Маша Стрельцова - Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому! Страница 20

— Ага, а мы тут все — грешницы, — понятливо покивала я головой. — Так чего ж ты сама-то, святая женщина, к нам ходишь?

— На путь истинный вас наставить пытаюсь! — благочестиво отозвалась она.

— Лора, ты чепуху мелешь, уж прости меня, — возмутилась Ольга из Южного микрорайона. — Во-первых — Марья права, и церкви мы не подчиняемся, во — вторых, ты чего, скандала хочешь, что его привела?

— Готов принять мученичество за веру, — немедленно возвестил поп.

— Чего — чего, милок, ты глаголешь? — подслеповато прищурилась на него Пелагея.

— Говорит, что думает, что мы его бить будем, — хмыкнула Прасковья.

— От вас, грешниц, всего ожидать можно, — обвиняюще сказала Лора.

— Что-то я себя грешницей не сильно ощущаю, — развела я руками.

— Совсем ты, Лора, рехнулась, — высказалась Галина, до сего молчавшая.

— Вот вы как? — уперла Лора рук в боки. — Значит, все на одну, да?

— Вот, я посылаю вас как овец среди волков, — нараспев протянул батюшка.

— Волки — это мы, — скорбно заметила я и мы все уставились на мрачных овечек.

— Господь сказал: «Ворожею в живых не оставляй!», — снова пророкотал поп.

На кухне повисло недоброе молчание. Батюшка поерзал на своем стуле под нашими взглядами, видать, понял, что не то ляпнул, но извиняться посчитал недостойным.

— Чего — чего вы сказали? — наконец ласково осведомилась я.

— Да ладно вам языками молоть, — оборвала меня Лора, — давай, проводи свой семинар, а мы с батюшкой послушаем, потом доложим куда надо.

— Лора, ты бы шла домой, голуба, — снова подала голос Пелагея.

— И дружка своего прихвати, — кивнула Ирина.

— Вы чего, меня выгоняете? — не поверила Святоша.

— Типа того, — подтвердила я. — Мы ж грешницы, а чего вам, святым людям тут делать?

— Никуда я не пойду! — сурово заявила Лора. — Что, драться будете? Взашей вытолкаете, да???

И они с батюшкой синхронно вздернули подбородки, выражая полную готовность пострадать за веру.

Мы переглянулись, и Прасковья пожала плечами:

— Сидите, коль сестры не против. Только уж не серчайте, коль потом вас за поганый язык сестры проклянут.

— Мы ж грешницы, нам это ничего не стоит, — ласково прошамкала Пелагея, хитро глядя на овечек из-под тяжелых век.

— Да я… — начала Лора.

— Пройдемте в зал, — намеренно перебила ее Прасковья и ведьмы дружно, с шумом поднялись.

Вообще, мы не злые. Большинство ведьм — простые бабы, толстые и добродушные, уже в летах, но вот сегодня Лора основательно всех взбесила. Ну надо же додуматься — батюшку привести к нам на семинар, чтобы он нас проинспектировал, все ли верно и по слову Божьему мы делаем? С каких пор мы церкви отчитываться стали, а?

Ведьмы расселись, я раздала листы по кругу, намеренно обойдя Лору (не к лицу ей бесовскую оборотническую магию знать!) и принялась вещать, одним глазом заглядывая в текст. Хорошо еще, что у меня память хорошая, и я смогла запомнить с одного раза основные моменты, а то бы пришлось бекать — мекать. Батюшка все это время возмущенно бормотал в углу и хватался попеременно за голову и нагрудное распятие. Ведьмы на него профилактически недобро посматривали и он ненадолго притихал, истово крестясь.

Я тем временем покончила с вводной теоретической частью и принялась за практику:

— Итак! Чтобы превратиться в волка, следует найти в лесу осиновый пень, воткнуть в него двенадцать ножей, и перекинуться через них слева направо. Чтобы вновь стать человеком, надо перекинуться через ножи справа налево. Если исчезнет хоть один из этих ножей, обратная трансформация невозможна. По этому пункту все ясно?

Ведьмы помолчали, после чего Галина деловито сказала:

— Ну ясно, а заклинание-то какое говорить?

— А никакое, — пожала я плечами. — Трансформация происходит тут совсем не за счет вербальной магии, я же говорила уже ранее…

— Чего-то, доча, вроде и по-русски глаголешь, а не словечка не пойму, — прошепелявила Пелагеюшка. — Ты мне лучше скажи — перекинуться через ножи — это как?

— Хм… — задумчиво протянула я. — А ведь и правда вопрос интересный. В моем представлении это что-то типа сальто, признаться.

— И в моем, — подала голос Ирина. — Только ведь мы так не сможем. Это же циркачом надо быть, чтобы такое смочь сделать.

— И правда, — подала голос Ольга, — с трудом верится, что знахарки как заправские циркачки сальто над пнем делали.

— Девушки, ну я не знаю, — развела я руками. — Я за что купила — за то и продаю. Написано — перекинуться надо через пень. Перекинуться, понимаете? Может быть, потому и оборотническая магия так мало применяется?

Ведьмы помолчали, после чего Прасковья с сожалением проскрипела:

— Права девка.

— Но ведь заманчиво, — грустно вздохнула Ирина.

— Ну так учись над пнем ласточкой порхать, — посоветовала ей Ольга и мы засмеялись.

За этими разговорами мы как-то выпустили из виду батюшку. А он спокойненько встал, пробормотал молитву, достал полуторалитровую пластиковую бутыль откуда-то из рясы и принялся вдохновенно поливать водой направо и налево.

— Мой макияж! — растерянно закричала я. Недавно я, измученная ежевечерним обдиранием туши от ресниц купила ланкомовскую тушь, что отлично держится, но легко снимается водой. И вот теперь-то и наступил звездный час моей покупки — черные потоки с ресниц устремились по лицу, залили мне глаза…

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — нараспев читал батюшка.

— Ой! Это что такое?

— Он с ума сошел?

— Да перестаньте вы, вы чего?

— Бабоньки, да что вы смотрите, угомоните его.

— И да очиститесь вы святой водой от скверны!

И вдруг все стихло.

Мокрые ведьмы растерянно оглядывались, а Пелагеюшка хитро щурила подслеповатые глазки, встряхивая ладошки, с которых не так давно сорвались зерна фриза. А батюшка Филарет застыл в своем углу, одной рукой взявшись за крест, а другой вытянув бутыль. Борода его покрылась инеем, и лишь глаза жили на этом скованном льдом лице, они беспокойно смотрели на нас, еще не в силах осознать, что же такое случилось.

— Мученик! — скорбно возвестила Лора. — Посмотрите, вот истинный Божий муж, за веру пострадал, не убоялся гнева грешниц.

— Цирк кончай, — железным тоном молвила я. — В общем, вы как хотите, а я ставлю вопрос об отлучении Лоры.

— Чего? — изумленно уставилась она на меня. — А с чего это меня отлучать? Я в монастырях по полгода живу, не грешу, живу по слову Божию! Это уж тебя тогда надо отлучать! Сестры, я сама видела, как она сейчас с парнем целовалась в машине!

— Симпатичный парень-то? — тут же заинтересовалась Ирина.

— Ну наконец-то ожила девка, — прошамкала Пелагеюшка. — А то думала, она так по Димке всю жизнь и будет убиваться.

— Если привороты нужны — всегда помогу, — с готовностью вставила Прасковья.

— Да погодите вы! — вскричала Лора. — Вы что, не слышите, ОНА ЦЕЛОВАЛАСЬ С ПАРНЕМ!!!

— А что, он был слишком страшный? — непонимающе воззрилась на нее Ольга.

— Да не в том дело! — возмущенно кричала Святоша. — Там факт! Грех! Блудодейство.

— Лора, — ледяным голосом произнесла я. — Понимаешь, в чем твоя проблема? Ты вечно судишь людей. Ты всюду суешь свой нос. Какое тебе дело до того, с кем я целуюсь, а???

— Так грех! — железно молвила она.

— Да в конце концов, где в Библии сказано, что целоваться с парнем — грех??? — вконец выведенная из себя, закричала я. — Нигде!!! Нет там ни одной строчки, запрещающего это!

— Ну так вы наверняка не только поцелуями обходитесь, — слегка присмирев, откликнулась Лора.

— Это мое личное дело, чем я обхожусь, а чем не обхожусь, — раздельно сказала я. — За все, в чем я грешна — я перед Богом отвечу. Кто ты такая, Лора, чтобы я перед тобой отчет держала? Кто? Не кажется ль тебе, что ты взяла на себя роль Бога, роль Судии?

— Грешников надо обличать! — упрямо сказала Лора.

— Лора, а ты слышала, что Господь сказал: «Не судите, и не судимы будете»? — осведомилась Галина, глядя на Лору с непонятной жалостью.

— Достала ты меня, — устало сказала я. — Достала. Сестры, так как насчет отлучения?

— Я за, — твердо сказала Ольга. — Надо ж додуматься — батюшку с инспекцией привести.

— А что, бесовка, святой воды да креста напугалась? — удовлетворенно спросила Святоша.

— Ну коль мы тут все бесовки, так и правда тебе тут делать нечего, — рассудительно заметила Прасковья.

— Дело глаголешь, — прошамкала Пелагеюшка. — Отлучить конечно не отлучим, но ты, Лорка, нам на глаза теперича не показывайся.

— Да ну вас всех! — в сердцах крикнула Лора, схватила сумку и пошла вон.

— А дружка тут оставляешь? Нам на растерзание? — удивилась я. — Нехорошо, не по — христиански.

Лора замерла, развернулась и посмотрела на замершего в неудобной позе Филарета. Тот умоляюще поглядел на нее.