Анна Ольховская - Бог с синими глазами Страница 19

Я улыбнулась и покачала головой. Все понятно. Добро пожаловать в наш элитный дамский клуб под названием «За мово мужика порву на фиг!».

– Что тут смешного? – еще больше рассвирепела Таньский.

– Успокойся, я не смеюсь, я на твоей стороне.

– Правда?

– Таньский, ты что, забыла, что Майорова тоже обвиняли черт знает в чем? Все на него ополчились тогда – и пресса, и телевидение, и люди. Но я-то знала, что он не способен на подобные гадости. Знала, потому что чувствовала его, он был и остается частью меня. Так что успокойся, я все понимаю. Если ты веришь своему Хали, значит, ему верю и я.

– Господи, – устало плюхнулась опять на лежак подруга, – как же все-таки здорово, что у меня есть ты!

– Ну еще бы, – обняла я ее за плечо, – такое счастье редко кому улыбается. Так, значит, отец Хали вытащил сына из тюрьмы, и что дальше?

– А дальше – достал ему новые документы, по которым его зовут Саид Рамзи, и устроил на работу сюда.

– Кстати, а кто его отец?

– Мустафа Салим, владелец сети отелей «EASTERN PARADISE».

– Ничего себе! – присвистнула я. – Так ты у нас теперь возлюбленная наследного принца? Ух ты, прямо «1001 ночь» получается! Интересно, а почему папаша сына аниматором работать пристроил, да еще и в чужой отель? Взял бы тогда в один из своих под крылышко.

– Глупости не говори. Для всех сын Мустафы Салима умер до тех пор, пока не найдут настоящего убийцу, которого, кстати, ищет только сам Мустафа. Вернее, его люди. А ты предлагаешь выставить Хали напоказ в одном из отцовских отелей, где его знают почти все!

– Нет, гораздо умнее выставить его напоказ в этом отеле! – разозлилась я. – Интересные хованки получаются – каждый вечер в нашем цирке! Спрятал сыночка, ничего не скажешь!

– Я и сама спрашивала Хали, почему его сунули именно сюда. А он лишь смеялся и говорил: «Чтобы я мог встретить здесь тебя, глупая…» – И Таньский уткнула лицо в колени.

– Ладно, что теперь гадать – почему да зачем, – бодро заявила я, стараясь отвлечь подругу, – сейчас нам важно узнать другое – причину ареста твоего аниматора. Утром пойдем с тобой в участок наводить справки.

– Я бы на них порчу с преогромным удовольствием навела. Если бы умела, – мрачно процедила Таньский.

– Нет, обойдемся справками. – Я поднялась с лежака. – А сейчас пойдем-ка в номер расчищать кровати от стекла. Надо успеть отдохнуть перед визитом в полицию, чтобы выглядеть попрезентабельней. А то, если заявимся такими чумазыми замарашками, с нами и говорить никто не захочет.

Заразившись моей деловитостью, Таньский вытерла слезы и тоже поднялась с лежака. Мы не спеша пошли к отелю, который за это время все же смог выпроводить вон неразбериху и уложить спать постояльцев.

Где-то минут 20 у нас ушло на то, чтобы полностью очистить постели от стекла. К сожалению, веников и прочей уборочной амуниции в номерах не было, поскольку поддержанием порядка ежедневно занимались работники отеля. Поэтому стекло, лежавшее на полу, мы убрать не смогли, и приходилось хрустеть по нему, отчего наши шлепки довольно быстро пришли в негодность. Но пока держались.

Все системы жизнеобеспечения в нашем отеле, к счастью, работали исправно, все было – и свет, и вода. Сначала Таньский, а потом и я с наслаждением приняли душ, смывая с себя паутину боли и страха. Только сейчас я заметила, что все это время разгуливала по отелю в пижаме. Правда, она состояла из шортиков и майки, так что с первого взгляда я не очень шокировала окружающих. Если не приглядываться к рисунку. Пижама эта была Лешкиным подарком, а приобрел он сей комплектик в магазинчике, специализирующемся на эротическом белье. Вот и догадайтесь, что за рисунок был на моей пижамке! Так, теперь понятно, что нездоровое любопытство, заплясавшее в глазах того юного менеджера, было вызвано не только происходящим в офисе.

Моя аптечка, вызвавшая в свое время немало хихиков Таньского, сейчас оказалась как нельзя кстати.

– Ну вот, – ворчала я, обрабатывая мазью глубокий порез на руке подруги, – а кто-то издевался надо мной, когда я все это брала с собой. «Ты на войну, что ли, собралась!» – передразнила я Таньского. – А теперь вот и мазь пригодилась, и бинтик. Будешь теперь бабу Нюру слушаться!

– Буду, бабунюшка, буду, – хрюкнула подружка.

Уже на автопилоте я поставила свой мобильник на зарядку – мало ли, что и как будет завтра, доплелась до кровати и с облегчением упала в объятия своей спасительницы. Таньский уже отключилась. Следом поспешила и я.

Завтрак мы, конечно же, проспали. Когда мы, отдохнувшие и посвежевшие, вышли из номера, в коридорах опять наблюдалась непонятная суета. Только теперь туда-сюда сновали служащие отеля, причем с весьма озабоченным видом.

Может быть, поэтому ресторан все еще был открыт. И пуст. Вернее, кое-где за столиками сидели такие же, как и мы, засони из отдыхающих, а вот официантов что-то видно не было.

Налив себе по чашечке кофе и захватив по парочке круассанов, мы направились к одному из столиков, когда услышали обрывок фразы, сказанный на русском языке:

– …уже многих арестовали.

– Извините, пожалуйста, – остановившись, обратилась я к мужчине, что-то оживленно рассказывающему соседям по столу, – я случайно слышала, о чем вы говорили. Что тут происходит?

– Да из нашего отеля многих работников арестовали, – охотно откликнулся тот, – и не только из нашего. Метут почти всех подряд во всех местных отелях. Скоро работать некому будет.

– Ищут кого-то конкретно? – оживилась Таньский.

– Похоже, что нет.

Поблагодарив словоохотливого соотечественника, мы сели за свободный столик.

– Ну вот, видишь, – улыбнулась я подруге, – твоего Хали взяли вместе с остальными, просто как работника этого отеля. Разберутся и отпустят.

– Но мы ведь все равно пойдем в полицию? – с надеждой посмотрела на меня Таньский. – Чтобы его отпустили побыстрее. Мы ведь скоро улетаем.

– Пойдем, не волнуйся.

ГЛАВА 15

В поход в полицейский участок мы выступили где-то часов в 12 дня. Солнце палило нещадно, обычно в это время мы отсиживались в номере, но сейчас Таньский и мысли не допускала о потере драгоценного времени, которого и так оставалось все меньше.

Поскольку идти мы собирались в серьезное учреждение, то и одеться попытались соответственно. Правда, очень трудно совместить два совершенно противоположных соответственно – погоде и полицейскому участку. Но не зря же Таньский волокла с собой свои кофры! Там можно было найти любое одеяние. И обувание, что было более актуально, поскольку в моих любимых шлепках сейчас впору было передвигаться по льду благодаря чудесной сверкающей подошве из битого стекла. А в дорожных кроссовках топать по плавившемуся от жары асфальту что-то не хотелось.

– Ну что, баба Нюра, – припомнила мне вчерашнее Таньский, протягивая свои скетчерсы, – не только ты у нас предусмотрительная, оказывается. А тоже ведь измывалась над подругой и даже ничуть не помогала тащить.

– Форс-мажор нафорсил и намажорил, кто ж знал, – примерила я этот гибрид кроссовок с босоножками. Слегка великоваты, но в такую жару это самое оно. – Обещаю, поедем обратно – помогу. Чуть.

– Не нужен мне твой чуть, – улыбнулась подруга, – Хали поможет.

– Точно! – хлопнула себя по лбу я. – Тогда что же ты копаешься! Пошли скорее за твоим личным носильщиком и моим выручателем.

– Меркантильная ты душонка, без выгоды и шагу не ступишь! – запустила в меня полотенцем Таньский. Запуск не удался. Полотенце было потеряно где-то в районе мыса Канаверал.

Наконец мы были готовы. Таньский надела длинные свободные брюки из нежно-голубого шелка и тончайшую белую блузку. Полупрозрачную шаль на тон светлее брюк мы с ней очень долго набрасывали и так и эдак, стараясь добиться нужного эффекта. Добили. Эффект, я имею в виду. И еще как! Когда Таньский, «дыша шелками и туманами», выплыла из отеля, раздался клац и хруст. Челюсти, господа, челюсти. Клацали упавшие на асфальт, хрустели вывихнутые.

А Таньский, дополнившая свой убойный наряд большими дымчатыми очками, и впрямь выглядела потрясающе. Я рядом с ней не замечалась, присутствуя словно тень. Но именно этого мы и добивались, ведь я буду наводчиком (справок), а Таньский главным оружием в борьбе за Хали. Поэтому мой прикид, состоявший из любимых бриджей с множеством карманов, позволявших мне обходиться без сумки или рюкзака, свободной майки и бейсболки (а, да, еще и скетчерсы Таньского), как нельзя больше соответствовал избранной роли. И солнцезащитные очки у меня были самые обычные, функциональные (прошу заметить, последнее слово через «о»!). По карманам я растолкала все свои вещи – мобильный телефон, паспорт и деньги. Хотела было взять и фотоаппарат, но потом опомнилась – хороша бы я была с ним в участке, прибабахнутая туристка, снимающая местные достопримечательности! Так недолго и в камере оказаться из-за камеры.