Наталья Александрова - Чужая воля Страница 21

Я смотрела на Эрика укоризненно – уж очень меня утомили разные непонятные слова, – но он никак не реагировал на мой взгляд.

– А вот получатель – бормотал он, как ненормальный, – некий фонд «Арвен», о котором я никогда не слышал. Его банковские реквизиты мне ничего не говорят, но они производят впечатление вполне корректных, по крайней мере, в ИНН – десять цифр, в расчетном и корреспондентском счетах – по двадцать, все как полагается… я ведь могу проверить, соответствует ли корсчет названию банка… А сумма платежа не указана. Интересно.

Очевидно, я не выдержала и издала какой-то звук, потому что Эрик соизволил посмотреть на меня.

– Не сочтите меня ненормальным, – совершенно правильно отреагировал он на мой взгляд. – Дело в том, что скоро на счет нашего фонда поступит из Германии очень большая сумма денег для целевого финансирования нескольких детских больниц… Вы понимаете, что будет, если я и дальше не смогу контролировать свои действия? Ведь мне доверяют огромные деньги… Что со мной происходит?

Я смотрела на Эрика и думала: искренен ли этот человек? Он производил на меня очень хорошее впечатление, разумеется, если забыть о первой нашей встрече, когда Гораций вымазал его плащ. Серьезный, солидный мужчина. Опять же, общался с Валентином Сергеевичем, а уж ему-то я доверяла безоговорочно.

Но с другой стороны, говорят же, что у мошенников всегда самые честные глаза… Может, он нарочно хочет заручиться моим свидетельством, чтобы я подтвердила… Подтвердила – что? Что он неизвестно куда перевел доверенные ему деньги не по злому умыслу, а в бессознательном состоянии? Но ведь это совершенный бред! Кто в такое поверит – с моим свидетельством или без него? Да и денег-то пока никаких нету, он их еще не получил, так что перевести не мог, во всяком случае, он так говорит. Тогда зачем я ему нужна? Как говорится, в жизни случится такое, что не придумаешь и в книжке не прочитаешь.

Мне предстояло решить трудную задачу: либо поверить, что Эрик порядочный человек, попавший в беду, либо считать, что со мной играют в грязную игру. Существовал еще третий вариант: оба мы с Эриком хором сошли с катушек, но в такое верить совсем не хотелось.

В пользу Эрика говорит его дружба с Валентином Сергеевичем и еще Гораций. Гораций хорошо к нему относится, а ведь собаки чувствуют фальшь и притворство, и вообще плохих людей. А во вред Эрику говорит только то, что я его совершенно не знаю. Не знаю, как он жил до того, как переехал в этот дом, не знаю, почему он один. Да, действительно, а почему он один? Такой, можно сказать, симпатичный мужчина, то есть белобрысый, конечно, но аккуратный, вежливый, образованный, да и обеспеченный, в конце концов! В наше время состоятельность чуть ли не на первом месте, особенно среди молодых девиц! Я представила, как Эрик едет на своей машине, а рядом с ним расселась шикарная такая девица с патологически длинными ногами и роскошной рыжей гривой. Хотя нет, он, наверное предпочитает брюнеток, раз сам – блондин. Хоть брюнетка, хоть блондинка, но мне такое зрелище не понравилось. Не ходят к нему девицы, иначе Раиса Кузьминична бы знала, уж такой факт она не пропустит.

Тут я сообразила, что уже минут двадцать мы сидим с Эриком и молчим. Я уставилась куда-то в пол и предалась размышлениям, а он, оказывается, смотрел на меня.

– Вы мне не верите? – спросил он тихо. Вечно у меня все написано на лице! Возможно я взбалмошная, эгоистичная и легкомысленная. Но я отнюдь не толстокожая. И я поняла, что от моего ответа Эрику зависит очень многое. Если я отвечу отрицательно, то Эрику будет плохо, а я тоже потеряю что-то, чему пока не могу дать названия.

– Верю! – сказала я.

Он улыбнулся и посмотрел на меня ласково, но я была настроена серьезно.

– Если я вам верю, то и вы тоже должны мне поверить, – сказала я строго. – Так что ничему не удивляйтесь.

Я подошла к столу и написала на чистом листке бумаги:

«Пойдемте в ванную!»

Эрик прочитал и буквально отвесил челюсть.

«Зачем?» – спросил он меня глазами.

«Так все делают, когда не хотят чтобы их подслушивали», – невозмутимо написала я.

«Вы считаете, что нас могут подслушивать?»

«Не исключено».

Тут листок кончился, и теперь уже я сожгла его в пепельнице.

– Дорогой, я приму душ! – крикнула я неестественным голосом и хлопнула дверью посильнее.

В ванной я уселась на стиральную машину и стала ждать Эрика, предварительно пустив воду из крана.

– Что это значит? – явился он весьма удивленный. – Что за детские игрушки?

– Слушайте меня внимательно, потом будете критиковать. Значит, каждый вечер с вами происходят странные вещи, – начала я вполголоса. – Вы впадаете в ступор в лифте, то есть лифт тут не при чем, дело во времени. Ровно в семнадцать часов тридцать три минуты вам становится нехорошо, независимо от того, где вы находитесь – в лифте или на лестнице. Дальше вы приходите в квартиру, и по прошествии некоторого времени у вас полностью теряется память, вы не контролируете себя и в бессознательном состоянии делаете странные вещи. То есть это вам кажется, что странные, потому что вы не можете себе представить, что в бессознательном состоянии человек способен действовать логично. А на самом деле вы печатаете платежное поручение, то есть ничего странного в этом нет. Вот если бы вы чувствовали себя Тарзаном, бегали бы по квартире в голом, простите, виде и искали свою Джейн, то…

– То в этом случае я волновался бы гораздо меньше, – прервал меня Эрик. – Тогда бы я посчитал, что просто рехнулся и обратился бы к врачу, а так дело связано с большими деньгами…

Он невольно повысил голос, я предостерегающе подняла руку и подвинулась. Эрик уселся рядом со мной на стиральную машину и прижался к моей щеке.

– Так что я не верю, что с вами происходят, как бы это выразиться, таинственное явление психики… уж очень все логично и целесообразно. Начинается у вас все это, когда вы приходите домой. Если бы явления были произвольными, то такое могло, например, начаться в машине, и тогда вы бы, не дай Бог, попали в аварию. А так, заметьте, во-первых, дома с вами ничего не может случиться – ну чайник, допустим, перекипит, да и то он у вас электрический, сам отключается, а во-вторых, дома у вас под рукой компьютер, чтобы печатать эту чертову платежку. Вы уж меня простите, но мне кажется, что больше всего ваша так называемая болезнь, похожа на проявление чьей-то злой воли. Кто-то управляет вашим сознанием.

– Как такое возможно! – воскликнул Эрик шепотом. – Это – фантастика!

– Тогда будем считать, что у вас шизофрения, маниакальный психоз и еще куча психических болезней. Вам как больше нравится?

Он отвернулся и даже попытался отодвинуться от меня, но стиральная машина была небольшая и места там было мало.

– Но как вам такое пришло в голову?

– Сама не знаю, – я пожала плечами, – но покойный Валентин Сергеевич занимался именно такими вещами.

– Это для меня новость! – недоверчиво сказал Эрик. – Я всегда думал, что он был химиком.

– Я тоже, – вздохнула я. – И для меня это тоже новость.

Возможно, то, что я собиралась сделать, было огромной глупостью. А собиралась я рассказать Эрику о записках Валентина Сергеевича и вообще о всех странностях, что произошли со мной в последнее время. Записки я прочитала не до конца, но сумела понять, что дело это очень важное и опасное. И мне просто необходимо посоветоваться с кем-нибудь честным и знающим. Эрик, во-первых, был честный, иначе Валентин Сергеевич и Гораций – ну, про это я уже говорила, а во-вторых, он не побежит продавать записки ни бандитам, ни той организации, которая портила жизнь Валентину Сергеевичу, прикрываясь государственными интересами, хотя бы потому, что работает на немецкую компанию, и на наши организации с сомнительной репутацией ему глубоко плевать. Он человек независимый и денег зарабатывает достаточно.

А в третьих, мне просто не к кому было обратиться. Из всех мужей доверия заслуживает только Олег, он человек неглупый. И вообще у него масса достоинств, и есть связи в правоохранительных органах и еще много где, но если даже я и сумею убедить его в моей абсолютной нормальности, что я ничего не придумываю и не сочиняю, то он впадет в панику, станет переживать за меня и за Горация, потом объявит, что не может оставить меня одну и вообще переедет в мою квартиру. А этого я боялась больше нападения бандитов. Такой уж у меня характер – ненавижу возвращаться к прошлому. Мы в свое время с Олегом долго обсуждали наш развод и пришли к единому, как мне казалось, мнению – расходимся тихо-мирно. Не сошлись, что называется, характерами. Но в последнее время у меня сложилось впечатление, что он хочет все вернуть назад… Знаю, есть такие женщины, они разводятся с одним мужем, потом выходят за другого, может, и за третьего, а потом вдруг решают вернуться к первому… Скажу сразу, я не из их числа. Для меня это то же самое, как, допустим, найти в шкафу платье, которое перестала носить, оттого что оно, к примеру, полнит или не идет цвет, и вдруг явиться в нем на работу как ни в чем не бывало. Ведь платье не стало лучше, просто у меня понизились требования, а это окружающие всегда заметят.