Саша Антонова - Несерьезные размышления о жизни Страница 18

В мозгах произошло полное затмение, и я переключилась на происходящее за столом. И сделала это вовремя, так как ужин завершился, все встали. Эмма Францевна предложила вечерний моцион.

Парами, как в полонезе, мы выплыли из раздвижных дверей зимнего сада. Бабушка опиралась на руку Федора, а я висела на локте Владимира и млела от счастья. Мы направились в сторону реки.

— А звезды-то, звезды! — запрокинул он голову. — Лиза, ты помнишь наши ночи в Бадене? Кафе напротив памятника жертвам чумы, мороженое, которое ты уронила на меня, казино, где ты проиграла все свои наличные деньги, музей игрушек…

Мы остановились, и Владимир повернул меня к себе лицом.

— Лиза, ты очень изменилась.

— Ты тоже, — провела я пальцем по его подбородку.

— Ты имеешь в виду бороду? Да, я ее сбрил. Но я не об этом… Из восторженной барышни ты превратилась в загадочную женщину. Ах, Лиза, я так скучал без тебя…

Эмма Францевна и Федор ушли далеко вперед. Нас окружали летняя ночь и горячие звезды. Влад наклонился совсем близко и легонько касался губами моего лица. Туман блаженства окутывал меня с ног до головы.

— Милая, мы опять вместе. Как вкусно пахнут твои волосы… Ты узнала пароль?

— Пароль? — вяло откликнулась я, борясь с желанием замурлыкать.

— Да, я же тебя просил в письме… — добрался он до моей шеи.

— Что такое письмо? — удивилась я, теряя остатки разума.

— Лиза, ты получила мое письмо через Галицкого?

— Не помню. В нем было что-то важное?

— А, теперь это не имеет никакого значения… — расстегнул он пуговицу на блузке. — Я так соскучился по тебе. Пойдем скорей…

Боже! Я желала идти с ним по жизни хоть на край света. И созвучно моим мыслям грянул свадебный марш Мендельсона.

От неожиданности я подпрыгнула, а Влад вынул из кармана брюк плоский сотовый телефон.

— Нет, не сейчас. Я занят, — сказал он жестким голосом.

Наваждение кончилось, я очнулась от приступа любовной лихорадки, и страшная мысль мелькнула в голове: если мы сейчас очутимся в постели, он раскусит меня, как орех! Уверена, мужчину, как и женщину, в этом вопросе не проведешь.

— Я, кажется, забыла выключить утюг! — крикнула я и бросилась бежать к себе в светелку.

Владимир остался стоять на тропинке в полной растерянности.

Я влетела в комнату и привалилась к двери, с трудом переводя дух. Безобразие!!! Как она могла подложить мне такую свинью! Эмма Францевна бросила меня в пучину неземных страстей и космической неизвестности и заставила меня барахтаться, как щенка. Она должна была предупредить меня! Хотя бы намекнуть, как себя вести! Теперь я очутилась в совершенно дурацком положении. Какой пароль имел в виду Влад? Галицкий — его человек? Почему же Галицкий не сказал ему о подмене компаньонок? Я ничего не понимаю!!!

Мысли фонтанировали в голове гейзером, поэтому я не сразу обратила внимание на то, что в темной светелке есть еще кто-то. Этот «кто-то» дергал меня за брючину и поскуливал.

— Гоша! — заорала я и схватила его на руки.

Он мотал хвостом и облизывал мой нос. Догадавшись зажечь свечу, я увидела, что Гоша выглядит ужасно: грязный, со свалявшейся шерстью, а на шее болтается огрызок веревки.

— Миленький, где ж ты так извозился? Кто привязал тебя веревкой?

Но Гоша молчал.

— Лиза, у тебя все в порядке? — послышался голос Федора из-за двери.

— Федя! Гоша вернулся! — радостно распахнула я дверь.

Федор уселся на пол и с мрачной физиономией рассматривал веревку на Гошиной шее.

— Ну, приятель, в каком же ты плену побывал? Надеюсь, ты вел себя как настоящий Мальчиш-Кибальчиш, и не выдал военную тайну? — требовал он отчета у Гоши, но тот строил глазки из-под бровей и сопел.

— Гоша, марш в ванную! — скомандовала я. — Пребывание в плену — это еще не повод, чтобы выглядеть, как поросенок.

Гоша поджал хвост и ринулся под кровать, но я была начеку, и пресекла его попытку к бегству.

— Лиза, открой, пожалуйста, — постучал в дверь Владимир. — Нам надо поговорить… Ты в праве обижаться на меня. Признаю, в Бадене я вел себя не самым красивым образом. Но теперь наше счастье в твоих руках. Я предлагаю тебе двадцать пять процентов… Открой, не могу же я кричать на весь дом.

Я в ужасе зажала рот рукой. Что же делать? Федор сидел на полу и с любопытством наблюдал, как я мучаюсь.

— Нет, я не одета! — в отчаянии проблеяла я.

— Ничего, я как-нибудь это переживу, — продолжал настаивать он.

— Быстро, под кровать! — зашипела я Федору.

Тот проворно скользнул в указанном направлении. Гоша воспользовался моим состоянием, соскочил с рук и присоединился к Федору.

— Лиза, ты с кем там разговариваешь? Ты не одна?

— Я с Гошей, — распахнула я дверь.

Влад уставился на меня в замешательстве. Я запоздало вспомнила, что Гошины объятия оставили на моей белой блузке грязные разводы. Да и лицо, скорее всего, выглядело соответственно.

— Э-э, мы тут мыться собрались… — объяснила я. — У него блохи, клещи и не исключено, что глисты.

— Глисты?.. — Влад обвел взглядом пустую комнату.

— Да, он побывал в плену. Наверняка, нажрался там какой-нибудь гадости. Боюсь, неволя была серьезным испытанием для его нервной системы. Я не отвечаю за адекватность его поведения.

— В плену? — отвалил он челюсть.

— Да, он только что вернулся. С веревкой на шее. Должно быть, его пытали и собирались казнить. Но Гоша вел себя мужественно и не выдал военной тайны… Хочу предупредить тебя, — приблизилась я к нему, как заговорщик. — Здесь творятся странные дела: Снежный человек живет у черного омута, Мустафа утонул, а из шкафов вываливаются скелеты…

Тут Гоша выбрался из-под кровати, уселся у моей ноги и принялся громко клацать зубами в районе хвоста. Влад отшатнулся, пробормотал извинения и боком отступил в коридор.

Я захлопнула дверь и почувствовала, что спина взмокла, а пальцы дрожат мелкой дрожью. Ну вот, на нервной почве я заработала болезнь Паркинсона. Только что, своими собственными руками я разрушила свое счастье, потеряла такого мужчину! А что еще оставалось делать?! Если бы он пустил в ход тяжелую артиллерию своего обаяния, я не только согласилась бы узнать пароль, но и с радостью пошла бы на преступление, эшафот или куда там еще.

Из-под кровати показался заплаканный Федор. Он всхлипывал и странно вздрагивал плечами. Наконец, он выбрался целиком, обессилено привалился к ножке кровати, закрыл лицо руками и захохотал.

Ему, видите ли, смешно! У меня бытовая травма души, я в истерическом состоянии, с болезнью Паркинсона на нервной почве, а он радуется!

— Федор, ты что смеешься, а?

— Лиза, ты была неподражаема. У тебя потрясающие артистические способности, — комплиментил он мне, утирая глаза. — Как хорошо, что ты раскусила этого жеребца и не поддалась его обаянию. А про какие двадцать пять процентов он говорил?

— Иди-ка ты, Федор, к себе, — угрюмо предложила я. — Загостился ты что-то.

— Лиза, ты что? Я тебя чем-то обидел? — поднялся он с пола и попытался меня обнять. — Я ж тебе счастья желаю! А ты все время лезешь в какие-то капканы и не слушаешься старших товарищей.

— Кто тебе давал право желать мне счастья? — теснила я его к двери. — Тоже мне, старший товарищ! Не смей лезть в мою жизнь!

Я топнула в сердцах ногой и со всего размаха попала по больной конечности Федора. Тот издал короткий вопль, закатил глаза и кулем повалился мне под ноги. Он весил тонны три, не меньше. От всех этих треволнений я совершенно обессилила и с огромным трудом водрузила его на кровать, сняла кроссовки и подложила под ногу горку подушек. Повязка пропиталась кровью.

Пока я делала перевязку, Федор пришел в себя.

— Что, ногу уже ампутировали? — простонал он.

— Нет, кое-что еще осталось. Лежи смирно, — велела я и накормила его лошадиной дозой обезболивающего и снотворного.

Гоша понял мое состояние и спокойно дал себя вымыть. Чистый и накормленный, он свернулся в своей корзинке и моментально уснул. Федор спал на моей девичьей кроватке, а мне пришлось пристроиться в кресле с прямой спинкой, обложившись подушками и водрузив ноги на столик для рукоделия. Комфортным такое ложе я бы поостереглась называть, но мне удалось задремать.

Легкий звук в районе окна разбудил меня. По случаю теплой погоды рамы были открыты. Ветерок шевелил тюлевые занавески. За окном показался темный силуэт. Кто-то лез по приставной лестнице в светелку. Я сжалась в кресле, не зная, что делать: кричать или притвориться, что меня здесь нет? А почему Гоша не реагирует на факт нарушения частной собственности? Неужели, бедняга так вымотался, что спит без задних ног?

Пока я раздумывала, человек тихонько перелез через подоконник, спрыгнул на пол и направился к кровати.

— Лиза, — зашептал он, шаря руками по телу Федора. — Ты потрясающая женщина. Ты не поверишь, я первый раз лезу к даме через окно… Я предлагаю тебе тридцать пять процентов. Соглашайся, это же сумасшедшие деньги…