Люся Лютикова - Сбылась мечта идиотки Страница 22

Я поразилась: эта юная дева мудра не по годам. Эх, если бы я была такой же в свое время, то, может, не оказалась бы сейчас главной подозреваемой в убийстве! Да еще из-за квартиры, которая, скорее всего, никогда мне не достанется.

Вспомнив о квартире, я тут же подумала о волшебстве. Интересно, применяла ли Юля какие-нибудь хитрые «примочки», чтобы выиграть?

– Каким образом вы выиграли миллион? – спросила я. – Это была случайность или запланированный шаг?

Девушка, которая до этого болтала без умолку, неожиданно замкнулась. Я принялась сбивчиво объяснять:

– Понимаете, я интересуюсь вопросом везения. Вот, например, ваш отчим отписал мне наследство абсолютно случайно. Я практически ничего для этого не сделала, только придумала несколько веселых стишков да украсила елку ломтиками сыра. А у вас как было?

После некоторого колебания Юля ответила, тщательно подбирая слова:

– Дело в том, что я знала. Однажды проснулась с уверенностью, что выиграю миллион долларов. Я знала день, когда это произойдет, знала, какие нужно выбрать цифры. Откуда ко мне пришло это знание – для меня самой загадка. Оставался вопрос, в какую именно лотерею играть, поэтому заполнила тринадцать купонов – по количеству розыгрышей, которые шли в тот день в Москве. Вот так и выиграла.

– А что это был за день? Какой-то особенный?

– Я немного увлекаюсь астрологией. Так вот, звезды и планеты в тот день были расположены точно так же, как в момент смерти Гитлера.

– А цифры? Откуда вы их взяли?

– Из дневников Гиммлера. Подробностей я вам не скажу, потому что… В общем, о некоторых вещах простым смертным лучше не знать.

Себя она, видимо, к таковым не причисляла.

– Слушайте, но ведь это, наверное, было ужасно трудно – сохранить в тайне выигрыш?

– Не то слово! – воскликнула Юля. – Устроители лотереи настаивали на огласке, им нужна была дополнительная реклама. Но я стояла насмерть: никаких журналистов! И запретила им разглашать мое имя.

Меня охватили сомнения.

– Как-то не верится, что никто из родственников не догадался о выигрыше. Вы лгали Майе, что деньги на экспедиции дает отчим. А сам-то Крылов что по этому поводу думал?

Юля вдруг нахмурилась.

– Да ничего он не думал, – буркнула она, отводя глаза.

Неожиданно меня осенило.

– А он ведь догадался, правда? Может, даже узнал наверняка. И принялся вас шантажировать. Вы ведь из-за этого поссорились за месяц до его смерти?

Юля взяла себя в руки и твердо заявила:

– Нет, не из-за этого. Валера ни о чем не догадался. И вообще мы не ссорились.

Я откинулась назад, так что моя спина уперлась в острый угол батареи, и торжествующе заявила:

– И все-таки признайтесь, что я вас поймала!

Девушка обозлилась и стала похожа на рассерженного хорька.

– Смотрите, чтобы вас саму скоро не поймали, – прошипела она. – У следствия есть доказательства, что это вы отравили Валеру!

– Какие еще доказательства? – изумилась я.

Неужели девчонка прознала о стакане с коровкой? А Руслан Супроткин еще твердил про тайну следствия!

– Такие! – выкрикнула Юля. – Скоро сами поймете!

Она злобно таращилась на меня, но больше ничего не сказала. Я поняла, что дальше разговаривать бессмысленно, и пошла к выходу.

По дороге к метро я купила стаканчик пломбира, села на лавочку в каком-то дворе и, неторопливо откусывая мороженое, принялась размышлять.

Я всегда реву в три ручья, когда смотрю фильмы про Великую Отечественную войну. И мне ужасно жаль наших ветеранов, которые спасли мир от фашизма, а сами до последнего вздоха живут в скотских условиях в скотской стране. Так что благородное стремление Юли чтить память тех, кто пал на полях сражений, я понимаю и разделяю всей душой.

Но, согласитесь, что это ненормально, когда юная девушка живет бок о бок со всей этой военной грязью: пропитанные потом и кровью шинели, фуражки, снятые с раненых, а возможно, и с убитых офицеров, полуистлевшие погоны, смятые гильзы. Каждый экспонат ее домашнего музея вопиет о страданиях и смерти! И Юле, похоже, нравятся эти крики.

Девица запросто вскрывает братские могилы, у нее нет никакого уважения и страха перед смертью. Поэтому я считаю, что она легко могла укокошить Крылова. Как муху, даже не поморщилась бы.

«Какой у нее был мотив?» – спросите вы. Сумасшедшим не нужны мотивы. А Юля, как многие коллекционеры, явно не в себе.

Хотя нет, постойте, мотив у нее все-таки был. Если Крылов действительно собирался оповестить всех вокруг о миллионе, разрушить Юлин мирок, лишить ее всего того, что ей дорого, – друзей, единомышленников, экспедиций, – это ли не мотив? Пожалуй, еще посильней будет, чем у сестры Майи.

А уж силы воли блондинке не занимать. За внешностью скромного полевого цветка скрывается реактивный миномет БМ-13, в народе именуемый «Катюшей». Бьет точно в цель, причем выпускает тридцать два ракетных снаряда одновременно.

Глава 22

Дома меня уже ждали. Еще издали я разглядела машину Руслана Супроткина около моего подъезда и обрадовалась: наверное, капитан приехал мириться! Однако вместе с ним из машины вышли двое мужчин в штатском, в одном из которых я признала коллегу Руслана, тоже следователя. Так, плохи мои дела. Мелькнула трусливая мысль удариться в бега, но Руслан уже заметил меня и следил за моими передвижениями, как кошка за воробьем.

Ко мне подошел третий мужчина, его я видела впервые. Он обратился официальным тоном:

– Лютикова Людмила Анатольевна? – Я кивнула. – Капитан Терентьев, Главное управление внутренних дел. Мы проведем у вас дома обыск, вот постановление.

Капитан Терентьев протянул бумагу, в которой я не смогла разобрать ни слова. От волнения строчки прыгали у меня перед глазами.

– А в чем дело? – спросила я, обращаясь к Руслану.

Он отвел глаза, и мне ответил Терентьев:

– Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Крылова.

Ага, понятно, я уже стала главной подозреваемой. Очевидно, никого другого не нашли и собак решили спустить на меня.

– А если я против обыска? – спросила я прерывающимся голосом.

– В ваших интересах не оказывать сопротивления следствию. На суде это зачтется.

На суде! Глаза мигом наполнились слезами. Нет, только не реветь, для них это равносильно признанию вины.

– Пожалуйста, мне нечего скрывать. – Я сделала такой широкий жест в сторону подъезда, что покачнулась и с трудом удержала равновесие.

Сначала я долго искала дрожащей рукой в сумке ключи, потом не могла попасть в замок. Вероятно, оперативники решили, что я специально тяну кота за хвост. Но меня действительно трясло, как в лихорадке.

Перед тем как войти в квартиру, капитан Терентьев сказал:

– Нам нужны понятые. Вы знаете своих соседей?

Да, знаю. И соседи меня знают. Не так давно меня пытались убить в собственной квартире, но благодаря соседям все обошлось[4]. Правда, боюсь, этот случай несколько подмочил мою репутацию. Всякий раз при встрече гражданка Бариба, которая торгует на рынке рыбой, смотрит на меня, как на диковинного сома с двумя хвостами, и гадает: почему я еще не на сковородке? Думаю, после сегодняшнего обыска ее мнение о моей персоне только ухудшится.

Второй понятой пошла Вероника. У женщины трое малолетних детей, и она откликнулась на просьбу капитана Терентьева с живейшим участием. Подозреваю, обыск стал самым интересным событием в жизни многодетной матери за последние несколько лет.

Зайдя в квартиру, милиционеры первым делом попросили показать им стаканы с коровкой. Я открыла шкаф, намереваясь вытащить стакан, но Терентьев меня отстранил:

– Дальше мы сами.

Ну, сами так сами. Я взяла в руки кошку Пайсу, отошла в сторонку и глядела, как они орудуют на моей кухне. Сначала упаковали стакан в пакет («На экспертизу», – пояснил Супроткин), потом принялись осматривать банки с крупами, перетряхивать пакеты с макаронами и пачки с чаем. Я гадала, что именно они ищут – золото? Бриллианты? Яд? Или, может, предсмертную записку Крылова, написанную кровью, прописными буквами: «В МОЕЙ СМЕРТИ ПРОШУ ВИНИТЬ ЛЮСЮ Л.»?

Потом милиция и понятые переместились в комнату. Стало трудно дышать, потому что одиннадцатиметровое помещение не рассчитано на такую толпу. Мужчины то и дело вытирали пот со лба, но продолжали методично обыскивать шкаф и книжные полки.

Вообще-то я думала, что будет хуже. Что после обыска мое нехитрое имущество окажется сваленным на полу в одну кучу – книги вперемежку с ложками, а колготки – с лекарствами, – и я еще несколько дней буду все разгребать. Но оперативники осматривали вещи и аккуратно клали их на место. Так что на мою долю выпали только моральные страдания.

Когда обыск закончился, понятые подписали протокол. Бариба, слегка разочарованная, что ничего криминального не нашли, отправилась к себе. А Вероника еще какое-то время беседовала с капитаном Терентьевым о детской агрессивности и методах борьбы с ней. Насколько я поняла, у нее проблемы со старшеньким Костей, который таскает за хвост всех дворовых кошек. Капитан Терентьев дал Веронике единственный совет: пороть, пороть и еще раз пороть.