Елена Логунова - В костюме голой королевы Страница 19

Оля посмотрела на кота. Кот ответил ей хмурым взглядом, в котором читалось что-то непечатное, и отвернулся.

— А вы нашли черного кота? — спросила она детку.

— Мы не нашли, он у нас уже был, но мы согласны отдать его вам за вознаграждение, — охотно объяснило вежливое дитя. — Вы сколько дадите?

— Пару подзатыльников! — Оля рассердилась. — Вам разве мама не говорила, что друзей не продают? Даже четвероногих.

— Не хотите — не берите, — дитя обиделось. — Жадина!

— Почему это я жадина? — возмутилась Оля, но трубка ответила ей расстроенными гудками.

— Нет, ты видел? Какое поколение растет! Предприниматели! — сказала она коту.

— Мы, — басом ответил тот, как бы примазываясь к подрастающему поколению.

— Нет, мы не такие, — возразила Оля. — Мы котами не торгуем! Если бы мы торговали котами, не ушел бы ты из китайского ресторана дальше кухни.

«Мех, мясо! Шкварок нажарить!» — вкрадчиво процитировал старый мультик внутренний голос.

— Цыц, — сказала ему Оля.

— Ма, — пробасил кот.

— Да, да, я стану тебе родной матерью, — пообещала Оля. — Вот только как же тебя в номер пронести?

На двери отеля красовались наклейки, запрещающие вход с едой и животными.

— М-да, проблема!

Оля немного подумала и воспользовалась услугой «звонок другу», призвав на помощь Люсинду.

— Возвращаются! — швейцар в мундире с галунами посигналил охраннику в костюме.

— Возвращаются! — передал охранник дежурной на рецепции.

— Возвращаются! — доложила дежурная старшему администратору Валере.

— Возвращение Будулая, — проворчал Валера, выйдя за стойку.

В открывшейся ему картине и вправду было что-то цыганское.

Та девушка, что повыше ростом, вышагивала, как лубочный коробейник: с широкой улыбкой на устах и с большой картонкой в руках. Выражение преувеличенной радости на верхнюю половину ее лица не распространялось, настороженным взором как-бы-коробейница пытливо ощупывала физиономии как-бы-покупателей, и до полноты сходства с жуликоватой уличной торговкой ей не хватало только зазывного крика: «А вот кому пирожки? Горячие пирожки!»

— Пирожки с котятами, — снова проворчал Валера.

Коробейница споткнулась. Кудрявая рыжеволосая спутница поддержала ее под локоть, выдвинулась вперед, закрывая собой подругу с коробкой, и поплыла, поводя плечами и сверкая зубами в улыбке, как настоящая плясунья из табора.

— Ай, что мы купили, такую вещь, такую вещь!

— Ай нэнэ, ай нэнэ, — не удержавшись, прищелкнул пальцами Валера.

— Какую? — естественно, поинтересовалась дежурная Верочка.

— Сапоги! — похвасталась рыжеволосая плясунья, танцуя в сторону лифта.

Коробейница, похоже, снова споткнулась, потому что коробка в ее руках затряслась, крышка сдвинулась, и в образовавщейся щели показался темный мех.

— Зимние сапоги! — уточнила плясунья и ловкими пальчиками затолкала меховое поглубже в коробку. — Спокойной всем ночи!

Зеркальная кибитка приватного лифта послушно приняла в себя колоритную пару и уехала вверх.

— Табор уходит в небо, — пробормотал Валерий.

У него было неприятное ощущение надвигающейся беды.

Оказавшись в лифте, Люсинда сдвинула крышку с коробки в Олиных руках и поинтересовалась:

— Ты как тут, сапожок? Кстати, отличное имя для черного котика.

— Он чуть не выскочил, — пожаловалась Оля.

— Держи крепче. Сейчас в дом войдем — на террасу выпустим, там ему будет хорошо.

Люсинда первой вышла из лифта, открыла дверь номера и пропустила внутрь Олю с коробкой:

— Только после вас!

— Спасибо… Ну вот, пожалуйста! Где эта горничная? Она так и не пришла! — Оля всплеснула руками.

Чтобы сделать это как следует, с размахом, ей пришлось выпустить из рук коробку, которая тут же открылась.

— Оля, кот! — всполошилась Люсинда.

— Люся, дверь! — обернувшись, крикнула Оля.

Но кот уже выскочил за дверь, на площадку у лифта. Тот был закрыт, а нажать на кнопку вызова коту ума не хватило, и Оля еще успела подумать, что никуда он не денется, как резвый зверь рванул к лестнице.

«Черной молнии подобный!» — неуместно восторженно прокомментировал внутренний голос учительницы литературы.

— Никуда он… — начала Люсинда и осеклась.

С человеческой точки зрения, боковая лестница в два пролета — один вверх, другой вниз — нормальным выходом не была. Нижний край длинного ряда ступенек, по которым никто не ходил, упирался в площадку перед общими лифтами на предыдущем этаже, верхний уводил на чердак. Обитатели апартаментов в пентхаусе этой лестницей не пользовались — зачем? Вниз они съезжали на VIP-лифте, а чердаком не интересовались вовсе.

Честно говоря, темный проем, за которым помещалась лестница, Оля до сих пор считала недоделанной причудой дизайнера — чем-то вроде ниши, которую забыли укомплектовать мраморной статуей или гигантской вазой.

Кот, оказывается, лучше ее разбирался в архитектуре и дизайне.

— Ку-да? — гаркнула Люсинда.

Это был уместный вопрос.

Когда-то Оля читала, что вспугнутая крыса, если у нее есть выбор, бежит по лестнице вниз, а кошка — вверх.

Бертик без раздумий выбрал чердак.

— Блин! — с чувством воскликнула Люсинда. — Ты почему не закрыла коробку?!

— А почему ты не закрыла дверь? — парировала Оля. — Поздно искать крайнего! Надо ловить кота!

Лестница была крутой и темной. Подсвечивая себе мобильниками, подружки поднялись на чердак, превращенный в склад строительных материалов. Сразу у входа лежали листы фанеры и доски, чуть дальше высились башни из кафельных плиток, чистые и грязные ведра, разнокалиберные тугие мешки.

— Сядь тут и внимательно смотри, не появится ли кот, — велела Оле командирша Люсинда, свалив ближайший мешок поперек прохода. — Я пойду его искать. Если найду, буду гнать зверюгу на тебя, так что ты не зевай.

— Не буду зевать, — пообещала Оля и чихнула, потому что обрушенный Люсиндой мешок с гипсом оказался дырявым и изрядно напылил.

— Кис-кис-кис! — Люсинда крадучись двинулась вглубь чердака.

Синий луч ее мобильника обшаривал темноту, как пограничный прожектор. В призрачном свете плясали пылинки, блистали паутинки и напрочь отсутствовал искомый кот.

Оставшись одна, Оля с большим сомнением посмотрела на обрушенный ей под ноги мешок.

Может, он и годился как заградительное сооружение, но совершенно не подходил приличной девушке в качестве сидячего места. Вымазаться в белой пыли Оле не хотелось. По опыту личного участия в малобюджетном ремонте школы она прекрасно знала, какая это коварная штука — гипсовый порошок. Его же не отстираешь!

— А у вас вся спина белая! — сказала она отвергнутому мешку и пошла вдоль ряда его собратьев, высматривая мешочек почище.

«Ищи с песком, его легко отряхнуть, — посоветовал внутренний голос. — Или с опилками, он будет мягкий!»

Мягкий куль нашелся в самом темном углу. Он отличался от других мешков еще и тем, что был матерчатым, а не полиэтиленовым или бумажным, а сверху его не зашили, а завязали.

Ухватившись за торчащий из узла матерчатый хвост, Оля без труда перетащила избранный мешок на пару метров и аккуратно уронила его на бок, чтобы перегородить проем в целях задержания кота. При этом мешок произвел неожиданный шум, по которому смышленная Ольга Пална поняла, что содержимое узла неоднородно. Там не только тряпки, но и еще что-то более плотное.

Она помяла комковатый куль, намереваясь устроиться на нем как можно удобнее, и замерла, нащупав сквозь ткань предмет, никак не относящийся к строительным материалам.

Это была туфля на устойчивом квадратном каблуке.

Внутренний голос трусливо попытался внушить хозяйке, что это молоточек на кривой рукоятке, но неподкупное воображение одним росчерком пера нарисовало предмет женской обуви и, не останавливаясь на достигнутом, изобразило затем подходящую ножку приблизительно тридцать седьмого размера.

Руки похолодевшей Ольги Палны тоже проявили своеволие, пытливо потискали мешок и сразу же нашли такое, отчего плотный сумрак на чердаке треснул, как грозовое небо, разодранный воплем:

— Люся! Люся, быстро сюда!!!

В отдалении что-то бухнуло, стукнуло, послышалось ругательство, и из темных глубин чердака, потирая коленку, появилась недовольная Люсинда.

— Ну, чего ты орешь? — спросила она совсем как Карлсон.

«Ты же мне всю рыбу распугал», — машинально продолжил цитату Олин внутренний голос.

— Люся, иди сюда, — ломким стеклянным голосом позвала Ольга Пална.

Руки-ноги у нее сделались деревянными, а глаза оловянными.

— Ну, что еще?

Люсинда подошла и наклонилась над узлом, в который издали тыкала затвердевшим пальцем стеклянно-оловянно-деревянная Оля.