Дарья Донцова - Верхом на «Титанике» Страница 21

– …а тут ты, в брюках, – мухой зудела Николетта.

– Вон там, у торшера, стоит некий субъект, – перебил я маменьку, – он тоже в самом затрапезном пиджачке, похоже, рваном.

Николетта прищурилась, затем больно ущипнула меня.

– Идиот! Это Жорж! Папа Зузу.

– И что? Ему простили лохмотья, а мне необходим смокинг? – проявил я подростковую строптивость.

– У Жоржа миллионы, – с придыханием воскликнула маменька, – он в списке «Форбс» и может себе позволить прийти на свадьбу в шортах и гавайской рубашке!

– На мой взгляд, папеньке невесты положен как минимум фрак, – уперся я.

– Зузу – мальчик, – подпрыгнула Николетта.

– Извини, не знал, но половая принадлежность брачующегося не влияет на одежду его родителя.

– Вава! Ты несносен! Отвратителен! Надеюсь, эта Саша сюда не заявится!

– Кто? – напрягся я.

– Саша!

– Который?

– Вава! – пошатнулась Николетта. – О боги! Теперь мне многое понятно!

– Что? – Я окончательно потерял способность ориентироваться в беседе.

Удивительно, каким образом Николетте удается за пять минут общения сделать из вполне нормального собеседника полувменяемое существо.

– Вот почему ты не женишься! Это все он!

– Кто? – тупо повторил я.

– Саша, – взвизгнула маменька, – сам сказал! Идет по шоссе в гости пешком, несет в подарок Зизи и Зузу сушки, а ты не хочешь ни пить, ни есть, пока твой… о боже… САША не явится к Коке! Вава! Милый! Умоляю! Только не обнимай его при всех! Мне не вынести позора! Вольдемар! Вольдемар!

– Я здесь, – вынырнул из толпы гостей отчим, – о, Ваня, привет. Шикарный пуловер, тебе идет голубой цвет.

– Голубой цвет, – взвизгнула Николетта, – как же я сразу не оценила шутку! Вольдемар! Вава в брюках и ГОЛУБОМ свитере! А Саша идет по шоссе с сушками, он скоро доберется сюда и упадет на мою голову! Пьяница и… нет, я не выговорю ужасные слова! Пьяница и… Беда! Горе! Несчастье! Ужас! Трагедия! Непоправимо!

– Дорогая, что случилось? – забеспокоился отчим.

Николетта вынула из сумочки крохотный платочек и прошептала:

– Жизнь заканчивается трагично!

– Вава, объясни, в чем дело, – потребовал Владимир Иванович.

Я кашлянул и развел руками. Что сказать мужу маменьки? Нет слов, дабы описать этот маразм.

– Вы спорите? – прочирикал сбоку сладкий голосок.

На лице маменьки моментально расцвела самая счастливая улыбка.

– Ах, Люка, – защебетала она, – ты права! Никак не можем договориться, как Ваве назвать его новую книгу! То ли «Шел Саша по шоссе», то ли «Голубой свитер».

– Новая книга, – ехидно прищурилась Люка, – а что, у Вавы имеется старая? Я пропустила презентацию его первого романа? Вава, гадкий, не позвал! Подари тогда мне так! Ну, я жду!

Большие темно-карие глаза Люки, в которых сверкало откровенное издевательство, уставились на меня. Владимир Иванович счел за благо тихо раствориться в толпе гостей, Николетта покраснела от злости, а я, собрав в кулак все светское воспитание, закивал:

– Непременно пришлю с шофером дня через три. Тираж уже распродан, но остались авторские экземпляры.

– Да? – с разочарованием спросила Люка. – Жду! И не забудь приложить приглашение на презентацию новой повестушки!

Я закивал, Николетта посерела, а Люка вдруг замахала руками и заорала:

– Катя, Катя, сюда!

От стола, где теснились блюда с канапе, к нам направилась стройная блондинка в вызывающе обтягивающем красном платье.

– Люка, – воскликнула она, – милая!

Чмок-чмок-чмок.

– С кем ты пришла? – кокетливо глянула на меня Катя.

Лицо блондинки показалось мне знакомым, я определенно видел ее раньше.

– С Марком, – ответила Люка, – он там! Иду, дорогой!

Помахав ручкой, маменькина подружка испарилась, Николетта тоже куда-то делась, мы с блондинкой временно остались вдвоем. Я решил завести непринужденную беседу.

– Разрешите представиться, Иван Павлович.

Катя хмыкнула, но промолчала.

– Великолепный вечер, – продолжал я, – вы знакомы с Зузу и Зизи?

– Нет, – ответила блондинка.

– Я тоже!

Катя дернула плечом и нервно обернулась.

– Вам очень идет красный цвет, – продолжил я светские любезности, – редкая дама может позволить себе пурпурное одеяние, только такая, как вы, с безупречной фигурой и…

– Прекрати, – оборвала Катя, – и лучше уходи скорей.

Я уставился на блондинку.

– Извините?

– Хватит ломать комедию, – велела Катерина, – я отлично поняла, что ради меня ты готов на все! Но уже говорила – я замужем, ничего не получится. Вон там, у камина, стоит Роман!

И тут меня осенило! Ну конечно же! Я видел эту Барби в автосалоне, когда вел переговоры о покупке новой машины, подвез потом мадемуазель из чистой вежливости, а она невесть по какой причине приняла элементарную воспитанность за влюбленность.

– Уж не знаю, как ты выбил приглашение на тусню, – понизив голос, щебетала Катя, – но зря стараешься. Подкупил моего парикмахера, и он сообщил тебе, что я иду на свадьбу, ведь так?

Я глубоко вздохнул. Милые дамы сегодня в массовом порядке лишились рассудка. Сначала Николетта с Сашей, сушками и голубым свитером, теперь Катя с твердой уверенностью в моей влюбленности. Надо немедленно расставить точки над «i», но аккуратно. Заявить даме в лицо: «Вы ошибаетесь, я не испытываю к вам ни малейших чувств!» – показалось мне грубым.

– Видите ли, дорогая, – завел я.

– Нет! Не признавайся в любви! – топнула ногой Катя.

– Я хотел лишь…

– Не стану слушать!

– Могу…

– О! О! О! Не вздумай выбрасываться из окна!

– Я…

– Страдаешь молча?

– Ну…

– Мне тебя жаль, но я уже замужем!

– Вот и прекрасно, – ляпнул я.

– На что ты намекаешь? – вспыхнула Катя. – Я не стану твоей любовницей! Не надейся!

– Извините…

– Ладно, можешь поцеловать мне ручку.

Надушенная лапка поднялась до уровня моего лица, я машинально взял тонкие пальчики.

– Ах, Ванечка, – тихо прошептала Катя, – ты такой милый, и я вижу, вижу – страстно влюблен. Женское сердце всегда вздрагивает, если мужчина совершает безумные поступки. А ты! Дежуришь около моего дома, спишь в машине, надеешься на нечаянную встречу!

– Я???

– Не отпирайся! Хорошо запомнила твою тачку, ведь я ездила в ней!

– Тут какая-то ошибка…

– Ты очень робкий! Знаю и номер машины! Семьсот два!

– Правильно, – сказал я, – именно такой номер был на прежней, проданной мной по договоренности…

Мягкая рука опустилась на мое плечо.

– Ваня, не надо! Ты сегодня обманом прошел на вечеринку! Мечтал увидеть свою Катеньку.

– Я??? Но…

– Я оценила твои старания, – заулыбалась блондинка, – мы поболтали. Но никак не могу принять предложение бросить мужа и уйти к тебе.

Я икнул, а Катя самозабвенно вещала дальше:

– Открою тайну: мужа я не люблю, но он богат, а я нищая, вот и продалась за мешок с золотом. Но, как честная девушка, я имею принципы и никогда не стану любовницей другого мужчины. Верное решение?

– Абсолютно правильное, – закивал я, пятясь прочь от сумасшедшей блондинки.

Но удрать не удалось, Катя вцепилась в рукав моего пуловера.

– Пообещай, что не станешь караулить ночью под моими окнами. Поверь, сердце кровью обливается, когда я думаю о твоих страданиях.

– Честное слово, более никогда, – уверил я ее.

– Хорошо, – улыбнулась Катя, – я понимаю, решение далось тебе нелегко, но ты ради любимой готов на все?

– Нет, – решительно ответил я, – вовсе не на все!

Катя умоляюще сложила руки.

– Только не прыгай из окна! Не лезь в петлю! Не пей яд!

– Катерина, – рявкнул из угла лысый пожилой толстяк с тарелкой в руках, – иди сюда!

Блондинка нежно улыбнулась мне и поспешила на зов, я вытер вспотевший лоб. Нет, сегодня все помешались! С какой стати блондинка приняла меня за бесшабашного Ромео? Что за идиотизм с ночевкой в ее дворе?

– Вот они, – завизжала Кока, – Зизи и Зузу! Дорогие! Любимые! Поаплодируем, господа! Музыка!

Кто-то включил запись, по многометровой гостиной поплыли звуки марша Мендельсона. Дамы все как одна выхватили кружевные платочки и приложили к напудренным носикам.

– Свадьба – это так шикарно, – заявила материализовавшаяся около меня маменька, – жаль, что она бывает очень редко! Ну, всего раз шесть-семь за жизнь!

Глава 13

Высокие двери распахнулись, и появился незнакомый мне мужчина в черном костюме, в руках он нес поднос, на котором стояли две сахарные фигурки, коими обычно украшают свадебный торт. Поскольку я находился в противоположной стороне гостиной, то не мог в деталях рассмотреть изделие из марципанов, но было понятно: одно, черное, – это жених, а белое – явно невеста. Немного странно выставлять сладости до появления счастливой пары, но, поскольку сценарий вечеринки писался Кокой, все ждали сенсации. Главная маменькина подружка обладает буйной фантазией и нестандартным мышлением.