Лариса Ильина - Беги, Люба, беги! Страница 19

Я молча кусала губы, переводя взгляд с одного на другого, ясно чувствуя, что горькие слезы обиды на вселенскую несправедливость уже совсем близко.

«Что тогда сказала Лидка? «Интересно, чего он добивается: развода или психушки?» Действительно, интересно... Не постеснявшись выглядеть дураком в глазах посторонних, обращается к знакомому милиционеру... — Я мысленно хмыкнула, позабыв, что собиралась плакать. — Если, конечно, этот знакомый не помогал Олегу расставлять те проклятые тарелки на нашем столе... А что? Мало разве продажных милиционеров? Милиция... Стоп! — вдруг вспомнила я. — Ведь что говорил псих? Что-то типа: «Беги от милиции, как черт от ладана»? Или вроде того... Зачем он это сказал? Может быть, он и имел в виду что-либо... подобное?»

— Я буду в гостиной, — тихо сказала я, поднимаясь.

И ушла в комнату. Минут через двадцать появился Климин.

— Спасибо за ужин! — Если бы не серьезный тон, я бы обязательно решила, что он издевается. — Любовь Петровна, я вам, как и обещал, определитель установил. Никаких премудростей тут нет, главное, дождаться, чтобы номер телефона на панели появился. Вы его запишите, и мне перезвоните. Мы вашего хулигана вмиг достанем!

Я глядела на капитана, прикидывая, что же наговорил ему про меня муж, Климин говорил со мной внятно и ласково, словно с умалишенной.

— Да, — кивнула я. — Большое спасибо... Я все поняла...

Климин обрадовался моей понятливости, попрощался и ушел. Я задумалась. Поэтому не заметила, когда в комнату вошел Олег.

— Ну, что? — Услышав его насмешливый голос, я вздрогнула. Он сидел в кресле возле двери. — Спектакль окончен?

Мне снова захотелось плакать. Жизнь показалась полной бессмыслицей. И главное, никому не нужной. Но я хорошо знала, что слезы Олега лишь рассмешат.

— Олег, — с трудом подбирая слова, я отчаянно пыталась сохранять спокойствие,—что-то у нас не так...

— Да ну? — хрюкнул муж.

— Перестань! Нам надо поговорить... Я больше так не могу. Правда, не могу! Иногда мне кажется, что я начинаю сходить с ума! И не могу понять, чего ты от меня ждешь. Но... если ты все еще хочешь... — судорожно сглатывая, я стискивала замерзшие пальцы, — ...если хочешь... Я согласна на развод...

Однако потолок не рухнул, пол не разверзся. И сердце мое продолжало стучать. Может, немного сильнее, но в пределах допустимого. Муж тоже не рухнул замертво, зато вполне банально усмехнулся:

— Вот как ты заговорила!

— Ты просто не хочешь понять...

— Куда уж мне!

— Пожалуйста, давай поговорим серьезно! Я люблю тебя. Но так жить нельзя.

— Конечно, — снова усмехнулся он, и в его голосе появилось раздражение — Я ведь не могу делать таких царских подарков! -Извини! Ради любопытства поинтересовался, сколько стоит такой фарфор. Знаешь, я тебя поздравляю: он стоит целую кучу денег!

— Что ты имеешь в виду? — ахнула я. — Ты сошел с ума!

— Слава богу! — зло рассмеялся Олег. — Теперь-то мы знаем, кто здесь сумасшедший! — Он вскочил на ноги и, шагнув к двери, оглянулся:

— Что ж, можешь в тишине мечтать о разводе. Мечтать, как утверждают, не вредно!

Я долго смотрела ему вслед, перебирая в уме сказанное мужем. Вывод поразил своей простотой и очевидностью:

— Кажется, он только что отказал мне в разводе...

Ближе к обеду в кабинет зашла дежурная сестра.

— Любовь Петровна, зайдите в перерыве к Исмаиляну.

— К Исмаиляну?! — охнула, вскидывая ладошки, Жанна. — Точно, нажаловалась старуха... Уволят... Теперь как пить дать уволят!

За несколько дней работы я уже немного освоилась с лабиринтами «Медирона», поэтому до кабинета замглава добралась довольно быстро. Однако в животе тоненько посасывало, и где-то в подсознании я тайно мечтала заблудиться. Но мечтать, как сказал любимый супруг, не вредно. И вот я стояла возле неплотно прикрытой двери Акопа Ашотовича, судорожно перебирая в уме, что сказать в первую очередь.

Внезапно до слуха донесся женский голос. Я напряглась, поняв, что в кабинете находится Шушана Беркоевна Циш.

— Одумайся, Акоп! — воскликнула она, и я моментально юркнула в сторону. — С этим не шутят! Сейчас ты думаешь не мозгами, а совсем иным местом! А она явно ошиблась. Они же не виделись много лет. И это лишь слова! Со временем из ягненка вырастает баран, и слова надо проверять делом.

Послышался скрип стула, потом звук открываемого письменного ящика. Видимо, Исмаилян копался в своем столе. Он вздохнул:

— Перестань, Шушана! Ты же хорошо ее знаешь и знаешь, что она никогда нас не подводила. Вот, прочти еще раз... Ну, что тебе еще нужно? Исполнительность, преданность, скромность...

— Снова одни слова! — яростно взвилась Шушана. — Говорю тебе, одумайся, пока не поздно! Скромность и преданность — не совсем то, что нам нужно...

— Деньги сделают то, что надо, Шушана, не забывай, — тихо произнес Акоп Ашотович. — Она хороший специалист, и у нее мало денег...

— Мало? — фыркнула она в ответ. — У ее мужа нет денег?

Я стояла, прижавшись всем телом к стене, боясь шевелиться. Странный разговор, который я слушала, почему-то пугал, хотя у меня не было оснований считать, что он относится именно ко мне. Но сердце колотилось, внося смятение и тревогу, и теперь я думала о том, как бы незаметно отсюда убраться.

— Кстати, насчет исполнительности — уже был сигнал с поста... А скромность? О чем может идти речь, если она ни в грош не ставит пациентов? Ни с того ни с сего назвать почтенную женщину блохастой сучкой...

— Не сучкой, а валенком, — возмущенно поправила я, внезапно оказываясь в кабинете. (Как же это я решилась войти?) — К тому же это был кобель. Здравствуйте!

Увидев выражение лиц Шушаны и замглава, я опомнилась и похолодела. Подумала: «Уже уволили...» — и поняла, что терять теперь практически нечего.

— Извините, я, кажется, забыла постучать! Дверь была .открыта. — И, продемонстрировав лучшую из своих улыбок, уточнила: — Я не вовремя?

Первым пришел в себя замглав.

— Э-э-э... — затянул он, словно собираясь исполнить что-то национальное. — Что вы, Любовь Петровна, проходите... Здравствуйте! Ну, как вам у нас работается?

Я подивилась изощренному коварству замглава, но вовремя вспомнила о повадках бабы-яги: сначала помыть,покормить и только потом слопать.

— Прекрасно! Замечательный кабинет, отличное оборудование, чуткие пациенты... Мне благодарности еще не писали?

— Нет, — растерялся Исмаилян.

Не растерялась Шушана Беркоевна:

— Зато жалобы на вас были, голубушка.....

— Да? — удивилась я. В этом центре жалобы на

врачей медсестрам пишут?

Шушана так клацнула ртом, что прикусила язык. Может, и не прикусила, но рта она больше не раскрывала.

По лицу Акопа Ашотовича трудно было понять, как он отнесся к моей выходке. Не обращая больше внимания на главную медсестру, мы с ним вполне серьезно поговорили о работе. Меня сильнейшим образом подмывало обсудить привычку местных терапевтов направлять к специалисту здоровых пациентов, но я сдержалась. В конце концов, я здесь без году неделя, и, возможно, у них есть на то свои причины.

В конце нашей почти дружеской беседы Акоп Ашотович сделал мне замечание:

— С поста доложили, что вас не было при сдаче ключа. — Я промолчала. — Постарайтесь больше такого не допускать. Порядок есть порядок, и правила должны выполняться неукоснительно.

На этом мы распрощались. Закрывая за собой дверь, я краем уха услышала:

— К черту, Шушана! Уж лучше баран, чем овца!

На выходе из «Медирона» меня ожидал приятный сюрприз — я бросила мимолетный взгляд на дорогу и увидела «Жигули» Христенко. Он выруливал из ворот швейного объединения, расположенного на противоположной стороне дороги метрах в пятидесяти от нашей проходной. Игорь Федорович активно вертел головой, пропуская встречный транспорт. Тут на глаза ему попалась я. Лихо развернувшись, он подкатил к бордюру:

— О! Опять ты?

«Что значит «опять»? — с неодобрением подумала я. — Или он считает, что я его тут специально караулю?» И сухо кивнула:

— Добрый вечер!

— С работы? — Не дожидаясь ответа, Христенко мотнул головой: — Ну, залазь!

— Спасибо. Но у меня денег нет.

В глазах водителя что-то погасло. Пару секунд он боролся с собой, потом махнул рукой:

— Черт с тобой! По дороге что-нибудь интересное расскажешь.

Роль радио меня не слишком вдохновила. Однако в воспитании Игоря Федоровича, особенно по части обращения с женским полом, имелись явные пробелы. Решив, что данная тема и будет превалирующей в моем рассказе, я устроилась на сиденье.

Очутившись дома, я первым делом собрала со стола злополучный сервиз и сложила в картонную коробку. Сверху пристроила амуров со свечками.

— И всех дел! — громко сказала я, вышла на лестничную клетку и позвонила к Ферапонтову.

Тот оказался дома.