Лоуренс Блок - Взломщик, который цитировал Киплинга Страница 18

– С Редьярдом Велкиным?

– Нет. Он приходил туда только один раз. Потом у нас был ленч в клубе «Мартингал» в тот же самый день, еще раз я с ним встречался в этом же клубе, чтобы пропустить рюмку-другую и поговорить, и несколько раз мы разговаривали по телефону. Она пришла в магазин... Так... Я не знаю, когда я в первый раз ее заметил, но это, должно быть, было на прошлой неделе. И еще вчера она купила у меня книгу. «Эклоги» Вергилия, изданные Клубом потомственных книголюбов. Это была она. В этом нет никаких сомнений.

– Что же она делала?

– Полагаю, она хотела оглядеться, посмотреть, что и как. С той же целью и я ходил в Форест-Хиллз со своей деловой папкой. Рекогносцировка. Слушай, можно я включу радио?

– Зачем?

– Послушать полуночные новости.

– Разве уже двенадцать? Конечно, включай.

Я пересадил кота, поднялся и включил радио. Как только я сел, кот тут же вернулся, забрался ко мне на колени и снова принялся мурлыкать. Этот выпуск новостей почти полностью повторял одиннадцатичасовой. Новым было только то, что албанец сдался, не тронув никого из своих заложников. По-видимому, у него крыша поехала, когда он узнал, что у его законной жены есть другой законный муж, с которым они, очевидно, теперь находятся в законном родстве. Маделейн Порлок по-прежнему была мертва, а полиция по-прежнему искала некоего Бернарда Роденбарра.

Я опять пересадил кота, выключил новости и снова сел. Каролин спросила меня, каково это, когда тебя разыскивает полиция. Я ответил, что это ужасно.

– Как они узнали, что это был ты, Берни? Отпечатки пальцев?

– Или бумажник.

– Какой бумажник?

– Мой бумажник. Тот, кто обыскивал меня, вытащил его. Маделейн Порлок или ее убийца. Пропали книга, пятьсот баксов и бумажник. Может быть, его подложили туда, где полицейские наверняка должны были бы его найти.

– Разве не предполагалось, что ты будешь без сознания к их приходу?

– Предполагалось, но, может быть, бумажник подложили для верности. А может быть, его взял убийца, надеясь, что в нем есть какие-нибудь улики вроде визитной карточки Велкина или каких-нибудь моих записей. – Я пожал плечами. – Полагаю, бумажник теперь может быть где угодно. Думаю, что мне нужно приостановить действие своей кредитной карточки, прежде чем ее используют для оплаты кучи билетов на самолет. Однако этим я займусь в последнюю очередь.

– Это я понимаю. – Она снова обхватила подбородок ладонью и наклонилась вперед, пристально глядя на меня своими голубыми глазами. – А чем ты займешься в первую очередь, Берни?

– А?

– В первую очередь. Что ты собираешься делать?

– Убей меня, если я знаю.

– Не хочешь ли сделать еще глоточек, пока ты над этим раздумываешь?

Я покачал головой:

– Думаю, мне пора остановиться.

– С тех пор, как пора было остановиться мне, я уже сделала два или три глотка. И выпью еще. – Она достала бутылку и налила себе изрядную дозу. – А ты что же, всегда знаешь, когда именно тебе пора остановиться, и останавливаешься?

– Конечно.

– Это потрясающе! – сказала она. Она отхлебнула бренди и поглядела на меня поверх стакана. – Ты знал, что в квартире еще кто-то есть? Кроме Порлок?

– Нет. Но я не был нигде, кроме гостиной, до тех пор, пока Порлок не убили. Я думал, что в квартире нас только двое и мы ждем Велкина.

– Убийца мог находиться в другой комнате.

– Возможно.

– Или она была одна. Напоила тебя, взяла книгу, деньги и бумажник, а потом, когда она выходила из квартиры, вошел мужчина с пистолетом.

– Верно.

– Кто это был? Сикх? Велкин?

– Я не знаю, Каролин.

– Зачем только ей понадобился парик? Начнем с того, что она не была кем-то, кого ты знал раньше, правильно? Так зачем же ей понадобилась маскировка?

– Убей меня, если я знаю.

– А как насчет сикха? Может быть, это тоже была маскировка? Может быть, сикхом был Редьярд Велкин?

– Он был с бородой и в тюрбане.

– Борода могла быть приклеенной. А тюрбан ведь можно надеть и снять.

– Сикх был гигантом. По крайней мере шесть футов четыре дюйма, а может быть, и больше.

– А ты никогда не слышал, что есть ботинки, которые делают человека выше, чем он есть на самом деле?

– Велкин не был сикхом, – сказал я. – Уж поверь мне.

– Я только это и делаю в последнее время. Но вернемся к главному. Как ты думаешь выбираться из этой истории? Ты можешь пойти в полицию?

– Это – единственное, что я не могу сделать.

Меня тут же упрячут за убийство, совершенное в одиночку. Я могу попросить о смягчении приговора или сделать так, чтобы мой адвокат нашел способ заморочить присяжным голову, но в любом случае наиболее вероятно, что последующие десять или даже двадцать лет я проведу в казенном доме на казенных харчах. А мне этого совсем не хочется.

– Это я понимаю. О Господи! Да неужели ты не можешь...

– Не могу – что?

– Разве нельзя рассказать им то, что ты рассказал мне? Извини, считай, что я этого вопроса тебе не задавала, ладно? Отнеси это на счет бренди. Потому что с какой же стати они тебе поверят? Никто не поверит тому, что ты рассказал, кроме дурочки, которая стрижет собак. Берни, должен же быть какой-то выход, но какой, черт возьми?

– Найти настоящего убийцу.

– О, конечно! – Она хлопнула себя рукой по лбу. – Почему мне самой-то не пришло это в голову? Просто найти настоящего убийцу, раскрыть преступление, вернуть украденную книгу – и все великолепно. Как показывают по телевизору, да? Вовремя закругляясь, чтобы пустить рекламу.

– И показать фрагменты передач, которые будут идти на следующей неделе, – сказал я. – Не упускай это из виду.

Мы еще немного поговорили. Потом Каролин стала периодически зевать, и это передалось мне. Мы оба пришли к заключению, что нам надо поспать. Мы все равно сейчас не могли решить до конца, как нам действовать дальше, и головы наши слишком устали.

– Оставайся здесь, – сказала она. – Ложись на кровать.

– Не выдумывай. Я лягу на кушетку.

– Это ты не выдумывай. В тебе шесть футов длины, это как раз длина кровати. Во мне пять футов, и это длина дивана. Хорошо, что сикх здесь не оказался: для его роста нет ничего подходящего.

– Я просто подумал...

– Угу. Кушетка очень удобна, и я часто сплю на ней. Я сворачиваюсь на ней калачиком каждый раз, когда у нас с Рэнди размолвка средней серьезности.

– Что такое размолвка средней серьезности?

– Это такая размолвка, при которой она не отправляется к себе домой, в свою собственную квартиру.

– Я не знал, что у нее есть своя квартира. Я считал, что вы живете вместе.

– Это так, но у нее есть квартира на Мортон-стрит. Еще меньше, чем эта, если такое вообще можно себе представить. Слава Богу, у нее есть свой угол, куда она может уйти, когда мы ссоримся.

– Может быть, тебе лучше поехать сегодня туда, Каролин? – Она попыталась что-то ответить, но я продолжал гнуть свое: – Если ты будешь у нее, то впоследствии тебя не смогут обвинить в соучастии. А если ты остаешься здесь, то без вариантов: ты укрыла преступника и...

– Я рискну, Берни.

– Но...

– Кроме того, возможно, что Рэнди не отправилась в Бас-Бич. Возможно, что она дома.

– Разве ты не могла бы переночевать вместе с ней?

– Вряд ли, если у нее ночует еще кто-нибудь.

– А!..

– Угу. Все возможно в этом мире. Так что ты ложись на кровати, а я лягу на кушетке. Хорошо?

– Хорошо.

Я помог ей разобрать кушетку. Она прошла в уборную и вышла оттуда в вычурной пижаме с насупленным лицом, словно пыталась рассмешить меня. Я не рассмеялся.

Я умылся над раковиной в кухне, выключил свет, разделся, оставшись в одном белье, и лег в кровать. Какое-то время никто из нас не проронил ни слова. Потом она сказала:

– Берни!

– Да?

– Я не знаю, что тебе известно о лесбиянках, но, может быть, ты знаешь, что некоторые из нас бисексуальные. Обычно они лесбиянки, но иногда бывают не прочь переспать и с мужчиной.

– Гм, я знаю.

– Я не такая.

– Я и не думал этого, Каролин.

– Я настоящая лесбиянка.

– Я так и думал.

– Я тоже считала, что это само собой разумеется, но по опыту знаю, что многое из того, что само собой разумеется, лучше все-таки сказать.

– Понимаю.

Снова молчание.

– Берни! Она ведь взяла пятьсот долларов и бумажник, да?

– В бумажнике было около двухсот долларов. Должен сказать, что она угостила меня исключительно дорогим кофе.

– А как же ты заплатил за такси?

– А?..

– Как ты заплатил за такси, на котором доехал до центра? И как тебе удалось купить в аптеке все эти инструменты, с помощью которых ты разделался с моим замком? Как ты расплатился?