Иоанна Хмелевская - Кот в мешке Страница 19

– Так что же это все‑таки?

– Редкий вид тропического чертополоха. Шесть лет назад мне его привезли, я так радовалась, а он потерялся. Вот и не знаю теперь, взойдет или нет. Но попробую. Соберите его.

Легко сказать! Собрать можно было лишь с помощью пылесоса, и происходило это таким образом: Павел держал пылесос на вытянутых руках, ведь поставить его некуда было, а Беата ползала по полу и пыталась втянуть обратно тучу пыли. Возможно, заодно аппарат втянул и кое‑что лишнее, во всяком случае я заметила, как мелькнули колготки, исчезая в трубке пылесоса, обрывки бумаг и, кажется, даже 10 датских крон старого образца.

Оставаться сторонним наблюдателем, когда все работают, я не привыкла и тоже занялась полезным делом. Выбрала из кучи дурно пахнущих мешков, сложенных у ворот, два полегче, загрузила в свою машину и ловко подбросила их в огромные контейнеры для мусора на городской площади. Сделала это с умом, дождавшись, когда поблизости не будет народа, а чтобы машина не пропиталась неприятным запахом, коробки везла не в багажнике, а на заднем сиденье при открытых настежь окошечках.

Когда я вернулась, Беата вытряхивала пылесос в кустах. Подозвав меня, она поделилась своими соображениями.

– Когда ты мне рассказывала о своей подруге, я думала – преувеличиваешь, теперь же вижу – она и впрямь неподражаемая.

– Раньше в ее доме было больше порядка, – вздохнула я. – Но и гостей больше.

***

Наконец порядок в доме, по мнению Алиции, был наведен и мы смогли сесть пообедать. К этому времени индюк отлично зажарился, а аромат из ателье значительно утратил свою интенсивность благодаря как усилиям турчанки, так и поднявшемуся ветру, разнесшему его далеко по округе.

Алиция сидела за столом с непроницаемым выражением лица и крепко сжатыми губами. Дав нам немного поесть, она не выдержала до конца обеда (или ужина) и громко, отчетливо произнесла:

– Ну а теперь прошу внимания. Я намерена серьезно поговорить. В моем доме происходят странные вещи, и я не намерена пустить все на самотек. Что все это значит?

***

Мы сидели за столом в гостиной, потому что кухню занимали кошки. Надо же было им где‑то поужинать! Алиции стоило немалого труда их выдрессировать, и она не хотела, чтобы они разучились. Дай в салоне было просторнее, к тому же на столе стояла откупоренная Павлом и даже не початая бутылка вина. Мы все как‑то забыли о ней, не до того было.

Похоже, только теперь увидев вино, Алиция встала, вынула из шкафчика бокалы, села на место и опять хорошо поставленным голосом повторила свой вопрос.

И опять не получила ответа.

– Ну! – поторопила она нас, но уже как‑то зловеще.

Видимо решив, что ему, как единственному мужчине, полагается проявить мужество, откашлявшись, Павел попросил:

– Уточни, что «все»? Что ты под этим понимаешь?

– Мне лично странным представляется только одно.

– Что именно?

Под взглядом гарпии, который устремила на него Алиция, Павел растерял все свое мужество, принялся путаться и заикаться.

– Ну, знаешь… С детства я знаю, что у тебя отличный слух, – начал он.

– Допустим. И что дальше?

– Если бы этот бачок ревел в доме глухого, я бы не удивился. Но у тебя, с твоим отличным слухом…

Я сухо заметила:

– А вот у меня со слухом всегда было неважно. Не в том смысле, что глухая, а в том, что музыки не понимаю. Так ты считаешь, для меня этот бачок – подарок?

– Я бы просила не отклоняться от темы, – разгневалась хозяйка. – Меня не волнует, как обстоит дело со слухом у меня или Иоанны, мне не нравится общая обстановка в моем доме. Я могу быть рассеянной, но памяти пока не потеряла и соображать тоже умею. И вы все знаете, что здесь происходит…

– Не совсем все, – поправила я ее. – Павел многого не знает.

– А что?.. – спросил Павел и принялся разливать вино.

– Молчи и слушай! – оборвала его хозяйка. – Сейчас специально для него все перечислю. Во‑первых, и двадцати лет не прошло, как ко мне приезжает паскуда и принимается нахально искать в моем доме красную лампу.

Ну вот, опять. Ведь Алиция не специально искажала фамилию Падальского, она и в самом деле до такой степени его невзлюбила, что у нее язык не поворачивался назвать его человеческим именем. Просто выбросила из памяти, и все.

С рюмкой в руке Павел раскрыв рот уставился на хозяйку, ничего не понимая. Беата поспешила к нему на помощь.

– Выходит, в некотором отношении у меня тоже имеются пробелы, – сладко проговорила она. – Красную лампу я помню – как же, лучшая книга Иоанны, но ни о какой паскуде там не было речи.

Теперь досталось и Беате.

– И ты не сбивай меня, а слушай!

– Она имеет в виду Падальского, – быстро проговорила я. – А ты бы, Алиция, хоть в важные моменты не искажала его фамилии. Давай выберем одно из всех твоих ругательных слов в его адрес, раз уж фамилии не можешь запомнить.

– Значит, в неважные могу?

– В неважных – без разницы.

– Ладно. Значит, Падаль, Падла, подлец заявляется ко мне без приглашения, без предупреждения и подбрасывает мне бульварный журнал, якобы украденный у Яся…

– Почему «якобы»?

– Аните я не верю. И перестаньте меня перебивать, так я никогда не кончу. Подбрасывает это дешевое чтиво с исландским мохом и драгоценностями какой‑то Констанции…

– Королевы Клементины…

– Не все равно? И мне кажется, к подлецу Падле больше подходят драгоценности, чем мох… Вот почему мне сдается, что он шарит по моему дому в поисках не мха, а драгоценностей Констанции… Клеменции…

– Спятил твой подлец, не иначе, – с глубоким убеждением заявил Павел.

Молчать! Обе они, Иоанна и Мажена, сговорились наводить порядок в моем доме, начали с книжек, чтобы их каталогизировать, и обнаружили платиновые шахматы.

Отпивший наконец глоток вина, Павел подавился им и прыснул на стол.

– Как? Что? Как ты сказала?

– Если еще хоть раз перебьешь… Платиновые шахматы, – повторила Алиция. – А так как потом в наших рядах и специалист оказался по ювелирному делу, – Алиция ткнула своей рюмкой в Беату, которая усердно подтирала бумажными салфетками выплюнутое Павлом вино, – то я ей верю, – платиновые. В‑третьих, туалет сам по себе никогда не рычал по ночам. А тут стал, хотя ни одна из нас туалетом не пользовалась. В‑четвертых, кто‑то выпил коньяк из забытой на столе бутылки, почти поллитра…

– Всего треть, – заикнулась было я.

– Нет, половину. И тоже ночью. В‑пятых, кто‑то выключил морозильник в подвале и никому не убедить меня, что вилка сама вылезла из розетки. Вот все.

Разумеется, я не могла согласиться с таким хаотичным описанием происходящих событий, а особенно меня не устраивала перепутанная их хронология. Алиция со мной не соглашалась. Спор длился более часа, и мы никак не могли прийти к соглашению. Что было первым – Падальский или журнал? Алиция уверяла – Падла, а я – журнал, ведь на него я первым делом села, войдя в дом Алиции. Тогда как мог появиться журнал? Вот об этом и надо думать. И еще о холодильнике. Он мог быть вовсе не третьим и не четвертым в Алициной хронологии, а самым что ни на есть первым, ведь его могли выключить давно, а разморозился он лишь теперь, простояв с закрытой дверью неделю или больше, не выпуская никаких запахов. В пылу спора Алиция даже отправилась за инструкцией к морозильнику, чтобы подтвердить свою правоту, но, разумеется, никакой инструкции не нашла. Зато во время поисков нашла никем до сих пор не обнаруженную красивую пластиковую сумку, содержащую одно деревянное сабо, окаменевшую от старости сухую колбасу, старательно упакованный керамический подсвечник и столетнюю бутылку бургундского. Алиция обрадовалась подсвечнику, а мы бургундскому, потому как первую бутылку давно распили.

Осторожно освобождая от упаковки подсвечник, Алиция сияла, ведь это было ее собственное произведение, давно потерявшееся.

– А ведь неплохо получился, посмотрите, – с гордостью демонстрировала хозяйка свое изделие.

Как и все керамические поделки Алиции, подсвечник был изящной и оригинальной вещицей, и мы искренне им восхищались. Я воткнула в него зеленую декоративную свечу и зажгла ее, чтобы отметить чудесное обретение потери, а Павел за это время справился с откупориванием бургундского.

Я не преминула уколоть подругу:

– А инструкции к холодильнику ты так и не нашла?

– Еще бы, – огрызнулась Алиция, – как ее найдешь, когда любой может рыться в моем доме и переставлять вещи по своему усмотрению.

Беата тоже набралась храбрости и осмелилась возразить хозяйке:

– Нет, минуточку. Если ты, Алиция, действительно решила все проанализировать, то и в самом деле надо установить, с чего все началось. И тут, ты уж не обижайся, я придерживаюсь мнения Иоанны, необходимо установить очередность событий.