трикси, – залепетала престарелая беспризорница, – позволь познакомить тебя с миссис Хаскелл, о которой я тебе рассказывала. А этот симпатичный джентльмен, наверное, ее муж. – Она пристально посмотрела на Бена. – Рада познакомиться с вами, сэр. Слышала много хорошего о вас от Рокси Мэллой. Понять не могу, почему она не приехала, это на нее совсем не похоже.

Бен утомленно прислонился к огромному каменному чудищу – памятнику одному из членов рода Помроев – и пробормотал какую-то вежливую банальность. Трикси уставилась на меня и строго спросила, не нужна ли мне в сложившихся обстоятельствах домработница.