Жена Синей Бороды - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 19

Никита недоумевал. Он знал, что детский труд используется на этом предприятии, ему отец рассказывал, но не понимал, почему его так настойчиво отвергают. Однажды к нему подошел один из рабочих и посоветовал обратиться сначала к одному из бригадиров, например, к начальнику покойного отца, чтобы тот за него поручился, а уж потом вместе с ним идти в контору. Никита совет выслушал, но решил сделать по-своему.

Вот бы удивился сердобольный трудяга, если б увидел, как через неделю к главной конторе подкатил конный экипаж, из которого вышел важный, закутанный в бобровую шубу хозяин, а за ним выскочил худенький мальчишка в драной телогрейке; как эта пара проследовала по коридору, зашла в кабинет управляющего, и как там, ткнув толстым перстом в лохматую макушку пацана, промышленник приказал: «Мальца устрой». Рабочий еще больше бы удивился, когда, присмотревшись, узнал бы в мальчишке своего знакомца. Однако именно благодаря его совету Никита оказался на фабрике.

Выслушав наставления, мальчишка рассудил, что просить за него должен не какой-то бригадир, а самый важный человек - хозяин. Никита несколько дней караулил на станции поезд из N-ска, а дождавшись, высматривал важного полного барина в мехах и хромовых сапогах: именно таким его описали станционные работники. Через неделю его ожидание увенчалось успехом - хозяин, именно такой, каким его и обрисовали, направился из вагона к извозчику.

Никита бросился барину в ноги и звонко начал выкрикивать заверения в своем трудолюбии. Хозяин, пребывавший в тот день в хорошем расположении духа, мальчишку не прогнал, даже похвалил за наглость и велел залезать на козлы.

…Взрослая жизнь началась.

Сначала Никита работал «мальчиком» на фабрике - «унеси-принеси-подмети», - через год он стал учеником столяра, еще через год - курьером в конторе, как раз в этот период его часто брал управляющий с собой на станцию встречать хозяина, который, к слову, всегда парня узнавал, хмыкал, а иногда даже беззлобно-весело над ним подтрунивал. Платили Никите три рубля, харч не в счет.

В семнадцать парня повысили до учетчика сырья и назначили пять рублей жалованья. Жил Никита в общежитии, кишащем клопами и крысами, питался в «черной» столовой, вечерами прогуливался по улице с такими же работягами, как он, да сидел в трактире. К двадцати годам парень был сыт по горло такой жизнью. Да и неожиданно разросшийся поселок теперь раздражал многолюдьем и падением нравов. Рабский труд и скотский отдых. Никита уволился с фабрики и отправился за семь верст киселя хлебать.

- Какого киселя? - не поняла Арина, выслушав рассказ кучера.

- Счастье, то есть, пошел искать.

- Нашел?

- Наверное. Меня в деревню потянуло, только не в родную, а, знаете, в такую, с речкой, лесами хвойными, аккуратными домиками. Чтобы птицы пели, а не лягушки квакали вечерами. И нашел такую. Новишино зовется. Там именье помещика Гаврилова, может, знаете?

- Нет, не знаю. Я, кроме Перелесья, ни в одной деревне не была.

- А это рядом с Мысовкой, где я родился. Только ваше имение на берегу Оки, а моя деревня от вас болотами отгорожена. Она на самом краю уезда.

- Никита, что с вами дальше произошло? Расскажите.

- А дальше я увидел коней. Я с детства лошадей люблю, но таких красавцев не видел ни разу, только потом узнал, что это породистые арабские скакуны. Очень дорогие. Ну вот, увидел я их, обомлел. А они почуяли меня, что ли… и подошли. Меня в детстве Лошадником прозвали, знаете почему? Потому что лошади меня любят, как и я их. Я могу любого скакуна объездить. Они даже не сопротивляются, когда я к ним подхожу. Только бился, вырывался, а стоит мне приблизиться, как они смирные становятся, как кролики. Вот с этими арабскими я также подружился. Это барин увидел и конюхом меня взял. Так у него несколько лет проработал. Счастливое было время. Жизнь вольная в деревне, не то что в городе.

- Почему же из деревни уехали?

- Вместе с лошадками моими. Гаврилов продал их Баранову, я и напросился за ними ухаживать, прикипел я к ним, да и у старого хозяина мне делать больше нечего было.

- И что же, вам N-ск совсем не нравится?

- Красивый город, но мы - я и кони - существа вольные, нам простор нужен, а здесь какой простор. Только для глаз, а не для ног!

- Поедемте домой, а то мы заболтались, а уже смеркается.

- И правда. Извините, Арина Алексеевна, что я вас отвлек…

- Отчего, Никита? Это я у вас прощения просить должна, у вас кони ваши есть, вы с ними время проводите, а я одинешенька, разве с книгами дружу, да и те не сильно меня увлекают.

Вот и привязалась к вам с разговорами.

- А давайте завтра опять поедем кататься? Я вам белочек покажу, они здесь водятся. Хорошенькие такие.

- С удовольствием. - Арина пожала его крепкую руку и улыбнулась ласково. Наконец у нее появился друг.

Глава 12

Над Волгой поднималось солнце. Розовый горизонт разделял серость неба и белизну закованной в лед реки. Мост, дома, баржи - все тонуло в утренней дымке, только одна церковь выделялась золотом куполов на размытом рассветном фоне. Арина, до носа закутанная в шубу, сидела перед открытым окном и вдыхала полной грудью морозный воздух. Ей не спалось. Хотелось прыгать, танцевать, кружиться, как в детстве, под воображаемый вальс и кричать, оповещая своим криком весь город, о том, что она ВЛЮБЛЕНА!

Она не помнила, когда ее приязнь к его характеру и восхищение его внешностью переросли в столь сильное чувство, что она испытывала сейчас. Может быть, она полюбила его сразу, как только увидела, может, потом, когда услышала его голос, или же еще до этого, почувствовав его пальцы на своей щеке. Она не знала да и не хотела ничего знать. Она просто наслаждалась своими ощущениями, прислушивалась к ним, отмечала каждый оттенок и удивлялась, как то, что она питала к Андрею, можно было принять за любовь. Глупо!

Арина закрыла окно, сбросила шубу и прилегла на кровать, смежив веки. Но спать она не собиралась, только мечтать о сегодняшней