Дарья Калинина - Свет в конце Бродвея Страница 2

А вот Виктор Андреевич был любителем поболтать, еда интересовала его куда меньше, чем застольная беседа.

– Мы с Машенькой знаем друг друга еще с юности. Но смогли воссоединиться и быть вместе лишь в очень зрелом возрасте. Когда мы познакомились с ней, у нас у обоих были семьи, маленькие дети. Ответственность перед семьями не позволила нам оставить их. Но теперь Маша вдова, а мы с моей супругой давно перестали понимать друг друга, стали чужими людьми. Поэтому, как только я сумел оформить развод, я сразу же сделал Маше предложение. К чему тянуть время? В нашем возрасте каждый день может стать последним.

– Это в любом возрасте может случиться, – деликатно произнесла Инга.

– Но согласитесь, с пожилыми людьми такое происходит все же куда чаще? – с улыбкой возразил ей Виктор Андреевич.

Инга не нашлась, что ответить. Она впервые видела человека, который бы столь непринужденно шутил на тему собственного конца. Инга подумала, что Виктор Андреевич человек явно незаурядный, и вскоре имела возможность убедиться в собственной правоте.

– А чем занимается ваш муж? – спросила она у Марии Петровны, которая оказалась ее соседкой по столу.

Виктор Андреевич переключился на хозяина застолья, так что у женщин появилась возможность тихонько посплетничать между собой.

– Виктор занимается научной работой. Он – физик-теоретик.

– Как интересно. А вы?

– Я тоже.

– Вы вместе работаете?

– Работали когда-то. Но теперь я занимаюсь хозяйством, а вот Витюша до сих пор трудится в своем институте. И честно говоря, я этому очень рада. Для Виктора крайне важно, что он до сих пор может приносить пользу людям, может делать свой ежедневный вклад в науку. Мне кажется, если он выйдет на пенсию, то очень быстро угаснет.

Однако вдоволь поговорить им не удалось. Поедание копченой рыбы требовало сосредоточенности и внимания. Костей в ней было предостаточно, правда, благодаря их размерам справиться с ними не составляло особого труда. Это когда рыбешка мелкая, то с косточками приходится повозиться. Но когда рыба длиной с руку взрослого человека, дело совсем другое.

На столе был выставлен целый ассортимент речной рыбы: большой лещ, килограмма на два, три форельки, каждая примерно по килограмму. И наконец, было блюдо с рыбным ассорти – окуни, сибас и судак.

– Ни карасей, ни плотвы я никогда не беру. Вкус у этой рыбы совсем не тот, что нужен.

Василий Петрович, видя, как все уплетают его рыбу за обе щеки, был откровенно доволен удавшимся застольем.

– Я никогда не режу рыбу на части и не чищу чешую, – делился он со всеми секретом приготовления своей рыбы, которая и впрямь была потрясающе вкусной, буквально таяла во рту. – Удаляю лишь жабры и внутренности. Хорошенько солю и оставляю на часок в тепле. Слежу лишь за тем, чтобы мухи к ней не пробрались. Затем убираю ее в холодильник еще на несколько часов. Если утром засолить, то к вечеру рыба уже просолится. Останется только смыть с нее излишки соли и засунуть в коптилку.

– Ни перца, ни пряностей?

– Никогда! Из ароматов только натуральная ольха. Именно из ее опилок получается самый лучший дым.

Коптилка у Василия Петровича была тоже знатная. По его собственному утверждению, там запросто мог поместиться целый поросенок или громадная стерлядь.

– В следующий раз угощу вас собственными осетровыми, – пообещал Василий Петрович. – Развел мальков, теперь жду урожая.

– Некоторые из наших рыбок уже размером с локоть, – добавила Алена.

– Нашла чем хвастаться! – тут же осадил супругу Василий Петрович. – Осетровых меньше метра длиной и рассматривать не стоит! Ерунда, а не рыба. Одна кожа и панцирь. Даже несмотря на то, что вместо костей у них хрящи, есть там все равно нечего.

Алена замолчала, лукаво поглядывая на подругу и гостей. Она умела пропускать некоторые высказывания Василия Петровича мимо ушей, прекрасно сознавая, насколько глубоко предан ей муж. Ну а если некоторый недостаток воспитания в нем все же и имеется, это с лихвой окупается его честным и открытым сердцем.

Инга и сама не заметила, как справилась с огромным куском, который лежал у нее на тарелке. Теперь перед ней громоздилась лишь куча костей и кусок чешуи, которую она не стала жевать лишь потому, что ей это показалось не совсем приличным. А так она обязательно соскребла бы все остатки со шкурки, потому что в мясе самое вкусное – это косточки. А в копченой рыбе – это ее нежная и жирная кожа, спрятавшаяся под самой чешуей.

– Разрешите, я поменяю вам тарелочку?

Возле Инги прозвучал вновь тот же самый голос, который направил ее в сад. На сей раз Инга сумела рассмотреть говорившую. Это оказалась миловидная девушка, по виду совсем еще ребенок. Удивившись, что видит перед собой незнакомое лицо, Инга машинально протянула девушке свою тарелку.

– Не удивляйся, дорогая, это наша новая помощница – Нюша, – произнесла Алена. – Хорошая девочка, отличница. Поступила в этом году в институт. Представляешь, сама поступила! Без всякого блата и репетиторов.

– Алена Игоревна, но вы же сами оплачивали мне подготовительные курсы. Я на них весь год ездила. Или вы об этом забыли?

Судя по лицу Алены, она об этом действительно забыла и сейчас была сильно смущена. Алена была из породы тех людей, кто жертвует легко и тут же забывает о сделанном ею добром деле, отпуская его в этот мир дальше делать хорошее, доброе, светлое.

Когда Нюша отошла, Алена наклонилась к Инге и прошептала:

– На самом деле Нюша – племянница нашего Вани.

Инга, которая как раз в этот момент присматривалась к форельке, от изумления обо всем забыла и уставилась на Алену:

– Да ты что? Ты мне о ней ничего не рассказывала!

Алена еще больше понизила голос и, приблизившись вплотную к Инге, произнесла:

– Ну, то есть он говорит всем, что это его племянница. Но лично у меня есть совсем другие сведения. И мне кажется, она ему совсем не племянница.

– Не племянница? А кто же тогда? Дочь?

– Нет, ну ты совсем уже! – вспылила Алена. – Какая дочь? Любовница она его!

– Что?

– Поэтому я тебе ничего и не говорила. Не знала, как ты отнесешься к тому, что у Вани есть столь юная любовница.

– Она его любовница!

Инга не сдержалась и ахнула слишком громко, так что на нее уставились все сидящие за столом. Даже Сева с Вовой оторвали глаза от своих тарелок и взглянули на Ингу с некоторым интересом впервые за все время совместной трапезы. Если не считать краткой процедуры знакомства, то Сева с Вовой вообще не отвлекались на посторонние раздражители. Они ели, ели и ели, складывая в себя продукты – Сева методично и сосредоточенно, как хороший хозяин складывает вещи в кладовую, а Вова пожирал рыбу откровенно жадно.

Разница в темпераменте у этих двоих сказывалась даже во время еды. И у Инги, наблюдавшей за ними, невольно мелькнула мысль: интересно, а как эти взрослые детки относятся к свадьбе своих более чем пожилых родителей? Ей почему-то казалось, что оба отпрыска не были в восторге от новоприобретенных отчима и мачехи.

Сева был высокий, массивный и широкоплечий, с мясистым лицом и грубыми чертами. Его густые черные волосы лежали красивыми волнами, казалось, без всяких ухищрений парикмахера. Нос у него был прямой и тоже мясистый. Вова не мог похвастаться шикарной фигурой или прической. Был он пухленький, с носом картошечкой и редкими светленькими волосинками, которые с трудом прикрывали его череп.

Однако, если Сева выглядел глуповатым, в глазах Вовы, напротив, светилась жизнь. Он был куда шустрее своего медлительного новообретенного брата. И именно Вове доставались все лучшие куски с общего блюда. Сева это замечал. Он с завистью косился на каждый новый кусок, который тащил к себе в тарелку Вова. И это несмотря на то, что у него самого тарелка была на тот момент полна до краев.

До сих пор мужчин не интересовало ничего, кроме еды. Но теперь они утолили свой голод, перед ними высились внушительные кучи из обглоданных рыбьих хребтов, голов и чешуи. И они были не прочь еще как-нибудь развлечься. Так что возглас Инги оказался как нельзя более кстати.

– О чем это вы там сплетничаете? – поинтересовался Вова.

А Сева хохотнул, заговорщицки пихнув брата в бок:

– Больше двух говорят вслух!

Вова на всякий случай отодвинулся подальше от здоровяка братца и обратился к Алене. На сей раз его голос звучал сварливо:

– А почему у вас только одна официантка? Она не справляется со своей работой.

– Нюша старается как может.

– За весь ужин она к нам ни разу не подошла.

Тут Вова был прав. Почему-то девушка Нюша, прислуживающая за столом, постоянно крутилась возле Инги и хозяйки, иногда подходя к старикам, и совсем не обращала внимания на двух их сыновей.

– Нюша сама вызвалась прислуживать за столом. Вообще-то в ее обязанности это не входит, – чуточку виновато отозвалась Алена. – Но девочка очень хотела лично нам всем услужить. Я не смогла ей отказать в этой просьбе.