Лоуренс Блок - Взломщик, который цитировал Киплинга Страница 20

– Звучит обнадеживающе.

– И, может быть, немного помолюсь.

– Кому? Святому Дисмасу?

– Это не повредит.

– Или покровителю молящихся об утерянных вещах? Потому что мы же должны позаботиться о возвращении той книги.

– Святому Антонию Падуйскому.

– Правильно.

– Впрочем, – сказал я, – сейчас я больше думаю о святом Раймонде Нонатусе, покровителе ложно обвиненных.

Она пристально взглянула на меня:

– Но ведь ты же натворил все это!

– Это – ложное обвинение, Каролин.

– Ты не сочиняешь?

– Нет.

– Ты на самом деле...

– Именно так.

– Ну, в любом случае, – сказала она, – молись.

Не успела она выйти из квартиры, как начал звонить телефон. Он прозвонил пять раз и умолк. Я было взялся за «Таймс», но он принялся трезвонить опять и прозвонил двенадцать раз, прежде чем угомонился. Я где-то читал, что телефонному аппарату на двенадцать звонков требуется всего лишь минута. Должен сказать, что мне она показалась очень уж длинной.

Я снова взял «Таймс» и из статьи на последней странице уяснил, что Маделейн Порлок было сорок два года и что она была врачом-психотерапевтом. В «Дейли ньюс» также приводился ее возраст, но ничего не говорилось о том, как она зарабатывала себе на жизнь. Я попытался представить себе ее с блокнотом в руках, допрашивающей меня с легким венским акцентом о моих сновидениях и грезах. Был ли у нее офис где-нибудь еще? Викторианское ложе любви имело весьма отдаленное сходство с традиционной кушеткой врачей-психоаналитиков.

Не исключено, что Велкин был ее пациентом. Он рассказал ей о своем плане овладения книгой «Освобождение форта Баклоу»; она загипнотизировала и запрограммировала его на телефонный звонок ко мне, а потом, когда действие гипноза закончилось, он убил ее, забрал книгу и...

Я позвонил в «Таймс» и попросил к телефону кого-либо из отдела городских происшествий. Представившись как Арт Матлович из кливлендской газеты «Плейн дилер», я объяснил, что, как мы думаем, эта женщина, Порлок, может быть, ранее проживала у нас в Кливленде, и спросил: нет ли каких-либо дополнительных сведений о ней, кроме того, что напечатано в газете?

То, что у них оказалось, ничего не прибавляло к тому, что мне было уже известно. Никаких сведений о ближайших родственниках. Никакой зацепки по поводу местожительства до того, как она четырнадцать месяцев назад поселилась в квартире на Шестьдесят шестой улице. По поводу того, что она жила в Кливленде или хотя бы пролетала над штатом Огайо, они также никакими сведениями не располагали.

Аналогичный звонок в «Дейли ньюс» был почти столь же малопродуктивен. Человек, с которым я разговаривал, сказал, что он не знает, почему в «Таймс» решили, что Порлок была психотерапевтом, что, по его впечатлениям, она была чьей-то содержанкой, но что они в эту версию не углублялись, поскольку эта женщина оказалась жертвой наглого грабежа средь бела дня, обернувшегося убийством.

– Это не такое уж необычное происшествие для нас, – сказал он. – Единственная причина, по которой мы вообще поместили это сообщение, – та, что оно произошло в районе Восточной стороны, в одном из наиболее фешенебельных кварталов нашего города. Какой район Кливленда можно бы сравнить с ним – я не знаю.

Я этого тоже не знал и поэтому не отреагировал на замечание.

– А что касается этого Роденбарра, – продолжал сотрудник «Дейли ньюс», – то его схватят завтра или послезавтра, чем и завершится вся эта история. В ней нет ничего примечательного: ни сексуальной интриги, ни скандальных подробностей, ни вообще чего-нибудь этакого, цветастого. Он просто обычный, заурядный вор-взломщик.

– Просто взломщик, – повторил я, как эхо.

– Только на этот раз он кого-то убил, и его песенка спета. Его имя и раньше появлялось в газетах, но на сей раз – в связи с убийством, совершенным во время его грязной работы. До сих пор ему как-то удавалось выходить сухим из воды, а теперь ему – крышка, не выкрутится.

– Не стоит так уж быть в этом уверенным.

– Что?!

– Я имею в виду, – сказал я поспешно, – что трудно заранее знать, как именно удастся преступнику выскользнуть через лазейки в современном уголовно-процессуальном кодексе.

– Боже, – ответил он, – вы говорите так, как будто писали наши передовицы.

Не успел я повесить трубку телефона, как он принялся звонить. Я заварил новую порцию кофе. Звонки прекратились. Но стоило подойти к аппарату, чтобы набрать нужный номер, как он снова зазвонил. Переждав звонки, я все-таки набрал телефон полиции. На этот раз я представился как Фил Урбаник из газеты «Трибюн» в Миннеаполисе. Кливленд мне уже надоел за время предыдущих разговоров. Полицейские отфутболивали меня друг другу, и я потратил немало времени, пока, вникая в суть дела, не уяснил, что никто из них о Порлок не знает более того, что она мертва. Исключение составил только последний из «фараонов», который высказал уверенность еще и в другом.

– Никаких сомнений, – сказал он, – что ее убил Роденбарр. Одна пуля, в упор, прямо в лоб. В заключении медэксперта указано, что смерть наступила мгновенно, хотя, чтобы сделать такое заключение, не надо быть доктором. Он оставил отпечатки пальцев в обеих квартирах.

– Какой-то он легкомысленный и беззаботный, – подсказал я.

– Стареет и становится неряшливым. Теряет лицо. Он же всегда раньше носил резиновые перчатки с вырезанными ладонями, чтобы нигде не наследить.

– Вы знакомы с ним?

– Нет, но я ознакомился с его досье. Очень ловкий и хитрый малый, к тому же всегда избегавший насилия, и вдруг он убивает женщину, оставляя кругом отпечатки своих пальцев. Как это объяснить? Думаю, что дело в наркотиках.

– Он стал наркоманом?

– Да, и закоренелым. Именно тогда вы приходите в состояние, когда способны на все что угодно.

– А как насчет оружия? Оно принадлежало ему?

– Возможно, он нашел его там. Мы это пока не выяснили. Может быть, эта женщина, Порлок, держала его дома для самозащиты. Оно не было зарегистрировано, но это не имеет значения. Не исключено также, что он стащил его из квартиры этажом выше. Чета, проживающая в квартире, это отрицает, но если оружие было незарегистрировано, то что им еще остается делать? А почему вы проявляете такой интерес к оружию?

– Да просто чтоб поддержать беседу!

– Миннеаполис, говорите?

– Да, – ответил я спокойно. – Ну что ж, думаю все, что вы столь любезно мне сообщили, пригодится нам, и наш город извлечет из этого полезный для себя урок. А можно ли утверждать, что вы его скоро арестуете?

– О да. Мы его возьмем, – уверил он меня. – Мошенник вроде Роденбарра – раб своих привычек. Он, что называется, обязательно «засветится» на своих старых явках. Там мы его и схватим. Это всего лишь вопрос времени.

Я притаился за дверью, когда она ее открыла. Она направилась в комнату и стала громко меня звать.

– Оглянись, – сказал я как можно мягче.

Она прижала руки к груди, словно хотела удержать на месте сердце.

– Боже, – сказала она, – как же ты меня напугал! Больше так не делай.

– Извини, я не был уверен, что это ты.

– А кто же это еще мог быть?

– Могла быть Рэнди.

– Рэнди, – сказала она тоскливо. Как из-под земли выросли коты и стали выписывать восьмерки вокруг ее лодыжек. – Рэнди... Вряд ли она звонила да?

– Может, и звонила. Звонков было много, но я не поднимал трубку.

– Знаю. Я сама звонила дважды и не получила ответа. Сначала я подумала, что ты не берешь трубку, а потом – что ты решил позвонить из автомата и вышел. После этого я вернулась домой, не увидела тебя, и вот так, совершенно неожиданно, ты очутился за моей спиной. Не делай так больше, ладно?

– Не буду.

– День у меня оказался трудным. Который сейчас час? Около двух? Я побывала в ряде мест и кое-что выяснила. А это что?

– Я хочу, чтобы ты кое-куда позвонила по моим делам, – сказал я, протягивая ей лист бумаги.

Она взяла лист, но посмотрела не на него, а на меня.

– Так ты что, даже не выслушаешь, что именно я сумела выяснить?

– Через минуту. Сначала я хочу, чтобы ты позвонила в «Таймс» и поместила объявление – до того как кончится рабочий день.

– Какое объявление?

– А вот то, которое ты держишь в руках. В колонку частных объявлений.

– Ну и почерк! Как у доктора. Тебе кто-нибудь раньше говорил об этом? «Чартерная экскурсия в форт Баклоу. Проводит общество „Киплинг“. Имеются свободные места. Звонить 989-5440». Так это же мой номер!

– Вот именно.

– Ты собираешься поместить мой телефон в газете?

– А почему бы и нет?

– Кто-нибудь прочтет его и явится сюда.

– Как? Карабкаясь по проводам? Ведь этого номера нет ни в общих списках телефонной компании, ни в телефонной книге.