Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы Страница 2

– Вот, Васка, жрицу тебе привезли из Ебибта! – не представляя своего собеседника, начал Семен и обернулся к спутнице монгола. – Слышь, как зовут-то тебя?

– Зовут ее Киша, – ответил Октай и недовольно зыркнул на Семена, посмевшего напрямую заговорить с наложницей.

– Опаньки! – захохотал тот, не догадываясь о нарушенных восточных традициях. – Нашлась нашему блудливому Ваське киса!

Так с легкой руки ванаварского гуляки Киша стала Кисой и вместо шитого золотом гаремного шатра оказалась в берестяном шалаше эвенка.

Теперь она целыми днями сидела над рекой и смотрела на бегущую вдаль воду.

– Вона, сидит, пялится на наших мужиков! – переговаривались женщины, бросая косые взгляды на басурманку.

А той не было никакого дела до разбросанных по реке лодок с копошившимися в них рыбаками. Во́ды небольшой сибирской реки уносили ее прочь из этой глуши на просторы солнечного Нила. В такие минуты безграничная тоска охватывала ее, и ручейки ее горьких слез сливались с чужеземной рекой.

– Иди ко мне! – послышался ей однажды шепот реки. – Растворись в моих водах, и я унесу тебя в край вечного солнца!

Она встала и шагнула к краю обрыва. От простирающейся под ногами бездны внутри все сжалось, и сердце на мгновенье замерло.

– Не надо! Киса! – вдруг услышала она тонкий голос за спиной.

Женщина обернулась. К ней бежала Мелирик. Внутри все оборвалось, как будто она действительно бросилась с обрыва. Сердце Киши быстро забилось. Возбуждение от пережитого горячо пульсировало внизу живота. От непреодолимого сладострастия закружилась голова. Она крепко сжала бедра и застонала, оседая на землю. Запыхавшаяся Мелирик присела рядом. Она что-то быстро щебетала на своем языке. В потоке ее слов Киша с трудом различала лишь свое имя, которое звучало отрывисто и твердо.

«Что ж, если гора не идет к Магомету…» – затуманенный взгляд египтянки оценивающе скользил по телу испуганной девушки.

Ничего не подозревающая Мелирик убаюкивающе гладила дрожащую от страсти наложницу и приговаривала: «Киса, Киса».

Ее давно и непреодолимо влекло к чужестранке. Каждый раз, попадая под жгучий взгляд ее черных как ночь глаз, она смущалась и пряталась за спинами старших сестер.

– Бойся! – подтрунивали те над ней. – Тебя басурманка сожрет первой! Она не показывает своего лица, потому что страшна как смерть, а съест тебя, тут же станет такой же смазливой!

Эти слова не пугали Мелирик. Наоборот. Любое упоминание о новой жиличке стойбища заставляло ее сердце скакать зайцем и замирать в непонятной истоме. Она не понимала, что с ней происходит. Стыдясь своих чувств, Мелирик не знала, как избавиться от них, да если честно, и не очень-то хотела лишаться этих блаженных мучений. Сама того не замечая, она искала случайных встреч с Кисой. Каждый день она сидела в кустах и подглядывала за плачущей жрицей, чтобы очутиться с ней на одной тропинке, когда та будет возвращаться к стойбищу. Однако сегодня, когда Мелирик увидела, что чужестранка шагнула к краю обрыва, она выскочила из своего укрытия. И вот теперь она сидела подле Кисы, чувствовала ее тепло, вдыхала аромат ее тела и была безгранично счастлива.

– Ки-и-ша, Ки-и-ша, – нараспев произнесла жрица, показывая на себя пальцем.

– Ки-и-ша, – повторила вслед за ней Мелирик.

Их глаза встретились, и девушка впервые не отвела взгляда.

Ночью Мелирик не могла заснуть. Она пеняла то на необычайно светлое небо, то на усталость, но догадывалась, что причина в другом: Киша занимала все ее мысли. Проворочавшись почти до рассвета, она выбралась из шалаша и отправилась на то место, где вчера впервые прикоснулась к Кише.

И о чудо! На том самом месте стояла наложница отца, и ее красивый профиль вырисовывался не фоне бледнеющей луны. Египтянка тянула руки к яркому пятну на небе, которое разрасталось в противоположной от ночного светила стороне.

«Это знак свыше!» – поняла Мелирик и выдохнула:

– Киша!

Женщина тут же закрыла лицо шелковой накидкой и обернулась. Увидев девушку, она поманила ее рукой. Мелирик приблизилась и попала в жаркие объятья наложницы. Она не боялась, что их увидят. Все стойбище спало мертвецким сном. Накануне река неслыханно одарила их. Утром рыбаки с трудом вытащили набитые рыбой сети. До полудня все женщины без отдыха чистили необычайно огромный улов. А к полудню сети снова были полны. Рыба рвалась в низовья и целыми косяками заходила в сети. Теперь наравне со взрослыми работали и дети. С рыбой управились лишь к ночи, когда все уже валились с ног от усталости.

– Киша! – с придыханием повторила Мелирик.

Вдруг в кустах послышался шорох. Девушка вжалась в тело иноземки, и та спрятала ее под своей накидкой. В отдалении раздался звук бьющей о дерево струи. Мелирик выскользнула из-под накидки и, взяв Кишу за руку, повела прочь от булькающего звука. Она не чувствовала земли, по которой ступала. Усталость испарилась, и все ее тело стало легким и невесомым. Путь в гору не утомлял, и они быстро дошли до пещеры, облюбованной детворой стойбища для игр.

– Здесь нас никто не увидит! – прошептала она Кише.

Однако Мелирик заблуждалась. Оглушенная звуком собственного сердца, она не слышала крадущихся шагов младшего брата. Еще по дороге в кусты Корбо заметил наложницу с распростертыми к небу руками.

– Молится что ли? Или колдует?! – покосился он на необычное пятно света над горизонтом.

Облегчившись, Корбо увидел, что наложница уходит, и уходит не одна.

«Зачем ей Мелирик? Неужели взаправду хочет съесть?!» – вспомнил он дразнилки сестер и пошел следом.

Когда сестра с наложницей скрылись в пещере, вокруг уже было светло как днем.

«Рановато для рассвета! – подумал он. – Неужели это египтянка наколдовала?!»

Необычно яркий для конца июня рассвет врывался в пещеру бледными лучами, а Мелирик казалась, что лучится сама Киша. Укутанная в белый прозрачный шелк, она стояла возле сброшенной накидки и завораживала манящими изгибами своего прекрасного тела. Взгляд девушки скользнул по тонкой шее наложницы, по ее плечам, груди, животу и уткнулся в мешочек, висевший на покатых бедрах, прикрывая лоно. Она поймала взгляд Мелирик, достала из мешочка рог неведомого зверя и, хитро улыбаясь, поместила его себе между ног. Затем, выпятив вперед живот и надув щеки, изобразила надменного барина.

Девушка смущенно улыбнулась и с интересом уставилась на рог. Осторожно потрогав его гладкую поверхность, она вынула его из сжатых бедер Киши и приставила себе к голове. Едва слышно промычав, она вопросительно посмотрела на египтянку. В ответ та начала корчиться, как в предсмертных муках. Женщина держалась руками за низ живота и с ужасом смотрела на то место, откуда только что оторвали рог. Обе прыснули со смеху.

Притаившийся у входа подросток улыбнулся. Он увидел, как женщина нагнулась и вытащила что-то из старого кострища.

Мелирик смотрела, как Киша рисует куском угля быка с необычно толстыми и короткими ногами и двумя рогами разного размера. К ее удивлению, рога эти росли не на голове животного, а на его носу. Женщина забрала у девушки рог и приложила его к меньшему из нарисованных. Отполированная поверхность рога тускло мерцала в полумраке, отражая свет от входа в пещеру. Мелирик вновь захотелось коснуться рога, который опять оказался внизу живота Киши. Стоило Мелирик потянуться за ним, как изображавшая кавалера женщина развела бедра, и рог упал ей под ноги. Не успела девушка опомниться, как ее застывшая на полпути рука оказалась пойманной крепкими бедрами наложницы. Мелирик растерялась и застыла, не зная как поступить. Пробивающиеся сквозь шелковое одеяние кончики волос египтянки приятно щекотали зажатую бедрами ладонь. Смутившись, Мелирик захотела высвободиться из шуточной ловушки.

– Ну, Киша! – девушка безуспешно пыталась вытянуть сжатые пальцы.

Она начала вертеть пойманной кистью в разные стороны и почувствовала, что сможет освободиться. В ответ на ее движения в глазах прекрасной наложницы заиграл похотливый огонек. Мелирик теперь ощутила не только легкое покалывание волос, но и горячую влагу, проступившую сквозь тонкую материю.

Вдоволь наигравшись, разгоряченная египтянка решила научить дочь нового хозяина игре в три ядрышка. Как и всякая обитательница гаремов, она владела этой игрой в совершенстве. Эта было одним из приятных времяпрепровождений в огромных сералях Востока, особенно для тех, кто месяцами не знал мужниной ласки.

Оглянувшись на яркий вход в пещеру, женщина подняла рог и увлекла растерянную девушку в темноту дальней ниши. Что-то горячо нашептывая и жарко дыша, она помогла Мелирик разоблачиться и уложила ее на сброшенные одежды. Не мешкая, размотала облегающий гибкий стан шелк и накрыла им дрожащую от волнения девушку.

Обнаженная египтянка легла рядом и сквозь тонкую материю стала ласкать свою новую подружку. Руки наложницы плавно скользили по воздушному шелку. Каждый раз, достигая груди девушки, ее ладони ощущали, как верхушки двух пирамид все больше наливаются соком и становятся твердыми как камень. Когда верхние ядрышки были готовы, женщина принялась за нижнее.