Елена Логунова - Спокойно, Маша, я Дубровский! Страница 21

– Дурдом какой-то! – пробормотала я, абсолютно не понимая, что творит мой братец.

Телефонный звонок застал меня врасплох. Я ожидала, что трезвонить начнет аппарат в прихожей, а запел мобильник в руке покойницы. Ожидать, что она ответит на звонок, было бы крайне глупо, поэтому Зяма быстро прервал соединение. При этом на его напряженной физиономии обозначилась слабая улыбка.

– Так я и думал, – сказал мне братец. – Чтобы не бегать к телефону, барышня сделала переадресацию звонков на сотовый! Ну-ка, а как насчет обратного процесса?

Прежде чем я успела его остановить, Зяма подошел к Дашеньке и бестрепетно вытянул из ее послушно разжавшегося кулачка мобильник.

– Что ты делаешь, идиот?! – страшным шепотом проскрежетала я, откровенно ужаснувшись. – Я же сказала тебе – ничего тут не трогай, опера обязательно снимут с мобильника отпечатки!

– Липкий! – невозмутимо сообщил братец, переложив чужой телефон из одной руки в другую. – Похоже, медом испачкан.

Стало понятно, почему мобильник не выпал из разжавшегося кулака: Дашенька испачкала руку медом, и ультратонкий мобильник к нему прилип. Я подумала об этом отстраненно, меня больше занимали манипуляции Зямы.

Братец невозмутимо тискал кнопочки чужого телефона. Через секунду зазвенел мой собственный мобильник, Зяма взглянул на дисплей, кивнул и широко улыбнулся.

– Все, амба, – упавшим голосом резюмировала я. – Придурок, ты окончательно влип, и я с тобой заодно. Теперь тебе, как стопроцентному психу, светит дурдом, а мне женская колония.

В женскую колонию не хотелось ужасно! Как-то я вместе с группой Макса Смеловского побывала в этом заведении на съемках программы «Дура лекс», что в переводе с подозрительной латыни на русский означает «Суровый закон», и поняла, что двойной линией колючей проволоки очерчены границы одного из адских кругов.

Но Зяма моим отчаянием не проникся.

– Наоборот, май систер, наоборот! – усмехнулся он. – Мы не пропали, мы спасены! Спасибо «Мозговитому дому», переадресация работает в обе стороны, звонок с Дашенькиного мобильника проходит через домашний аппарат и на выходе определяется стационарный номер. Соображаешь, что это значит?

– Что я балда, ничего не смыслящая в современных телекоммуникациях, – с досадой сказала я. – Слушай, а ты не мог выбрать другое время для понижения моей самооценки?

– Прекрасно, прекрасно, – совсем не в лад моим словам пробубнил Зяма, расковыривая сотовый телефон покойницы. – А что же сделать с «симкой»? Дюха, ты случайно не знаешь надежного способа непоправимо испортить сим-карту?

– Совершенно случайно знаю, – очень неохотно призналась я, подозревая, что братец продолжает надо мной издеваться. – Тебе, наверное, Денис про эту историю рассказал? Так он виноват не меньше меня, нечего было качать стол!

– А при чем тут качающийся стол? – непонятливо прищурился Зяма.

Я не стала вдаваться в объяснения, хотя стол был очень даже при чем. Если бы он не шатался, горячий глинтвейн не выплеснулся бы на оставленный рядом с полным стаканом мобильник. Крышечка, закрывающая аппарат с тыльной стороны, прилегала неплотно, сим-карта основательно промокла, покрылась какой-то коростой и не ожила даже после запоздалого мытья и просушки. Я в химии и физике мало что понимаю, но Денис популярно объяснил, что горячая кисло-сладкая жидкость – это весьма агрессивная среда. В ответ я не менее популярно и даже где-то агрессивно объяснила милому, что его святая обязанность – купить мне новый мобильник, с чем Денис безропотно согласился. В конце концов, это ведь именно он затеял на кухонном столе те веселые сексуальные игрища, в результате которых колченогий стол запрыгал резвым козликом! Впрочем, Зяме, чтобы он не насмехался, я дала ответ исключительно по существу вопроса:

– Практика показывает, что сим-карта не выживает после купания в горячем глинтвейне.

– Ну-ка, напомни мне рецепт глинтвейна! – попросил братишка.

– Совсем обалдел, любитель сладкой жизни? Папины гены некстати проснулись? Самое время расширить свои познания в области приготовления алкогольных напитков! – Я всплеснула руками и хотела развить сказанное вплоть до легкого воспитательного мордобоя, но Зяма строго цыкнул на меня и требовательно уточнил:

– Горячее вино, лимон, мед – правильно?

– Плюс апельсиновые корочки и корица.

Увидев, как братец вертит перед глазами сим-карту, извлеченную из телефона Дашеньки, я догадалась, что его интерес к составу глинтвейна не случаен.

Зяма присел, вытянул руку, подержал ладонь над стоящей на полу чашкой, не касаясь ее, и с коварной улыбкой сказал:

– Чай еще не остыл! – Он обернулся ко мне. – Подержи-ка!

Я послушно взяла из его рук Дашенькин мобильник, уже понимая, что у смышленого Зямы возник какой-то смелый план. Братец тем временем ловко вытряхнул «симку» из моего собственного аппарата и вложил в телефон Дашеньки.

– Это еще зачем? – напряглась я.

– А вот зачем! – сказал Зяма.

И с тридцатисантиметровой высоты прицельно булькнул чужой телефон с моей карточкой в чашку с недопитым утренним чаем убитой!

Я только ахнула, а братец проворно накрыл свою ладошку бумажной салфеткой и сквозь нее осторожно подвинул руку Дашеньки так, чтобы ее разжавшийся кулачок навис точно над чашкой – вроде это покойница сама уронила телефончик в чай. Тут только до меня дошло, что это братец делает. Из подручных средств готовит нам с ним алиби!

Прозрев, я отмерла, взяла с блюдечка сразу два густо засахаренных лимонных кружочка, отодвинула Зяму от воображаемой барной стойки и старательно выжала все в ту же чашку с чаем и мобильником едкий лимонный сок. И сахарку туда же натрусила. Сама-то я предпочитаю свежезаваренный зеленый чай «без всего», но знаю, что некоторые оригиналы очень уважают чай с многочисленными добавками. А Дашенька не только после смерти, но и при жизни выглядела достаточно экстравагантной, чтобы пить любую бурду!

Пока я с усилием, как старательная прачка, выкручивала над чашкой лимонные дольки, Зяма начинил мой мобильник Дашенькиной «симкой», с воинственным звуком, похожим на сухой пистолетный выстрел, защелкнул крышечку и отрывисто скомандовал:

– Все, Индиана Джонс, заметаем следы и уходим!

Никаких видимых следов на полу мы не оставили, но это, конечно, не значило, что их там нет. Слишком часто я слушала хвастливые рассказы своего любимого эксперта-криминалиста о его великих трудовых подвигах, чтобы не понять: специалисты расстараются, чтобы найти один-другой подходящий для идентификации отпечаток наших с Зямой башмаков.

– Дюха, я знаю, у тебя в сумке наверняка есть влажные салфетки, – вспомнил братец. – Доставай их! Будем пятиться к выходу, по мере отступления затирая свои следы.

– Э, нет, так не пойдет! – живо возразила я. – Эксперты могут обнаружить на паркете следы лосьона, которым пропитаны салфетки, и это будет чертовски подозрительно! Наверняка обычно в этом доме полы моют каким-нибудь другим составом. Точно не «Ананасом с папайей».

– Как-то не хочется искать в чужом доме штатное моющее средство, ведро и швабру, – почесав в затылке, признался братец.

Я полностью разделяла его нежелание. Мытье полов вообще не относится к числу моих любимых занятий, я даже в родном доме стараюсь лишний раз этого не делать, благо у нас в семье уже есть один фанатичный борец за санитарию и гигиену – это наш папуля. А шарить по кладовкам в чужой квартире, рискуя умножить число следов своего присутствия, было не просто неохота, а даже опасно!

– Да и не пройдет этот трюк с мытьем полов, – продолжал рассуждать Зяма. – Ну, положим, дойдем мы со шваброй до самого порога, а потом куда ее девать? В уголочке оставить? Или с собой унести?

Я представила, как мы ретируемся мимо бдительного привратника, непринужденно помахивая хозяйской шваброй, и нервно захихикала. Потянулась прикрыть рот ладошкой, обнаружила забытые в кулачке лимонные выжимки и, не зная, куда это добро выбросить (тоже ведь улика!), машинально сунула кисло-сладкое месиво в рот. Скулы сразу же свело, от невыносимой кислятины защипало в глазах. Я машинально завертела головой в поисках водички и очень скоро нашла ее: в углу комнаты за большим керамическим горшком с роскошной разлапистой монстерой пряталась полуторалитровая бутыль с питьевой водой «Ключевая». Емкость была на треть пуста, а вместо обычной крышки бутылочное горлышко венчал пластмассовый распылитель. Не самая лучшая конструкция для экстренного утоления жажды у существа животного происхождения, зато очень подходящая для увлажнения просторных листьев декоративного растения. И, кстати говоря, вполне пригодная для уничтожения следов незваных гостей!

– Гениально! – выслушав мое новаторское предложение, восхитился Зяма. – Действуй, Дюха!