Дарья Донцова - Ангел на метле Страница 19

– Абсолютно, – кивнул я и вышел вместе с Нюсей в прихожую.

Дама открыла дверь.

– Вы живете рядом, – догадался я.

– В соседней однушке, – пояснила Нюся, – я всегда держу ноутбук включенным, и Вене легко меня позвать. Ему не по душе, когда сиделка постоянно перед глазами маячит. А еще он часто принимает обезболивающее лекарство, тогда почти под наркозом находится. Может целый день проспать. Сообщает мне: «Ушел в астрал», и я не захожу в его квартиру до нового письма. Спокойной ночи!

– Доброго сна, – отозвался я и пошел к машине.

Может, воспользоваться любезным предложением Вени и попытаться освоить азы компьютерной грамоты? А то как-то неудобно ощущать себя дикарем, даже такая пожилая женщина, как Нюся, умело пользуется плодами технического прогресса.

– Значит, вы ее коллега, – с недоверием в голосе осведомился Яков Михайлович, в упор разглядывая меня, – ничего больше?

– Да, – резко ответил я, – что с Наташей?

– Умерла, – спокойно сообщил Никоненко.

– Как! – ахнул я.

Милиционер воспринял мой возглас как вопрос и уточнил:

– Во время операции.

– Еще вчера Ната была совершенно здорова, – прошептал я.

– Наверное, – пожал плечами Никоненко, – пока на нее машина не наехала. Травмы, несовместимые с жизнью, черепно-мозговая и перелом позвоночника. Я бы на месте врачей и пытаться не стал, но ее все же положили на стол. Да вы сядьте, может, вам дать нашатырь?

Я плюхнулся на жесткую банкетку.

– Боже! Катастрофа!

– Нет, она перебегала дорогу в неположенном месте, где нет перехода.

– Где? – неизвестно зачем спросил я.

– На Власьевской, – пояснил Яков Михайлович. – Тело нашли на проезжей части, без документов.

– Сумка, скорей всего, осталась в автомобиле. – Я пытался прийти в себя. – У Наташи есть машина.

– При пострадавшей не было ключей, значит, машины нет!

– Может, они отлетели в сторону? – предположил я. – Или упали в водосток?

– Чего сейчас гадать, сообщите данные женщины, – приказал мент.

– Капустина Наталья, – бормотнул я.

– Год рождения?

– Не знаю.

– Отчество?

– Не в курсе. Вроде Витальевна или Валерьевна, нет, Викторовна! Абсолютно точно! Викторовна!

– Домашний адрес, телефон, как зовут родственников?

Я заколебался.

– Муж Веня, но он тяжело болен. Лучше связаться с женщиной по имени Нюся, она его сиделка, живет в соседней квартире.

– Разберемся, – деловито ответил Никоненко. – Можете опознать погибшую?

Я вздрогнул:

– Это необходимо?

– Да.

И что мне оставалось делать?

– Пойдемте, – мрачно согласился я.

Когда санитар приподнял край простыни, я совершенно не по-мужски зажмурился, потом, набравшись храбрости, открыл глаза и вскрикнул:

– А где ее волосы?

– Так сбрили, – зевнул санитар, – черепно-мозговая, операцию делали. Вы на лицо гляньте, она?

– Вроде да, – прошептал я, – хотя… не знаю… сама на себя не похожа… такая гримаса… Ната красивая девушка… а тут…

– Ты бы тоже после такого не персиком казался, – выдал санитар. – Во народ! Говорю же, на лицо позырь!

– Тело целиком покажи, – отрывисто приказал Никоненко, – и болтай поменьше.

– Я никогда не видел Капустину без одежды, – испугался я, но грубая рука уже сдернула белую простыню.

– Теперь опознаете? – деловито осведомился Никоненко. – Сконцентрируйтесь, а то придется ее мужа-инвалида сюда тащить!

Я с силой ущипнул себя за бедро и, еле-еле справляясь с тошнотой, ответил:

– Это она.

– Точно?

– Да.

– А утвержали, что голой не видели, – напомнил Яков Михайлович.

– Татуировка на ноге, – прошептал я, – очень оригинальная, ангел с одним крылом… розово-голубой.

– Отлично, – обрадовался Никоненко, – спасибо за помощь.

– Она ничего не говорила перед смертью?

– А как же, – склонил голову набок Яков Михайлович, – сначала назвала номер наехавшей на нее машины, она успела его записать, передала приветы всем родным и близким, вам в том числе, затем спокойно на тот свет отъехала. Так всегда жертвы аварий с черепно-мозговой и переломом всех костей поступают. Не помрут, пока не поболтают всласть.

В первое мгновение я обрадовался тому, что Ната успела записать координаты своего убийцы, но через секунду испытал огромное желание отвесить Никоненко пощечину.

Не сказав подонку ни слова, я развернулся, пошел к двери, но не утерпел и обернулся.

– Никоненко!

– Слушаю, – отозвался шутник.

– Знаете, почему сотрудников МВД зовут ментами?

Глаза Якова Михайловича округлились.

– Из-за таких негодяев, как вы, – выпалил я.

– За оскорбление при исполнении и привлечь можно, – посинел Никоненко.

– Великолепная идея, – кивнул я, – давайте составим протокол. У меня в кармане случайно включен диктофон, он записал вашу шуточку.

– Да пошел ты! – выплюнул мент.

…Приятная прохлада апрельского вечера слегка остудила голову, я сел в машину, оперся на руль и попытался сложить обрывки сведений в относительно целую картину.

Наташа занималась расследованием обстоятельств таинственной смерти Романа Бурлеева. Его нашли в недостроенном доме, в законсервированном поселке Лукоморье. Парень якобы схватился за оголенные провода и умер от удара током. Вот только маленький нюанс: электричество к домам не подведено. Идя по следу, Наташа оказалась в редакции «Час пик», устроилась туда корреспондентом. Интересно, на работу в «желтое» издание легко попасть? Берут всех с улицы или Капустину кто-то порекомендовал?

Что же произошло дальше? Я получил эсэмэску, из которой стало понятно: девушка нарыла какую-то информацию. И вдруг… Наташу сбивает машина.

Она так и не успела сообщить мне важные сведения. Кто-то решил убрать ее. Ну не верю я в случайности. И зачем Наташе бежать через дорогу? У нее есть машина, можно подъехать!

Я выпрямился. Автомобиль! Мерзкий Яков даже не подумал искать его, следовательно, машина осталась где-то на Власьевской. Надо немедленно отправиться туда и обыскать малолитражку, вдруг в ней обнаружится нечто интересное?

Глава 13

К счастью, Власьевская улица оказалась небольшим переулочком, в котором из машин нашлась лишь серебристая «капелька» с розовой лапкой, прикрепленной к стеклу. Двери машины были заперты. Интересно, если я попытаюсь взломать замок, сигнализация завоет?

Прижав лицо к слаботонированному стеклу, я попытался рассмотреть внутренность иномарки, вроде сиденья пусты, никаких сумок не видно. Хотя многие люди, покидая машину, прячут борсетки в багажник, на всякий случай, чтобы не соблазнять вора.

Я отошел от машины. Нет, женщины предпочитают всегда иметь при себе необходимые мелочи. Наташу привезли в больницу без сумки, может, сотрудники «Скорой помощи» позарились на нее или ее украли гаишники? Увы, подобное случается. Жертва аварии лишается денег, которые имела при себе, таинственным образом испаряются и золотые украшения, часы, дорогие мобильные аппараты.

Кстати! Если Ната не имела при себе сумки, то каким образом при ней оказался мобильный, тот самый, на номер которого я послал SMS?

Впрочем, ситуация с сотовым объяснима, наверное, он лежал у Наташи в кармане.

– Эй, мужчина, – высунулась из стоящего в двух шагах от меня тонара с хлебом полная блондинка, – ищешь чего?

– Вы давно здесь работаете? – обрадовался я.

– Три года, – хмыкнула тетка. – А че?

– Я имею в виду длину трудового дня, – уточнил я.

– Так всегда двадцать пять часов в сутки, – живо пояснила баба, – сплю вполглаза, бизнес бросить нельзя.

– Здесь случилась авария, машина сбила женщину.

– Вау! Жуть страшенная, – запричитала блондинка, – я чуть сама не померла! Как он ее! Тело, наверное, по воздуху летело! Шмяк о землю! Бух! Я в тонаре сидела! Лучше такого не видеть! Потом не заснешь.

– Вы случайно не запомнили марку автомобиля, совершившего наезд?

– Не! Длинная такая… с фарами и колесами.

Я постарался скрыть разочарование и продолжил допрос:

– А цвет?

– Черный! Или синий! А может, коричневый, – засомневалась торговка.

Я вынул из бумажника купюру, положил ее на грязную фарфоровую тарелочку и сказал:

– Очень вас прошу, попробуйте напрячься и в деталях описать произошедшее. Вас как зовут?

– Лариса, – кокетливо представилась тетка и взбила пальцами кудряшки.

– Ларочка, мне очень нужны подробности!

– Э… э… торговля плохо шла, – завела Лариса, – булки кончились, а народ, как назло, сдобу хотел, через одного нудили: «Где плюшки?» Все теперь избалованные, это раньше все молча сметали, наплевать, как называется, батон – он и в Африке батон. Нынче же кривляются по полной программе, подавай одному с персиком, другому с клубникой, третий ваще ананасов хотит.

Я терпеливо ждал, пока Лариса доберется до сути. Никогда нельзя перебивать свидетеля, среди массы словесной шелухи может попасться алмазное зерно.