Дарья Донцова - Две невесты на одно место Страница 21

– А вот здесь я сумку и оставила, – ткнула Катя пальцем в сторону дивана, – у нас спокойно можно шмотки бросать, никто не возьмет!

– Люська, – заорал обвешанный фотоаппаратами парень, врываясь в комнату, – лучше синюю юбку надень.

– Поняла, – долетело из угла.

Юноша исчез, но на его месте возник другой в сильно рваных джинсах и завопил:

– Ваще, мля! Надоело! Сколько раз говорить, ложьте микрофоны в гнезда! Не! Так побросали! Вы хоть в курсах, сколько они стоят?!

– Люська, – снова ворвался в помещение «фотоаппаратный», – скидавай синюю, цепляй красную!

– Йес, – крикнул девичий голос.

– Уволюсь на фиг, – бушевали «рваные джинсы», но на них никто не обращал ни малейшего внимания.

– Подвинься, – пнула меня в спину толстая тетка, вталкиваясь в гримерку, – эй, кто еще за билеты не расписался!

– Люська! Лучше зеленое!

– Еще раз микрофон на стуле найду – урою!

– Сколько можно вас с билетами ждать, а?

– Ленка, дай помаду!

– Мишка, верни колготки!

– А у Симки-то еще и герпес выскочил.

– Люська! Свет поставил.

– Да заткнись! Надоел!

Людское море шумело, двигалось, хватало вещи…

У меня запершило в горле.

– Здесь всегда так шумно?

– Разве это шум? – удивилась Катя. – Тихонечко все переодеваются, вот вечером, после семичасового представления, и впрямь бывает громко: тогда друзья приходят, родственники, корреспонденты всякие. А сейчас чего? Деловая обстановка.

– Пойдемте в курилку, – предложил я.

Катя пожала плечами:

– Как хотите.

– Вы не думаете, что паспорт стащил кто-то из своих? – спросил я, оказавшись в блаженно тихом, полутемном, пустом закутке.

– Нет, – слишком быстро ответила Воскобойникова, – у нас не воруют.

– Но документ исчез.

– Сама посеяла, – мгновенно заявила Катя.

Узенькое, бледное треугольное личико плутовки украсилось самым честно-наивным выражением, в глазах появилось слишком искреннее недоумение.

– Катенька, – ласково сказал я, – понимаете, ваш паспорт нашелся.

– Да ну?

– Вернее, обнаружилась девушка, которая, назвавшись вашим именем, ограбила людей, втерлась к ним в доверие и стащила драгоценности.

– И чего? – напряглась гримерша.

– Видите ли, дружочек, дело принимает скверный для вас оборот.

– Почему?

Я ощутил прилив вдохновения и понесся вперед на быстроногом коне лжи.

– Вы весьма похожи с преступницей, один цвет волос, глаз, стройная фигура. Возникает ощущение, будто вас под копирку делали.

Катя опустила глаза вниз.

– Так я не королева красоты, на «мисску» не тяну, ничего особенного во мне нет.

– Девицу, которая обворовала несчастных, не поймали, – продолжал я, – она успела скрыться, но потерпевшие отлично запомнили ее внешность. Знаете, как случается, вроде хорошо разглядели мерзавку, а на самом деле не слишком все детали лица приметили, получили, так сказать, общее впечатление: блондинка, невысокая, хрупкая, глаза голубые.

– И что? – перебила меня Катя. – Я никак суть проблемы не уловлю!

– Да очень просто, – привел я в действие самое «убойное» оружие, – паспорт на ваше имя?

– Ну.

– Назвалась воровка Катей Воскобойниковой, значит, вас вызовут в отделение и покажут пострадавшим. А те, кстати, люди достаточно пожилые и не слишком уже из-за возраста сообразительные, мигом скажут: «Это она нас вокруг пальца обвела!» И начнется! Вас арестуют, осудят, отправят на зону.

– С ума сойти! – подскочила Катя. – Я тут ни при чем.

– Верно, но паспорт ваш, а поразительное внешнее сходство введет пенсионеров в заблуждение, вот они и станут твердить: «Она драгоценности украла».

– А я скажу: «Нет».

– Конечно, именно так вы и ответите, только все преступники в мире отрицают свою вину. Милиция, естественно, вам не поверит…

– Бред! Разве можно вот так просто запихнуть за решетку ни в чем не повинного человека? – закричала Катя.

Я улыбнулся:

– В вашем случае элементарно! Паспорт и внешность!

Катя вцепилась в рукав моего пиджака.

– Я совершенно не виновата.

– Я вам верю, но, понимаете, у следователя имеется так называемый план раскрытия преступлений, сотруднику милиции невыгодно иметь «висяк». Быстренько оформит вас, и, простите за идиотский каламбур, делу конец. Вы оказались в очень неприятной ситуации, хотите мой совет?

– Ну, – протянула Катя, – говорите, сколько?

– Деньги ни при чем, – отмахнулся я, – в ваших интересах, чтобы поймали настоящую преступницу. Лишь тогда, когда истинная воровка окажется за решеткой, вы сможете спать спокойно.

– Интересненько, – взвизгнула Воскобойникова, – прикажете мне самой подлую ловить?

– Да нет, просто назовите имя той, которой дали документ.

– Она его сама взяла, без спроса, как всегда, тихой сапой! – в полнейшем негодовании заорала Катя и в то же мгновение захлопнула рот.

– Если начали, то договаривайте, – подстегнул я девушку, – в тюрьме очень плохо, а ваша знакомая стащила огромное количество золотишка! На большой срок потянет.

Щеки Кати сначала вспыхнули огнем, потом побледнели. Девушка вытащила из кармана пачку, выудила сигарету, моментально сломала ее и сказала:

– Ладно, расскажу, с какой стати мне Ритку жалеть? Она-то со мной никогда не считалась. И ведь знаю, что она за человек, но все равно не выдерживаю и помогаю, сколько раз зарекалась с Маргаритой дело иметь и заново на те же грабли наступаю. Хорошо, я попытаюсь объяснить ситуацию. У меня есть сестра, – сердито начала девушка, – нет чтобы мне одной у папы с мамой родиться!

Я незаметно включил в кармане диктофон и принялся внимать рассказу Кати.

В детстве маленький Ваня очень страдал от отсутствия брата или сестры. Мне было невыносимо одиноко, хотелось иметь постоянно рядом хорошего друга, такого, как, допустим, сестра, которая молча плела из крапивы рубашки, чтобы спасти своих братьев, превращенных в лебедей, или такого, как рыцарь Вермон, который спас свою сестру Амалию, кинувшись за ней в жерло вулкана.

Будучи наивным мальчиком, я верил Николетте и няне Тасе. Первая упорно твердила, что меня принес аист, а вторая уверяла, будто детей находят в капусте. Едва я пытался робко заговорить о брате или сестре, как маменька с самым серьезным видом заявляла:

– Вава! Я бы и рада, но, понимаешь, сейчас-то над Москвой аисты временно не летают. Ты видел хоть одного? То-то и оно! Придется подождать.

Тася выдвигала свою версию отсутствия братика:

– Ваняша, ну подумай, где в столице огороды?

В семь лет мне в голову неожиданно пришло простое соображение. Минуточку, Ванечка Подушкин появился на свет зимой, аисты к тому времени улетели в теплые края, а капусту давным-давно собрали. Так где меня взяли?

Потом, в школе, мальчишки быстро растолковали мне суть дела, и я прекратил терроризировать Николетту с Тасей. Но еще долго переживал от своего одиночества, до тех пор, пока не понял: к сожалению, очень часто родные по крови люди становятся врагами. Узы, связывающие друзей, встреченных на жизненном пути, более крепкие, чем генетическая связь. Не счесть числа братьям и сестрам, которые находятся в состоянии войны, делят сначала любовь мамы и папы, а потом ссорятся из-за наследства, отвоевывают себе квартиру, дачу, сберкнижку. Наверное, поэтому история, рассказанная сейчас Катей, не поразила мое воображение, она просто послужила еще одним подтверждением моих мыслей.

Катюше был годик, когда ее мама Ася родила вторую дочку, названную Маргаритой. Первых месяцев своей жизни Катя, естественно, не помнила, поэтому не знала, что такое быть единственным ребенком в семье, зато очень хорошо понимала: она старшая и поэтому обязана помогать во всем Рите.

Когда девочки пошли одна в пятый, а другая в четвертый класс, их папа бросил маму, и в семье сразу стало очень плохо с деньгами. Ася впряглась в три работы, чтобы хоть как-то прокормить и одеть дочерей, теперь ее никогда не было дома, и Катя превратилась в няню для Риты.

Разница между девочками в возрасте была незначительной, но это только «де-юре», «де-факто» же Маргарите словно было три, а Кате тридцать три года. Старшая изо всех сил баловала младшую, разрешала той пользоваться своими вещами, а хитрая Рита жила по принципу: «и твое мое, и мое мое». Если у «малышки» рвался чулок, она преспокойно хватала Катину пару, ни на минуту не задумываясь, в чем же пойдет на улицу сестра. И Ася, и Катя очень любили Маргариту, они искренне хотели ей счастья, старательно балуя девочку, но в результате из Риточки вырос совсем не тот цветок. На хорошо унавоженной грядке появилась не нежная, интеллигентная фиалка, а хищница-росянка, замаскированная под экзотическое растение.

Впрочем, ни Катя, ни Ася недостатков Риты не видели, ее капризность принимали за нервность, а эгоизм считали проявлением артистизма. Ася постоянно говорила: