Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане Страница 20

– Кажись, пришли. Осторожней, не запачкайся.

По какой-то проржавевшей насквозь лестнице они вскарабкались наверх и, подняв крышку люка, оказались в самом сердце сердца нашей Родины.

Оставалось только найти достаточно приличное место, которое обладало бы суммой денег, достойной экземпляра ювелирного искусства, попавший таким чудом в руки представителей маргинального слоя населения. Эти представители теперь даже смели надеяться, что это кольцо позволит им совершить немыслимую эволюцию в своей социальной принадлежности.

– Ну, Батькович, – со слезой в голосе сказал Палыч. – на тебя одна надежда. Ты у нас теперя – последний шанс, так сказать. Жизнь у нас уже все равно поломана, а ты… – Палыч всхлипнул.

– Только гляди у меня, – внезапно посуровев продолжал он – попробуй только смухлюй или ноги попытайся сделать.

Из-под земли достану, и тогда жизнь твоя не будет стоить ломанного цента. Ну, пошел.

Палыч подтолкнул Валентина ко входу.

– А я тут на стреме постою – глядишь, чего понадобится.

Валентин повернулся и покорно побрел внутрь. Внутри было достаточно людно – все чего-то сдавали, получали, кричали. Он пристроился в самую длинную очередь из всех, которая здесь была – ему очень не хотелось снова идти на свалку и он тянул время пребывания в таком приличном месте, с людьми, которые хорошо пахнут.

Очередь трагически подходила к концу, когда дверь с треском распахнулась и в нее влетели два здоровяка с колготками на голове. Они вертелись в разные стороны, как параноики и потрясали оружием достаточно устрашающего вида, чтобы не вызывать к себе уважения.

– Это налет! – закричал один. – Всем лечь на пол.

Очередь, как зачарованная, медленно превратилась в грядку, а те, кому некуда было лечь, пристроились на своих соседях.

– А теперь – спасибо за внимание. Наше выступление окончено. По этому поводу мой коллега пройдет по кругу с шапкой – малый, дай нам шапку – и каждый из вас от всего сердца отблагодарит нас почти самым ценным, что у него есть – деньгами, драгоценностями и предметами антиквариата. Если у кого не будет желания подарить нам эти милые пустячки, придется расстаться с самым дорогим – с его поганой жизнь.

Итак…

В полнейшей тишине один из бандитов прошел по кругу, собирая с незадачливых клиентов хорошую жатву.

– Господа служащие, для организаций – скидка. Каждый из вас может остаться при своем имуществе, если поможет нам выгрузить из сейфа имущество организации. Вот так…

Все проходило весело и с огоньком. Валентин лежал, подмяв под себя какую-то жалкую старушку и думал, как бы спасти коллективную ценность, не расставшись при этом со своей. Думать ему мешали ставшие привычными шумы в голове, поэтому, когда очередь делать взнос дошла до него, он еще не нашел какого-то путевого решения. На появление перед его лицом растянутой от вкладов вязаной шапки, Валентин отреагировал банальной и неумной фразой:

– Не отдам.

После этого ему на голову обрушился тяжелый удар, который пришелся прямо на место еще не зажившего шрама. Какова была дальнейшая судьба перстенька с симпатичными вензелями из бриллиантов, Валик уже не увидел.

– Можете меня застрелить, если вам так хочется, – совершенно спокойно проговорила Женя, глядя в сверкающие зеленые глаза незнакомца. – Только учтите, что машина числится на пульте централизованной охраны, а мой папа – очень злой бандит, и нас наверняка уже ищут. В этой руке вы видите телефон. Стоит мне нажать вот эту кнопку – а это сделать очень просто, поверьте мне – как на моем домашнем телефоне автоматически сработает тревога и вы, уважаемый господин беглец, попадете под раздачу в любом из возможных вариантов.

Эстетический идеал тяжело вздохнул и откинулся на сиденье.

– О, черт. Мальчик, ты из какой школы для трудновоспитуемых сбежал, такой грамотный?

– Вопрос не в этом. Вопрос в том, господин хороший, что вы делать собираетесь в свете последних событий.

– Чего ты хочешь? – спросил сообразительный авантюрист.

– С этого и надо было начинать, – удовлетворенно сказала Женя. – Итак, все меры пресечения отменяются, если ты берешь меня с собой.

– Куда? – изумился бандит.

– Ну, куда ты там сбегаешь.

– Молодой человек, ты соображаешь, что ты городишь? Я, например, нахожусь на выполнении ответственного задания, а ты меня от работы отвлекаешь.

– Минуточку, – заметила Женя, немного разочарованная в умственных способностях своего кумира. – Давайте разберемся. Это еще не ясно, кто кого и от чего отвлек. Когда ты меня вместе с машиной угонял, ты о чем думал? У меня, между прочим, дела ничуть не менее важные, чем у тебя были. Может, у меня там человек умирал, а ты меня увез.

– Не мели пургу, – отмахнулся кумир, еще больше портя свой имидж.

– Так не говорят, – блеснула интеллектом Женя. – Определись: либо не мели чушь, либо не гони пургу, либо не бреши, либо не лепи горбатого, либо…

– Хватит! – разнервничался бандит.

– Ладно, – охотно согласилась Женя. – Не будем терять времени. Поехали?

– Куда?

– А я почем знаю?

Попутчик, который сам уже был не рад происшествию, еще раз горько вздохнул и сказал:

– Так. Машину оставляем здесь, раз она уже и так засвеченная.

– Пойдем пешком?

– Ты очень сообразительный. Открывай машину.

– Не забывай – все у меня под контролем, – Женя помотала в воздухе телефоном, который, кстати, был Маринкин и все равно не работал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ КАША РАСХЛЕБЫВАЕТСЯ

ГЛАВА 10. КУДА ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ-2

Все, что с человеком происходит, обычно воспринимается им как нечто совершенно естественное. Даже если он вдруг попадет внутрь фантастического сериала с совершенно ненатуральными декорациями, он не перестанет быть самим собой и будет продолжать действовать в соответствии со своим представлением о правильности, со своими привычками, склонностями и темпераментом. Пусть при этом в его голове происходят совершенно невероятные и нелогические умственные процессы, пусть он до конца так и не поверит в реальность происходящего, все равно – он никогда не уйдет от будничности своих поступков и будет путать замыслы судьбы и делать положение вещей еще более нереальным.

Все попытки добраться до сути и причины, восстановить причинно-следственную связь и разобраться во всем до победного конца приводит к тому, что все еще больше запутывается так, что вообще концов не найдешь. Можно додуматься, например, что в вашем расстройстве желудка виноват никто иной, как Адольф Гитлер – и доказать это с фактами в руках. При этом совершенно не важно, кто заварил ту кашу, которую приходится расхлебывать вам. Можете успокоится – вы кому-то отплатили тем же.

Что бы люди не делали и не говорили, они все равно не докопаются до сути вещей – ее просто нет.

Давыдович, который уже совершенно потерялся от всех этих происшествий, свалившихся на его бедную голову за последние сутки, был покорным, как ребенок и невнимательным, как директор зоопарка. Поэтому он даже не заметил, как оказался в этом дощатом сарае, половину которого занимали длинные скамьи. Это было похоже на студенческую столовую времен БАМа и совершенно не вязалось ни с ситуацией, ни с характером данного задания. В руках у Давыдовича имелся билет, по виду больше смахивающий на чек кассового аппарата. Спина его провожатого уже виднелась в проеме двери.

– Стойте! – истошно заорал Давыдович, бросаясь бежать по проходу, преодолевая препятствия из каких-то странных баулов.

Саныч удивленно обернулся и спросил у запыхавшегося антиквара:

– Что-то еще?

– Мне куда? Я где? – залепетал Давыдович, обводя вокруг рукой и пожимая плечами.

Саныч снисходительно усмехнулся:

– Да у вас в голове сумбур, дорогой вы наш. Устали, нечего сказать. Что ж вы – только начали и уже устали?

Давыдович не знал уже чем захватывать воздух от растерянности и в данный момент больше всего на свете напоминал вытащенную на пляж белорыбицу.

– Вы, конечно, могли не запомнить в спешке, поэтому даю указания еще один раз. Сейчас вы дождетесь своего рейса и полетите в Павловск. Там вы доберетесь на попутках до Павловской лавры и спросите игумена Александра…

– Да-да что-то припоминаю, – потер лоб Давыдович. – А что, в аэропорт мы с вами не поедем?

– А мы уже в аэропорту, – снова улыбнулся Саныч. – Всего доброго.

Придя в себя после обморока, Снежана Игоревна обнаружила, что рядом с ней ровным счетом никого нет. Она удивленно приподнялась на локте и осмотрелась. Действительно, ее плачевное состояние, ее сбившаясь прическа и ее неудобное положение ровным счетом никого не заинтересовали.