Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку Страница 19

На сегодня у меня была запланирована еще и баклаборатория. Насчет психотропного оружия, конечно, полная ерунда, его пусть ищут те, кому нечем заняться, а вот опыты с бактериологическим оружием — далеко не новость. Странно, конечно, если для этих экспериментов выбрали такую богадельню, логичнее было бы предположить, что подобные работы ведутся в хорошо оснащенных современных клиниках, но… при известной натяжке, почему бы не предположить причастность больницы к специфическим исследованиям?

Дверь лаборатории, кстати, куда более солидная, чем на складе, была заперта, но изнутри. На стук она распахнулась, и хорошенькая девчушка в замызганном халатике и со слегка размазанной косметикой не слишком приветливо осведомилась о моих проблемах.

— Девушка, милая, — принялась я вдохновенно импровизировать, — я тут новенькая, ничего и никого не знаю. Хочется чаю до ужаса, а ни кипятильника, ни чашки не взяла. Может, выручите?

Девушка пускать меня на свою территорию отнюдь не рвалась, оказывать благодеяния тоже.

— Кипятильника нет, а чайник мы никому не даем, — сообщила она и, заметив, как расстроенно вытянулось мое лицо, смягчилась: — Стакан я дам, и можете не приносить его обратно.

Предположив, что на сегодня с меня хватит и пора вспомнить о том, за что мне собираются платить, я двинула за орудиями труда в знакомую подсобку и, вооружившись извечным дамским инструментом, принялась обдумывать результаты своих изысканий.

Гардероб и хозблок можно смело отбрасывать. В лабораторию меня не пустили, и я даже не сумела заглянуть внутрь одним глазком. И что это доказывает? Самое простое, конечно, обидеться на отсутствие гостеприимства и скаредность замарашки и посчитать ее виновной во всех смертных грехах, а обороняемую ею территорию признать хранилищем всевозможных разрушительных вакцин. Но почему-то более правдоподобной кажется несколько иная версия. Девочка как умеет развлекается в рабочее время. И совсем не обязательно изобретением смертоносных вирусов. Готова спорить на свое еще не полученное жалованье, за массивной дверью скрывается предмет грязнулиных нежных чувств. И то, над чем кавалер трудится в поте лица своего, также не имеет никакого отношения к разрушению человеческого организма. Скорее уж наоборот. Речь идет о вполне созидательном процессе.

Конец рабочего дня ознаменовался ломотой в спине и зудом в натруженных руках. Зато отпустила головная боль, преследовавшая меня с того момента, как я по неосторожности сделала слишком глубокий вдох на пищеблоке. Видимо, именно вследствие разыгравшейся мигрени я не заметила то, что должно было сразу же броситься в глаза: на посту, где прежде сидел охранник, теперь никого не было. Железная дверь также заперта не была, и теперь ничто не напоминало о принадлежности объекта к особо опасным и тщательно охраняемым.

Что сие может означать? Вакансию? Или просто нечего охранять? Может, с той ночи что-то изменилось? Не думаю, что, если до этого было что скрывать, все резко и в одночасье переменилось. А не логичнее ли предположить, что это самое нечто просто куда-то перебазировали? Ну хотя бы на другой этаж? Разумеется, оно могло и вовсе исчезнуть с территории больницы, но тогда всякий смысл теряло мое там пребывание, а думать о напрасных жертвах не хотелось. Боюсь, что именно поэтому я остановилась на смене дислокации запретного объекта внутри больницы.

И все равно сначала надо очистить свою совесть осмотром оставшихся помещений в цоколе. И наведаться в баклабораторию еще раз. Зато потом я смогу с чувством исполненного долга приступить к осмотру всего здания. И заодно понаблюдаю за поведением больных. Если с ними и впрямь «что-то не так», то у меня ничуть не меньше шансов это заметить, чем у Аллочки.

Уже в прихожей я услышала Аллочкины всхлипы и чуть не вывернула себе руки, сдирая спортивную куртку. Оказалось, девушка всего-навсего сопереживала главной героине, попавшей в лапы коварного владельца средневекового замка.

— Представляешь, он ее держит в подземелье, где полно мышей и скорпионов!

От усталости у меня даже не было сил отругать Алку за то, что так меня напугала. Я шлепнулась в кресло и со стоном вытянула ноги.

Разумеется, ни мой бледный вид, ни хорошо известное подруге равнодушие к ее излюбленному чтиву не избавили меня от животрепещущих подробностей.

Как выяснилось, больше всего и подружку, и главную героиню Клементину угнетали не фауна отведенного помещения и не испытания, припасенные для «хрупкого тела» и «ранимой души», а то, что любимый (понятно, не Аллочкин, а Клементинин), подло обманутый соперником-злодеем, полагает, что возлюбленная сама его бросила. Предпочтя его пылкой и самоотверженной любви тугой кошелек.

Нет, как хотите, а я предпочитаю хороший детектив.

Кстати, от молодых людей, так легко отступающихся от своих любимых и с легкостью верящих всяческим наветам, лично я избавлялась бы всеми доступными способами. Вот закончу диссертацию, и кто знает, не засяду ли за написание чего-нибудь подобного. Разумеется, без реалий современной жизни, которыми все уже перекормлены, вроде «братков», «наездов» и расчлененных смердящих трупов, подробно во всех ракурсах описываемых многочисленными авторами «бестселлеров» и прессой. Люди хоть иногда должны отдыхать и переключаться, вы не находите?

Алка так не считала. Или под отдыхом, как и наша родная администрация, подразумевала смену деятельности. Во всяком случае, в течение следующего получаса я слонялась по супермаркету, выискивая ее любимое французское печенье и «Чинзано». Только не подумайте, что я уж такая безответная. Просто перспективе провести ночь, выслушивая Аллочкины стенания, я предпочла удовлетворить ее неуемную тягу к сладкому, а заодно и напоить ее для обеспечения крепкого и здорового сна.

— Ну что, баиньки? — осведомилась порозовевшая от вина подруга.

Мы с ней так трудолюбиво поднимали рюмки за светлое будущее, не отягощенное трупами, кознями руководства и другими превратностями судьбы (ясное дело, я только поднимала, Аллочка же честно свои опорожняла), что никаких сюрпризов, кроме приятных, нас ожидать и не могло.

С чистой совестью, спокойной душой и радужными надеждами мы двинули к кроватям.

Как бы не так! Настойчивый звонок в дверь дал понять, что отходить ко сну мы поторопились.

Видимо, не в добрый час меня угораздило к Аллочкиным тостам присовокупить собственный. Думаю, нет необходимости пояснять, что я ей пожелала скорейшего вступления в брак, которое положит конец нашим с ней мучениям. Но, увы, «наверху» неверно истолковали мои слова, а может, просто решили за что-то наказать. Честное слово, находись за дверью свежий труп, я бы расстроилась куда меньше.

— Это ты?! — Моему тону недоставало сердечности и радушия, которыми в цивилизованных странах принято приветствовать бывших супругов и любовников. Распахивать дверь я тоже не торопилась, а на объятия мой второй по счету бывший муж, Витюша, похоже, и сам не надеялся.

— Тань, можно я войду? — робко осведомился экс-супруг, уже смирившись с тем, что радости на моем лице так и не дождется.

— Я не одна, — на всякий случай сообщила я, прекрасно понимая, что, коли Вите что приспичило, такая мелочь его не остановит. Свое он обязательно получит или, по крайней мере, постарается получить, даже ценой моей разбитой личной жизни.

— Да я не надолго, — заканючил Витюша, тесня меня в сторону и просачиваясь в дверь. — У меня проблемы!

У него проблемы! Удивил! Зато у меня их, можно подумать, нет! Или, по крайней мере, недостаточно! Господи, ну почему за три года парень так и не нашел, на кого бы еще повесить свои беды?! Почему все время я?!

Мысленно я заламывала руки и рвала на себе волосы, а бывшенький уже обменивался приветствиями с оторопевшей Аллочкой и придвигал к себе остатки снеди.

— Хорошо выглядишь! — радостно выпалил он, прочно угнездившись с моей неначатой рюмкой. — Как дела?

От злости у меня даже в ушах зашумело. Да он вообще на меня хоть посмотрел?! Если я сейчас выгляжу хорошо, то как тогда я буду смотреться на смертном одре? Ослепительно?!

И все-таки я нашла в себе силы сдержаться и холодно поинтересовалась:

— Ты пришел узнать, как я живу? Спасибо, хорошо. Если это все, то, может, попрощаемся? Для светского визита ты выбрал не лучшее время и не самую подходящую персону!

— Ну, Тань, зачем ты так. — Витюша несколько сник, но покидать завоеванное место не собирался. — Мама бы никогда…

— Знаю, знаю! Твоя мама никогда бы так не поступила. Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебя усыновила?

Бывшенький насупился, и Аллочка совершенно не к месту проявила благородство:

— Пойду прогуляюсь в магазин, тебе купить чего?

— Гранатомет, — буркнула я. — Для дорогих гостей. — Если уж и Алка встала на Витюшину сторону, мне не открутиться. А если на ночь глядя ее потянуло на широкие жесты, значит, ее намерения относительно моего будущего едва ли не более твердые, чем мои по отношению ее. Вот только этого мне и не хватало!