Фаина Раевская - Взрыв на макаронной фабрике Страница 22

Я ринулась на зов. Мотя сидел в коридоре возле распахнутой двери встроенного стенного шкафа, заваленного грудой разного барахла.

– Вон там, на верхней полке, за ящиком с инструментами. – Парень протянул руку, указывая в недра шкафа.

Я принялась шарить на полке.

– А кто такой Вовка? – полюбопытствовал Мотька, наблюдая за моими поисками.

– Старший следователь прокуратуры, – нехотя пояснила я. – А ко всему прочему еще и мой родственник…

– Так вы из милиции, что ли?

– Сам ты из милиции! – огрызнулась я. – Я что, похожа на мента?

– Да не очень… – Матвей неуверенно пожал плечами. – Хотя знаешь какие сейчас менты бывают? А этот твой приятель… он кто?

– Вот он мент. Только американский. Коп, короче говоря.

– Ну да? Что, прям из самой Америки?

– Ага, из самого ее сердца, из Нью-Йорка. О, нашла! – Я наконец извлекла из шкафа моток веревки.

Не могу сказать, что это был канат. Глядя на веревку, я засомневалась: а выдержит ли она вес американского полицейского, учитывая, что на русских харчах он немного прибавил в массе? Впрочем, выбирать не приходилось.

Я тщательно обмотала веревкой Рассела и завязала узел. Увидев этот узел, Матвей рассмеялся:

– Ты еще на бантик завяжи! Дай-ка я сам!

Какое-то время он возился с веревкой, а потом на талии американца появился узел, сильно напоминавший морской.

– Ну прямо-таки пояс верности! – хохотнула я. – Давай, Рас, вперед!

Американец вышел на балкон и глянул вниз. Я тоже с опаской посмотрела туда же. Во дворе играли детишки, прямо под балконом очень живописно чернел асфальт. Если Доуэрти сорвется, то жить он будет секунды три, пока находится в полете. При соприкосновении с землей его американская жизнь оборвется. Да и моя, собственно, тоже… Думать о плохом не хотелось. Чтобы успокоиться, я закрыла глаза и мысленно посчитала баранов. Получилось штук десять-двенадцать. Дальнейшему счету помешал голос Рассела.

– Женька, иди к дверь. Я тебе открывать, – сказал он.

Я распахнула глаза, убедилась, что Доуэрти не на асфальте под окнами, а на балконе Родиона, и быстро потрусила к выходу. Матвей двинулся было за мной, но я его осадила:

– Подожди здесь. Понадобишься – позовем!

Квартира Родиона состояла из двух комнат, в которых царило запустение и витал нежилой дух. Вся мебель была покрыта плотным слоем пыли, что свидетельствовало о длительном отсутствии хозяина. Интересно, что я надеялась отыскать в этих скромных, почти казарменных условиях?

– Рас, – обратилась я к американцу, – ты иди посмотри в комнатах шкафы там, ящички, а я на кухню загляну…

Доуэрти согласно кивнул и отправился выполнять задание. Я же поплелась на кухню. По привычке первым делом заглянула в холодильник. Из еды там была только сковородка с зелеными макаронами, залитыми какой-то странной приправой. При ближайшем рассмотрении приправа оказалась обыкновенной плесенью.

– Фу, гадость какая! – сморщилась я и захлопнула дверцу холодильника.

Чтобы неприятный запах улетучился быстрее, я потянулась к форточке. На подоконнике стоял цветочный горшок, из которого, причудливо изгибаясь, торчал кактус. Моего роста явно не хватало, чтобы распахнуть фрамугу. Чертыхнувшись, я ногой пододвинула табуретку и, кряхтя, взгромоздилась на нее. В помещение ворвался поток свежего воздуха.

– Ну вот, так-то будет лучше! – удовлетворенно заявила я и отряхнула руки. В этот момент табуретка пошатнулась, я не удержалась и с ужасающим грохотом рухнула на пол. В довершение ко всему горшок с кактусом угрожающе накренился и полетел вслед за мной.

– Уау!!! – взвыла я, когда колючки мексиканского растения впились мне в руку, а осколки горшка веером разлетелись по кухне.

На шум в помещение ворвался Рассел. Он замер на пороге, внимательно выслушал мой колоритный монолог о кактусах и людях, которые их разводят, а потом, протянув руку в направлении разбившегося горшка, прошептал:

– Что это?

Я захлопнула рот, прервав гневную тираду на самом интересном месте… На полу, среди рассыпавшегося чернозема и осколков цветочного горшка, лежал прозрачный пластиковый пакетик. Его содержимое заставило меня забыть о кактусах. Внутри были… бриллианты! Вернее, выражаясь официальным языком милицейских протоколов, камни, по виду напоминающие бриллианты.

– Мать твою… – зачарованно простонал американец.

– O my god! – вырвалось у меня.

Не вставая, я руками очистила пакетик от чернозема и принялась его изучать. Камешки были красивенькие и какие-то подозрительно одинаковые. Лучик солнца, заглянувший на кухню, отразился в многочисленных гранях.

– Это бриллианты? – на всякий случай уточнила я.

Американец сурово кивнул.

– Якутские алмазы?

Доуэрти еще раз кивнул и нахмурился.

– Женька… – начал он.

– Да знаю, знаю, – махнула я рукой. – Только не сегодня, ладно, Рас? Я тебе их отдам завтра вечером, хорошо? Ты Вовке пока ничего не говори. А то ведь у нас знаешь как бывает? Несанкционированное проникновение в чужое жилище, сокрытие улик и так далее. Не думаю, что Ульянову все это понравится! А я завтра быстренько проведу экспертизу и… Договорились?

Американец нахмурился. Видно, в его иностранной голове не укладывалось, как это можно важную улику целые сутки скрывать от следствия. Но в конце концов приобретаемый российский менталитет одержал верх, и Доуэрти согласился.

– Вот и славно! – обрадовалась я. – А для тебя есть небольшое задание! В деле о гибели Анастасии Романовой есть ее отпечатки пальцев? – Есть…

– Отлично! К завтрашнему дню постарайся мне их добыть. А вечером совершим с тобой небольшой чейндж…

– Change? – Рассел свел брови у переносицы.

– Ну да! – радостно подтвердила я. – Взаимовыгодный обмен. Ты мне отпечатки, я тебе алмазы… Есть отпечатки – есть алмазы, нет отпечатков – нет алмазов. Я доступно объясняю?

Доуэрти задумался. По его лицу то и дело пробегала тень сомнения. Пока он соображал, я быстренько поднялась, засунула пакетик в карман джинсов и широко улыбнулась своему напарнику.

– Понятые должен быть… – кисло произнес напарник.

– Кто? – притворно удивилась я. – Я не понимаю ваших иностранных слов! Нихт ферштейн! Ясно? Какие понятые? Чтобы зафиксировать мое дивное падение с табуретки? Кстати, ты нашел что-нибудь интересное в комнатах?

Доуэрти ответить не успел – раздался резкий звонок в дверь.

– Тшш! – Я приложила палец к губам. – Никого нет дома!

Звонок повторился. Стараясь ступать как можно тише, я на цыпочках прокралась к входной двери и посмотрела в «глазок». На площадке я увидела только коротко стриженный затылок и спинку инвалидной коляски.

– Господи, напугал-то как! – проворчала я, открывая Матвею дверь.

Мотя вкатился в квартиру, захлопнул дверь и с порога заявил:

– Мне звонили… – Из комитета?

– При чем здесь комитет! – сморщился сосед. – Они позвонили и молчали. Два раза.

– Молчали два раза? – не поняла я.

– Звонили два раза! – с досадой воскликнул он.

– Ну и что?

– Как это что? – заволновался Матвей. – До сих пор таких подозрительных звонков не было! Стоило вам появиться – сразу началось! Нет, здесь что-то нечисто… Я думаю, за вами следят!

– Подумаешь, – фыркнула я. – Первый раз, что ли? А ты никак боишься?

– Вот еще! – смутился парень. – Просто не люблю неизвестности. Ну как, нашли что-нибудь?

Мотька обогнул меня и покатил в кухню.

– Оп-паньки! Любимый Родькин кактус!

– Это его растение? – быстро спросила я.

– Ну да! Родя ухаживал за ним, как за младенцем. Разве что спать рядом не ложился!

Мы с Расселом переглянулись. Интересное дело прорисовывается! Кактус – любимец Родиона. В нем алмазы. Логично предположить, что именно Родя их туда и посеял. Решил, видимо, что к Новому году на колючках кактуса вырастут своеобразные украшения. Все бы ничего, да вот только Настин визит все путает. Может, она их туда спрятала, а Родька ни сном ни духом об этом не знал? Потом Настю убили, алмазов при ней не нашли и приперлись к любителю экзотических растений. А он и сам не в курсе. Его похищают, долго с ним беседуют. Родя, разумеется, упирается, ну и… Стоп! Последними словами Насти были, кажется, «Родион не должен…» Чего он не должен? Может, женщина не хотела, чтобы ее муж о чем-то знал? Или он уже знал, но она не хотела, чтобы он тоже пострадал? Бр-р! Кошмар. Одни загадки!

– Жень, – отвлек меня от размышлений голос Матвея. – А если они опять позвонят, что говорить?

– Господи, ну что ты заладил: они, они! – Я досадливо сморщилась. – Мало ли, ошибся кто-нибудь, а тебе сразу враги и погони мерещатся! Никто за нами не может следить, ясно?

Матвей обиделся и замолчал. Мы покинули квартиру Родиона, попрощались с Мотей и отправились домой. Я, признаюсь, настолько устала за сегодняшний день, что с благодарностью откликнулась на предложение Рассела доехать до дома на такси.