Людмила Ситникова - Противоядие для свекрови Страница 21

Катарина не могла взять в толк, каким образом ей удалось захмелеть от двух с половиной бокалов шампанского? Положение становилось критическим. Катка разозлилась на свою вопиющую расхлябанность. Это называется, она ведет расследование! Сидит в ресторане, попивает благородный напиток, а Белянка с сыном неизвестно где и с кем.

Макаров тем временем взял ее за руку и хрипло прошептал:

– Катарина, поехали ко мне?

– Напоил девушку, а теперь пытаешься воспользоваться ее затуманенным разумом?

– Обещаю, никакого интима, просто посмотришь, как я живу.

– Ну да… никакого интима. Это ты здесь так говоришь, а как порог переступим, запоешь по-другому. Нет уж, Сережа, я слишком долго живу на свете, чтобы поддаться на столь банальную уловку.

– Клянусь, пальцем тебя не трону!

– Нет, отвези меня домой.

– Время детское, мы могли бы…

– Жутко разболелась голова.

Сергей с такой силой сжал бокал, что тот едва не треснул. Глаза налились злобой, на шее вздулась вена, а губы превратились в тонкую нить.

– Поехали! – Его приказной тон моментально отрезвил.

– Куда?

– Довезу тебя до дома, – буркнул Макаров, жестом подозвав официанта.

Через час, когда Сергей отбыл восвояси, Катарина села в «Фиат» и порулила в Подмосковье. Она и не подозревала, что сегодняшняя ночь окажется щедрой на приключения.

Глава 9

В начале первого Катарина в сотый раз перевернулась на левый бок. То ли от нервного перенапряжения, то ли от осознания того, что повсюду висят камеры, но сон упорно не шел. Вдобавок ко всему Копейкину начало знобить. Встав с кровати, Ката на цыпочках прошла в ванную комнату. Щелкнув выключателем, она задрала голову вверх. Камера смотрела на нее своим всевидящим оком. Катка встала чуть правее – камера не двинулась с места. Еще чуть правее – камера не реагировала.

Придя к мысли, что Игорь с Вадимом заняты более важными делами, а именно – мужики спят как сурки, она включила воду и скинула с себя халатик.

Стоя под теплыми струями душа, Катарина вертела головой. Ощущение, надо сказать, весьма и весьма отвратное. Интересно, как некоторые смельчаки умудряются посещать нудистские пляжи? Это ж каким раскованным человеком надо быть, чтобы полностью раздеться и, не замечая никого вокруг, спокойно принимать солнечные ванны. Нет, она бы никогда не осмелилась посетить такой пляж. Даже под угрозой расстрела.

Из задумчивости Катку вывел едва слышный звук, напоминающий работу бормашины. Она подняла голову и завизжала. Объектив камеры смотрел прямо на нее.

Схватив полотенце, Копейкина показала кулак. Камера закивала, давая тем самым понять, что, мол, извиняюсь, но вы, мадам, уже попали в фокус.

В комнате, заливаясь краской, Ката шмыгнула под одеяло и, накрывшись с головой, слушала стук собственного сердца.

Долгожданная дрема объявилась без четверти два, но стоило Катарине на мгновенье отключиться от реальности, как над самым ухом раздался голос свекрови:

– Ката, быстро вставай!

– Что вы здесь делаете? Я только заснула.

– Я снова видела женщину.

– Вам приснилось. Меньше смотрите ужасы на ночь.

– Вставай! Она поднялась по ступенькам на второй этаж и растворилась в пространстве.

– Вы что, караулили ее в гостиной?

– Я была на кухне.

– Розалия Станиславовна, идите к себе.

– Если ты не встанешь, я закачу истерику.

Аргумент подействовал. Истерику, а тем более истерику Розалии, она просто-напросто не переживет.

– Что вы хотите?

– Надо спуститься в прачечную. Это единственное место в доме, где нет камер. Возможно, баба обосновалась именно там.

– Бред. Полагаете, в нашем коттедже живет посторонняя женщина, а мы не в курсе?

– А если это призрак?

– Призраку все равно где жить. Они вообще не видны ни на камерах, ни на фотографиях.

– Через минуту выходи в коридор! Мы тебя ждем.

– Мы?

– Лидку с Дорой я уже разбудила.

Замечательно. Вот и выспалась перед поездкой к Марго. Теперь с утра темные круги под глазами и отекшие веки обеспечены.

Облачившись в халат, Ката выползла из спальни.

Лидия Владимировна, успевшая накрасить губы и нарисовать глаза, вздрагивала от малейшего шороха.

– Может, сбегать в трейлер, они должны были заметить женщину.

– И чего они тогда ждут? Нет, девочки, сами все выясним.

Дора поежилась:

– Вы уверены, что нам не опасно спускаться в прачечную?

– Возьми палку.

– Зачем?

– Для самообороны.

Гаврилюк капризно протянула:

– Палка не поможет. Разбудите Сильвестра или Рудика.

– Сильвестр хуже бабы, – гаркнула свекровь. – А Рудик вообще – козел редкостный.

– Я растолкаю Дориана, – Дора направилась вниз.

– Не надо! Пока его помощь не требуется.

Вчетвером они спустились на первый этаж. В темноте Дора наступила на ногу Розалии. Свекровь разразилась отборным матом.

Ката с Лидией заткнули уши.

– Розалия Станиславовна, мат не украшает женщину.

– Меня уже не переделать.

– Мне известен отличный способ удаления из словарного запаса непечатных словечек, – хохотнула Дора. – В следующий раз, перед тем как захотите произнести ругательство, замените его на название овощей или фруктов.

– Я буду выглядеть полной дурой.

– Зато в скором времени перестанете ругаться.

Катарина поддержала Дору:

– По-моему, прекрасный способ.

– Девочки, я с вами согласна, – кивала Лидия.

Все уставились на Розалию.

– Ну так как, попробуете?

Свекровь долго молчала, затем окинула взглядом силуэт Доры и буркнула:

– Ладно, попробовать стоит. Кабачок на вас в моркови!

– Да… я забыла предупредить, названия овощей и фруктов не должны повторяться.

– Издеваешься? Где я тебе столько названий разных нарою? И вообще, мы спустились искать бабу. Вперед.

Толкнув дверь, ведущую в подвал, Розалия взяла Лидию за руку:

– Спускайся с миром, Лидок.

Гаврилюк отшатнулась:

– Я?!

– Конечно, ты.

– Я не пойду туда первой.

– Но ты обязана.

– С какой стати?

– Так надо.

– Почему? – допытывалась Лидия.

– Ты актриса! Патиссон! Банан! Клубника! Земляника! Поэтому… черешня на ананасы, можешь, огурец! А если боишься свекла, помидоры… представь, что так надо по роли, и все будет хорошо. Ах да… тыква, дыня… мы с тобой.

Лидия Владимировна прислонилась к стене:

– Я ничего не поняла. Скажите теперь по-русски.

Розалию Станиславовну дважды просить не пришлось. Она сказала. Но ей-богу, намного приятнее для ушей было слышать про фрукты и овощи.

– Я спущусь вниз, – Ката ступила на лестницу.

– Ты смелая девочка, – подбадривала свекровь. – Мы тебя никогда… никогда не забудем!

Минуту спустя в прачечной вспыхнул яркий свет. Ката скрестила руки на груди.

– Убедились? Никого здесь нет и не было.

– Тогда облазим весь дом.

– Пойдемте спать.

– Нет! Я не засну, зная, что в доме посторонний.

В коридоре появился Дориан:

– Эй, вы че, офонарели?

Дора съязвила:

– Забываешься, братец. Ботаны так не выражаются.

– Отвали! За кем гонитесь?

– У Розалии Станиславовны были очередные глюки, – Лидия улыбнулась кончиками губ.

– Второй раз видели таинственную незнакомку?

– Видела! Ты мне должен поверить. Ты продвинутый парень, не то что эти… – она со злостью посмотрела на Гаврилюк.

– Ну допустим, я вам верю, что вы предлагаете?

– Поймать!

Дориан почесал макушку:

– Вообще-то нелегко поймать то, чего сам не видел. Кстати, – парень понизил голос, – а куда подевалась Канделария Хуановна?

– Никуда. Старый грейпфрут спит в гостиной.

– Ошибаетесь. Диван пустой.

– Не может быть!

– Сами посмотрите.

– Вот вам и ответ на вопрос, кто ночами шастает по дому. Наша Канделария развлекается.

– Не говори ерунды, Лидка. Та баба лет на сорок моложе старухи!

В гостиной свекровь включила торшер.

Хуановна, свернувшись калачиком, досматривала пятый сон.

– Дориан, ты ослеп? Она же дрыхнет.

– Сейчас да, но пять минут назад ее здесь не было.

– Ты видишь в темноте?

– Свет со второго этажа падает на диван. И когда я пересекал гостиную, бабки на нем не было.

Розалия тряхнула Канделарию за плечо:

– Просыпайся, курага старая! Папайю тебе в маракуйю к мандариновой матери!

Канделария вскочила:

– Где мать? Чья мать? Почему вы так странно на меня смотрите? Катарина, Лидия, дочка…

Розалия подошла к старухе вплотную:

– Тамбовский волк тебе дочка. У нас к тебе возникло несколько вопросов.

Перепуганная Канделария покосилась на Дориана:

– Спрашивайте. Но я ничего не брала.

– Где ты была между двумя двадцатью и половиной третьего ночи?

– В какой день недели?

– Сегодня! – рявкнула свекровь.

– Спала.

– С кем и где?

– Одна. Здесь.

– Под диваном? Дориан тебя не видел. Признавайся, вражеская морда, по каким делам ты отлучалась?