Дарья Донцова - Безумная кепка Мономаха Страница 21

— Верона, — представилась баба и добавила:

— Это мать меня так обозвала, в честь города, где Ромео с Джульеттой жили. Только люди просто Веркой кличут. Смешно, да?

— Не очень, — ответила я. — У меня вот в паспорте стоит Евлампия, а откликаюсь на Лампу.

Верона прыснула, потом закрыла рот рукой.

— Ох, простите.

— Ничего, я привыкла. Где мы можем поговорить? Вы хорошо знали Ведерниковых?

Верона кивнула.

— А то! Всю жизнь рядом. Пьяницы горькие, никаких сил с ними бок о бок находиться не было.

Иди сюда.

Продолжая говорить, Верона привела меня на удивительно грязную кухню странной восьмиугольной формы.

— Какой необычный дизайн у помещения, — удивилась я.

Верона усмехнулась.

— Мои дед и бабка вместе со стариками Ведерниковыми в одной квартире проживали, комнат немерено, в кухне можно бал устраивать. Мне бабушка рассказывала, что сначала ничего жили, Дружно, потом ругаться начали. К Ведерниковым из села теща приперла вместе с незамужней дочерью, Клавой, и та к моему деду приставать начала.

А мужику много не надо… В общем, застукала их бабушка в чулане и отмутузила Клавку. Та, не будь дурой, нажаловалась маменьке, наврала, что мой дедушка ее изнасиловал, и началась настоящая война. Их теща пообещала деда в тюрьму посадить, а бабушка пригрозила: «Если моего мужа тронут, от твоих детей костей не останется, всех отравлю, насыплю яду в кастрюли».

…Результатом довольно длительной, полномасштабной битвы стало решение о превращении коммуналки в две самостоятельные квартиры. Соседи никаким оформлением бумаг не озаботились, перед самой Отечественной войной они просто бодро построили стену, предварительно тщательно разделив пространство. Вот почему кухня получилась такой идиотской — ее выкроили из прежней ванной и туалета, а санузлы для каждой семьи пробили в другом месте. В общем, намучились по полной программе, но добились своего.

Верона, естественно, не помнила ни великой битвы, ни эпохального ремонта, она родилась уже в отдельной квартире. Но с самого раннего детства девочка слышала от мамы:

— Наши соседи совершенные сволочи, не общайся с ними никогда.

Если маме Вероны требовалась щепотка отсутствующей дома соли, то женщина бежала на первый этаж, к Милочке Крюковой, или торопилась в магазин. В соседнюю дверь она не звонила никогда! Несмотря на то что из действующих лиц великой битвы за дедушку в живых осталась лишь глухая и полуслепая бабка Ведерниковых (кажется, та самая теща), молодое поколение, в принципе не имевшее друг к другу претензий, не здоровалось при встречах на лестницах.

— И с какой стати их было уважать? — возмущалась сейчас Верона. — Олег водку жрал и нигде не работал, числился в каком-то месте, но я его каждый день бухим у магазина видела. Люба, его жена, в прачке работала — тут за углом раньше пункт приема белья имелся, так она там частенько прямо на тюках спать заваливалась. Рабочую смену отстоит и хлобысть в чужие пододеяльнички.

Ведерниковыми в нашем подъезде все брезговали, он пройдет — наблюет, она прошмыгнет — вонища останется. Бабка их, еще когда на улицу выходила, вечно в подъезде окурки швыряла — дымила почище паровоза, одну папиросу выплюнет, тут же вторую засмолит.

В конце концов терпение жильцов лопнуло, и люди обратились в милицию. Участковый выслушал жалобы и пообещал разобраться. Но, когда через месяц отец Вероны вновь зашел в отделение, ответственный за порядок мужчина спокойно ответил:

— Ведерниковы не тунеядцы, она работает, он трудится в НИИ, бабушка пенсионерка, мальчик в школу ходит, девочка тоже. В вытрезвитель они не попадали, приводов не имеют. Какие претензии? А то, что окурки на лестнице швыряют, это к домоуправу. В отношении же запаха ничего сделать не могу, нет в Уголовном кодексе статьи, по которой неряху привлечь можно. Разбирайтесь сами.

Глава 13

И что оставалось делать жильцам? Только терпеть. Семье Вероны доставалось больше всего.

Мало того, что противные соседи постоянно крали у них половики и пачкали дверь, так еще Олег установил в квартире ужасно громкий звонок. От оглушительного «блям, блям» Верона подскакивала в кровати, а члены стаи Ведерниковых могли заявиться домой в любое время суток — в три ночи, к примеру, — и начать упорно давить на кнопку адской кричалки.

Отец Вероны вновь отправился к участковому, но на сей раз был попросту изгнан из кабинета.

— Вы мне надоели! — воскликнул сержант. — Еще чего расскажете? Звонок им, видите ли, не по нраву… А завтра цвет чужой двери не по вкусу придется, мне чего, ее перекрашивать?!

Жизнь текла своим чередом, Верона росла, не общаясь с соседями. Естественно, она была в курсе семейных бед Ведерниковых: члены вражеской семьи начали умирать, посадили Костю. Вроде младший Ведерников влез в чью-то квартиру, деталей Верона не знала. Парня отправили на зону, и больше Верона никогда с ним не встречалась.

Квартира соседей стоит запертой.

— И вы не видели Костю? — спросила я.

— Не-а, — помотала головой Верона. — Только слышала про него.

…Но однажды приехал к ней какой-то дядька, шикарно одетый, назвался адвокатом и предложил женщине перебраться в другое место.

— Ваша жилплощадь ветхая, требует солидного ремонта, — пел законник, — даже косметическое обновление влетит в копеечку, сюда не одну тысячу долларов вложить надо. Оцените удачу: предлагаем хорошее жилье, с новой мебелью, переезд за наш счет, а еще получите пару тысяч в придачу.

Соглашайтесь!

— Кто и почему решил меня осчастливить? — недоверчиво поинтересовалась Верона.

— Один богатый человек хочет купить вашу жилплощадь, — сообщил юрист.

— Вы скажите ему, что в соседнем помещении уголовник прописан, правда, не живет тут, но в любой момент вернуться может, — предостерегла Верона. — Думаю, вашему богатому человеку не понравится, если его детки с Костей на лестнице столкнутся. Уголовник — он и есть уголовник.

Адвокат слегка замялся, но потом сказал:

— Константин Олегович в юности совершил ряд ошибок, он их не скрывает, наоборот, гордится тем, что сумел взяться за ум, отбросить прошлое и стать богатым человеком, успешным бизнесменом.

Ведерников хочет продать родное гнездо, вы ведь в курсе, что ваши апартаменты ранее составляли единое целое с жилплощадью Ведерниковых. Константин Олегович сначала думает привести в порядок родные пенаты, а потом избавиться от них.

Верона обозлилась — ее очень не обрадовала весть о богатстве Константина — и резко ответила:

— Я ему не мешаю нанимать строителей, с десяти утра до одиннадцати вечера имеет право шуметь.

Юрист потер руки.

— Понимаете, по документам квартира до сих пор считается коммунальной, хотя фактически она давно превратилась в две отдельные.

— Погодите, — оживилась Верона, — значит, без моего согласия он свою продать не сможет?

— Правильно, — закивал поверенный в делах, — никто сделку не оформит, нужно ваше разрешение, поэтому Константин Олегович предлагает разумное решение: он отселяет вас в новостройку, хорошенькую, словно пасхальное яйцо, а уж потом продает обе квартиры. В конце концов, изначально-то вся площадь целиком принадлежала предкам Ведерникова.

— Это он вам сказал? — возмутилась Верона. — Ложь! Здесь первыми поселились мои дед и бабка. Вернее, они в Москве всегда жили, а Ведерниковы невесть откуда приперли, их дед в лаптях шастал. Кстати, у Кости сестра имеется, Ирка. Она где? Тоже небось право на жилье имеет. Сейчас дело замутится, начнут бумаги оформлять, и выплывет Ирка. Чего тогда? Константин ремонт сделает, стенки сломает, а суд велит назад вертаться.

И мне потом что, в коммуналке жить?

— Успокойтесь, — заулыбался адвокат. — Ирина Олеговна Ведерникова давным-давно не живет в Москве, она очень рано вышла замуж за сельского жителя Алексея Кононова и прописана в деревне Прюково. Никаких прав на данную жилплощадь гражданка Кононова не имеет. Кстати, она не родная сестра Константина Олеговича, сводная.

Верона попыталась привести мысли в порядок:

— Если соглашаюсь, Костя получает все хоромы?

— Верно.

— И продает их?

— Пока планы такие.

— Сколько же стоит наша квартира, если снова ее объединить?

— Это вопрос не ко мне, а к риелтору, — вывернулся юрист. Думал, что ловко, и совершил ошибку.

В душе Вероны закопошились подозрения.

— Ладно, — сказала она, — подумаю. Приходите через неделю. Кстати, куда меня Ведерников отселить надумал?

— Есть три шикарных места на выбор, — затарахтел юрист, — везде двушки с евроремонтом и мебелью. Вам понравится.

— Ну-ну, — кивнула Верона, — приезжайте в следующий вторник.

Когда адвокат снова прикатил к женщине, та сообщила:

— Я готова посмотреть предлагаемую жилплощадь, но с нами поедет моя родственница.

— Без проблем, — обрадовался юрист, — у меня большая машина.