Наталья Александрова - Страсти ниже плинтуса Страница 20

— Ну вот и ладушки, — жизнерадостно проговорил Сивцев. — Кажется, и второй труп удалось опознать!

Костиков не разделял этого энтузиазма.

Он поднял на коллегу красные, в прожилках глаза и поинтересовался:

— Ну и чего ты радуешься?

— Как чего? Личности потерпевших установлены, дело можно будет закрыть...

— Да погоди ты — закрыть! Сперва нужно выяснить, что эта Королькова действительно пропала. А для этого расспросить родственников, мужа вон... Муж, кстати, проживает на Старо-Петергофском, тут рядышком, это я выяснил только что.

— Да за фигом тебе это нужно? — завел было Сивцев.

— А ты помнишь, какой нам нагоняй устроили за Балакяна?

Действительно, примерно год назад на их участке произошел неприятный инцидент. Некая пенсионерка вызвала мастера из жилконторы, поскольку из верхней квартиры на нее лилась вода. Квартиру вскрыли и обнаружили в ванне труп мужчины. Немедленно вызвали милицию. Прибывший в составе опергруппы медэксперт определил смерть от передозировки наркотика. В квартире были явные следы попойки, присутствия, как выразился Сивцев, продажных женщин.

В общем, картина была ясная. Картина, как сказали бы раньше, морального разложения, закономерно приведшего к трагическому финалу.

Та самая соседка, от которой поступил сигнал, сообщила, что покойный эту квартиру снимал, появлялся в ней не часто, но зато в каждое свое появление приводил многочисленные компании, где непременно присутствовали вульгарные, вызывающе одетые и накрашенные особы женского пола, из квартиры доносились звуки громкой музыки и пьяные крики. Можно было сделать вывод, что он снимал жилплощадь именно для того, чтобы морально разлагаться и вести антиобщественный образ жизни.

— И кто мне теперь ремонт оплатит? — вздыхала соседка через слово. — Только что обои новые поклеила, такие веселенькие, в цветочек, и все как есть лоскутьями отвалились! А потолок весь пятнами пошел!

Тщательно обследовав квартиру, оперативники обнаружили в кармане пиджака кожаный бумажник с некоторой суммой денег и документами на имя Аветика Акоповича Балакяна.

Выяснив адрес покойного Балакяна, доблестные представители милиции, а именно бравые капитаны Сивцев и Костиков, отправились по месту прописки. Они обнаружили прекрасно обставленную квартиру, наполненную антикварной мебелью, картинами и прочими предметами, демонстрирующими высокие материальные доходы хозяев. В этой квартире их встретили ухоженная брюнетка средних лет, представившаяся супругой Аветика Акоповича, и столь же ухоженная блондинка средних лет, представившаяся ее близкой подругой.

— А где сейчас находится ваш муж? — осведомился капитан Костиков с самым невинным видом.

— Аветик Акопович в командировке, — ответила ничего не подозревающая мадам Балакян, — а вы к нему, собственно, по какому вопросу?

Тем временем капитан Костиков, по обыкновению маявшийся похмельем, оглядел роскошную квартиру Балакянов и преисполнился чувством глубокой социальной несправедливости.

«Понимаешь, — объяснял он позднее Сивцеву, — смотрю я на эту хату и думаю, что вот так живет этот наркоман и разложенец, а мы с тобой, круглые сутки доблестно защищая покой граждан, не имеем на что опохмелиться!»

Короче, под действием то ли праведного возмущения, то ли обыкновенного похмелья капитан Костиков уставился на мадам Балакян проникновенным взором и спросил: известно ли ей, что ее покойный муж снимал квартиру по такому-то адресу, куда регулярно приводил продажных женщин и где устраивал гнусные попойки с употреблением наркотиков?

— Как — покойный? — воскликнула мадам, схватившись за сердце.

— Продажных женщин? — воскликнула ее близкая подруга, и глаза ее в восторге загорелись.

Костиков, все еще находясь под совместным действием тяжелого похмелья и социального гнева, протянул хозяйке квартиры фотографию мертвого мужчины в ванне и спросил, узнает ли она своего мужа. Мадам Балакян тихо ахнула и упала без чувств на шведский наборный паркет. Ее подруга бросилась на кухню за успокоительными каплями, но по дороге задержалась у телефона. Она успела обзвонить всех своих знакомых, даже не очень близких, и сообщить им сенсационную новость — что муж Карины Балакян, как выяснилось, содержал подпольный притон с наркотиками и проститутками и что он найден во время облавы мертвым в постели с тремя голыми женщинами.

— А мы-то думали, откуда у Кариночки такие роскошные бриллианты! — говорила она очередной приятельнице, на всякий случай ладонью прикрыв трубку. — У каких это академиков в наше время есть деньги? Теперь-то, конечно, все становится на свои места! Бедная Кариночка, она так переживает!

Ей пришлось прервать увлекательный разговор, потому что телефон понадобился представителям милиции.

В самый разгар описываемых событий дверь квартиры Балакянов беззвучно открылась, и на пороге появился смуглый, хорошо одетый мужчина с небольшим чемоданом.

— Что здесь происходит? — удивленно осведомился он, увидев в прихожей посторонних людей. Тут он заметил хозяйку квартиры, лежащую на полу без чувств, и бросился к ней.

— А вы кто такой? — удивленно спросил Сивцев у пришельца.

— Я хозяин этой квартиры, — ответил тот, растирая виски женщины. — А вот вы кто и что здесь делаете?

— Хозяин? — растерянно переспросил капитан. — Но вы же скончались от передозировки наркотиков!

Реакция мужчины была бурной.

В ходе разбирательства выяснилось следующее.

Аветик Акопович Балакян, профессор и академик, член целого ряда международных организаций, незадолго до того был обокраден. У него на улице родного города мужчина, выдававший себя за глухонемого, вытащил бумажник, в котором находились деньги и документы. Балакян сообщил о краже в милицию и уехал на конференцию в Брюссель. Вор, известный в криминальных кругах как Жора Марафет, действительно снимал квартиру для культурного отдыха. Там, на этой квартире, он и загнулся от передозировки. По странному стечению обстоятельств вор был немного похож на обокраденного академика. Не слишком, но некоторое отдаленное сходство имелось, поэтому Каринэ Нарсесовна на некачественной фотографии действительно приняла мертвого мужчину за своего мужа.

Результатом событий стал и появившийся у нее нервный тик, и совершенно испорченная репутация академика Балакяна. К Аветику Акоповичу до сих пор с заговорщицким видом подходят его коллеги по научному сообществу и вполголоса спрашивают, не может ли он по сходной цене достать дозу кокаина. Академик отчего-то вздрагивает и бледнеет.

Капитан Костиков отделался легче всех — он получил от начальства всего лишь выговор. Однако после этого эпизода он более внимательно стал относиться к установлению личности потерпевших.

— Непременно нужно сходить на Старо-Петергофский! — повторил он, мучительно скривившись и потирая виски.

Вера Анатольевна Королькова всегда считала себя справедливой женщиной. Она была строга лишь с теми читателями, которые портили или теряли библиотечные книги. Этих Вера Анатольевна преследовала упорно. Впрочем, за тридцать без малого лет ее работы в районной библиотеке все читатели были приучены ценить печатное слово и любить книгу — источник знаний. Читатели воспитали это качество в своих детях, а те — в своих.

Итак, Вера Анатольевна была строга, но справедлива, а также считала себя неисправимой оптимисткой. В самом деле, судьба не слишком баловала Веру Анатольевну, Долгая жизнь с властной грубой матерью, предательство мужа — ушел из дома тайком, оставив ее беременной на втором месяце, — не ожесточили Веру Анатольевну, она всегда была рада помочь людям, никогда не унывала. И та же судьба вознаградила ее сторицей, послав ей сына Кирюшу. Сын рос, окутанный материнской любовью, как ватой, но не сделался эгоистом, боже упаси, не связался с дурной компанией, не начал пить и употреблять наркотики, не проводил время в этих ужасных ночных клубах... Вера Анатольевна нарадоваться не могла на свое чадо — умный, красивый, к ней относится замечательно, это ли не счастье...