Лариса Ильина - Смерть под кактусом Страница 2

— Какое там избили! — дернула плечом Мегрэнь и резво потянулась к моей кофейной чашке. — Сама виновата…

Она принялась с бессовестным хрюканьем хлебать мой кофе, а я обрадовалась, что не успела вытащить пирожное. И вдруг сообразила, что не только лицо подружки, но и костюм, надетый на нее, выглядит довольно экзотично. Рукав возле плеча разорван и висит лоскутом, воротник собрался веером от затяжек… Я судорожно сглотнула, приглядываясь внимательнее, а Мегрэнь тем временем закинула ногу на ногу, и стало видно, что худшие мои опасения оправдались: юбка лопнула едва ли не до самого пояса. Мегрэнь поставила чашку на стол, а я прорычала:

— Что ты сделала с моим костюмом?

— Неужели тебя больше всего костюм беспокоит? — укоризненно спросила подруга и, похоже, обиделась. — Видишь, какой у меня синяк?

— Вижу, — сказала я злобно, — сейчас у тебя еще один такой же будет… А ты видишь, какой у меня костюм? Собаки тебя, что ли, драли?

— Я работала, — с достоинством отозвалась Мегрэнь. — Не хочешь узнать, в чем дело, пожалуйста, могу уйти…

— Да ну? — умилилась я. — Уйдешь и вернешься с новым костюмом? Тогда иди, пожалуйста…

— Светка, ты сама подумай, ну где я тебе такой костюм возьму? Таких, как говорится, два-три, да и те только у жен дипломатов… Но ты не переживай, я его зашью, ты ничего и не заметишь. А на плече можно вышивку сделать…

— Снимай костюм, зараза, — зашипела я, отодвигая чашку подальше от загребущих рук, — а вышивку себе на заднице сделай, может, ума и прибавится!

— Вот-вот, — заискивающе затараторила Мегрэнь, — я поэтому к тебе сразу и зашла! Понимаешь, у меня же тетка в гостях. Как я в таком драном виде на глаза ей покажусь? Да еще с фингалом… Свет, ты дай мне во что переодеться, я тебе потом все верну.

— Убью… — только и смогла выдавить я, а Мегрэнь заканючила:

— Ну Светик… Светочка…

Я посидела малость, разглядывая размазывающуюся по табуретке подружку, и плюнула:

— Ладно, бог с ним, с костюмом… Кто тебе в глаз-то дал?

Мегрэнь мгновенно ожила, тряхнула перьями и заулыбалась.

— Я ведь говорила, что в понедельник Натиросов наконец согласился взять меня с собой. Ну… на работу… Ты понимаешь?

Я понимала. Александр Владимирович Натиросов был начальником отдела оперативно-сыскной группы уголовного розыска, где летом проходила практику Мегрэнь. В общем-то, ей полагалось разбирать неразобранные бумажки и бегать за булочками, но Мегрэнь быстро поняла, что подобные занятия ей не по душе. Подозреваю, что месяц Тайкиной практики нелегко дался не только бедолаге Натиросову, но и всему отделу. Служебное рвение подруги не имело обозримых границ, поэтому, весьма возможно, в последние дни изможденные коллеги решили просто на ней отыграться.

— Ты же понимаешь, я должна была выглядеть прилично, поэтому и попросила у тебя костюм. — Я нахмурилась и скрипнула зубами, Мегрэнь торопливо продолжила: — Дело в том, что я была… живцом…

— Чем? — вытаращила я глаза. — Чем ты была?

— Ну, приманкой. На рынке. Достаю из кошелька деньги, считаю у всех на виду… И хожу, как будто ищу что купить.

— Ну?

— Что «ну»?

— Купила?

— Да нет же! — раздраженно дернула руками Мегрэнь, но я демонстративно посмотрела на плечо пиджака своего костюма, и она сразу сникла. — Я просто ходила, а ребята рядом, тоже делали вид, что покупают. И ждали, пока карманник проявится. Они это называют «наколоть». Потом его «ведут», пока он в чью-нибудь сумку или карман не воткнется… Мы первые два дня на рынке работали. Сашка с Толиком цыганку повязали… Только мне никак не везло. Александр Владимирович говорит: «Ничего, завтра на тридцать девятом маршруте попробуем!» Вот сегодня с утра и поехали. Пол-утра проездили — ничего! И ты не поверишь: вдруг чую, будто сумки кто-то касается. А смотреть вокруг не могу — Саша говорил, если с вором глазами встретишься, он уйдет. Стою, жду, когда ребята его схватят. А их нет и нет… Поворачиваю голову к Сашке Голубеву, а он с Толиком вовсю треплется! Я кашлянула. Тихонько, чтобы ворюгу не спугнуть… Сумка шевелится, без кошелька, думаю, уже точно осталась, а эти как оглохли! Я опять кашлять… Кашляла, кашляла, не вытерпела, поворачиваю голову: возле моей сумки парень суетится, да так нагло! «Это что же ты, — говорю, — гад, делаешь?» Он на меня глаза поднимает, да как улыбнется! И парень, скажу тебе, симпатичный такой… Я рот открыла и глазами хлопаю, а он лыбится до ушей, словно фотографироваться собрался…

Подруга закрыла глаза и затрясла головой, заново переживая произошедшее, а я прикладывала массу усилий, чтобы не расхохотаться на самой трагичной ноте повествования.

— Ну, и что ты? — Я торопливо кашлянула в кулак, всячески стараясь унять веселье. — Надо было кричать: «Стой, стрелять буду!»

— Ха-ха, — мрачно сверкнув глазами, отозвалась

Мегрэнь, — как ей смешно! Конечно, не ты же в глаз получила…

— Я материально пострадала!

— Я тоже, — уныло сказала Мегрэнь и, протянув руку, подняла свою дамскую сумочку. — Видишь?

Бок новой кожаной сумки был перехвачен лезвием крест-накрест, из-за черных лоскутов топорщилась атласная подкладка.

— «Писака» попался… — жалобно выдохнула Мегрэнь и всхлипнула.

— Зачем же ты новую сумку взяла? — изумилась я. — Знала ведь, что могут порезать?

— Знала… Но Натиросов сказал, что вид должен быть приличным…

Судя по всему, собственная сумка беспокоила подругу гораздо больше моего костюма, поэтому я поинтересовалась:

— Ну а костюм?

— Да парень тот… улыбался, улыбался и вдруг спрашивает: «Что, глазастая очень?» Тут автобус остановился, а он как даст мне кулаком в глаз!

— Тебе? Кулаком? Как же так?

— Да сама не пойму… Растерялась я… Он ведь так улыбался… Короче, врезал мне, я самую малость ушла, а то бы точно вырубил… И кинулся в открытую дверь. Я со зла за ним рванула… И пиджаком случайно… за стойку зацепилась… — Тут Мегрэнь пугливо покосилась, но я безмолвствовала. — Вижу, сейчас сбежит… Ну, я народ растолкала и прыгнула… То есть малость широковато шагнула… чуток не рассчитала… Он с подножки и упал…

— Кто?

— Да парень тот. А кошелек у него из рук выпал, когда он завалился. Тут уж ребята подбежали, и Натиросов тоже… А кошелек на земле…

— И что?

— И все…

— Как все?

— Так… Нет у него кошелька — не за что его арестовывать.

— Глупость какая! Он сумку разрезал, тебя ударил…

— Свидетелей, как он резал, нет… Как меня ударил, тоже никто не видел. Зато когда от меня через башку кувыркнулся, весь автобус наблюдал. Шуму-то, знаешь, сколько было! К тому же кошелек так и не нашли. Пока там, на остановке, все орали, его кто-то втихаря поднял и смылся…

— А кошелек-то чей?

— Чей, чей… Мой!

— С деньгами?

— С деньгами. — Мегрэнь глубоко вздохнула и поднялась. — Ладно, дай во что-нибудь переодеться, пойду домой.

Я не стала вредничать и вновь допустила ее до своего гардероба. Мегрэнь подцепила свою сумку и поплелась к дверям.

— А Сашка потом спрашивает: «Что это ты все время кашляла? Простудилась, что ли?» Ну не зараза?

— Зараза, — согласилась я.

Мегрэнь поднялась по лестнице, в конце пролета остановилась и оглянулась.

— Знаешь, Светка, не понравилось мне в сыскной группе. Хочу в убойный…

Я охнула и торопливо прикрыла дверь. Так далеко Мегрэнь еще не заходила…

— Кто старое помянет, тому глаз вон! — с нажимом произнесла Мегрэнь, так же, как и я, вспомнив летнее приключение, потянулась и сбросила ноги с дивана. — Слышала такую поговорку? А в сыскной я точно не пойду… Масштаб не мой…

— Масштаб? — фыркнула я. — Ну да, тебе сразу Интерпол подавай! Слушай, может, для разнообразия появишься в альма-матер? Вышибут тебя оттуда, что тогда?

— Обижаешь, — хрюкнула подружка, — учеба в полном шоколаде… Ей-богу, не вру!

— Ага, — рассмеялась я, — а пальцы-то небось крестиком держишь!

Мегрэнь тоже рассмеялась и встала.

— Ладно, Светик, пойду… Дел у меня еще полно, собраться надо…

— Ты когда к тетке едешь?

— Сегодня вечером. Юрка отвезет. Через три дня вернусь.

Я кивнула:

— Всем привет передавай… И Юрке…

— Юрке только привет? — противным голосом протянула Мегрэнь и игриво повела тонкими бровями. — Может, еще чего… на словах? Али на пальцах?

— Иди ты… — сердито буркнула я. — Давай топай, а то опоздаешь…

Она захихикала и взялась за дверную ручку,

— Ой, Свет, чуть не забыла: получи лекарство для Татьяны Антоновны. Я сегодня заказала, завтра после трех будет готово.

Забрав талон, я с облегчением закрыла за Тайкой дверь. В больших количествах у меня от нее начинает болеть голова. Но теперь три спокойных дня гарантированы, за это время я успею разделаться с накопившейся работой, а там, глядишь, и выходные. Напевая себе под нос песенку, я снова устроилась за столом и перевернула страницу. Так, что у нас здесь…