Иоанна Хмелевская - Убийственное меню Страница 22

Значит, надо сделать так, чтобы машину у Кароля украли где-то в городе. Ох, как же сложно все!

Так ничего толком и не придумав, Марина проехала по мосту Понятовского и свернула к Саской Кэмпе. Именно там жила Агата. Недавно она рассказала Марине о краже автомашины то ли ее кузена, то ли хорошего знакомого. А потом воры вернули машину владельцу за определенное вознаграждение и даже по собственной инициативе. И при этом не слишком много потребовали, всего тысячу злотых. Подробностей Марина не помнила, как-то пропустила мимо ушей, не думала, что понадобятся, а вот теперь и понадобились. Раз воры сами захотели связаться с пострадавшим, сами к нему обратились… Интересно, сами же и рассказали, как их разыскать?

Марина не стала заранее звонить Агате, она знала, что сегодня у подруги отгул после ночного дежурства. Агата работала главным администратором в крупной гостинице, ночные дежурства не входили в ее обязанности, но иногда она сама, по доброй воле, соглашалась заменить одну из ночных дежурных. Марина не понимала причин, заставлявших подругу спускаться с пьедестала, она, Марина, ни за что бы не спустилась, шефиня и есть шефиня, иначе какое же уважение? Впрочем, это личное дело Агаты.

Агата уже проснулась и пила кофе. Срочных дел у нее не было, так что подруги могли вволю поболтать. Хозяйка предложила кофе, и они уютно устроились за кухонным столом, ведь известно, что бабам приятнее всего общаться в кухне, если это не какое-то особое торжество или официальный прием.

Марина сразу взяла быка за рога. Напомнив о несчастном случае с кузеном, она спросила:

— Он что же, не сообщил в полицию? Ведь каждый, у кого угнали машину, сразу ставит в известность полицию.

— Ну, знаешь! — возмутилась подруга. — Оно, конечно, положено, но Мартин не самоубийца. Ведь ему же пригрозили!

— Как пригрозили? — так и вскинулась Марина. — Как именно пригрозили? Что пообещали с ним сделать?

— Морду набить, — охотно стала перечислять Агата, — ребра пересчитать. Или, сказали, мы с тобой остаемся друзьями, или вывози жену и детей в Аргентину, тут им не жить.

— А как именно происходил обмен денег на машину? И где?

— Так я же тебе все рассказала! — удивилась Агата. — Когда приезжала возвратить две тысячи, что у тебя одалживала. А сейчас я уж и подзабыла.

— А, две тысячи… Не помню.

— Ты забыла, что я тебе вернула две тысячи?! — ужаснулась Агата.

— Нет, забыла, что вообще одалживала их тебе. Ну, рассказывай же, как он вручал деньги похитителям!

— Пошли Господь всем таких кредиторов! — вздохнула Агата и напряглась, вспоминая. — В общем, смешная история. Мог сказать, что это была и не кража, а похищение… как это… нечто вроде киднепинга, знаешь, когда похищают детей, а потом от родителей требуют выкуп.

— Так там еще и ребенок был? — ужаснулась Марина.

— О Езус-Мария, я говорю в переносном смысле.

— Нет, ты уж давай в прямом, я хочу знать, как там все было на самом деле.

Агата налила еще кофе, прибавив Марине сливок, и критически оглядела подругу.

— Знаешь, на мой взгляд, с тех пор как мы не виделись с прошлого года, в тебе с пять кило прибавилось. И похоже, мозги тоже жиром заплыли. Ладно, буду рассказывать без метафор. Договорились, значит, они встретиться где-то на Праге, не на Торговой, конечно, а в одном из переулков. Двое их было. Кузен рассказывал — машина стояла в подворотне, готовая в любую минуту рвануть с места. Один из бандитов сидел за рулем. Кузен даже испугался: деньги отдаст, а они опять смоются с машиной, и вежливо попросил этого, в машине, выйти.

— И что?

— Вышел. Но старался держаться спиной к Марчину, чтобы тот его рожи не запомнил.

— Ну?!

— А второй в подъезде, за стеклянной дверью стоял. Тоже лица не разглядишь. И как только кузен вытащил деньги — а они велели деньги принести наличными и в открытом виде…

— То есть как это? — не поняла Марина.

— Ну, значит, чтобы издали было видно — пачка денег. Не заворачивать, в конверт не класть. Так вот, когда второй эти деньги увидел, выскочил пулей из подъезда, вырвал денежки у Марчина из рук и скрылся.

— А ключи от машины? — задала умный вопрос Марина.

— В дверце торчали, но на всякий случай у кузена и запасные были. А когда он собрался садиться в машину, тот, второй, прижал его лицом к стене и речь сказал.

— Речь? — поразилась Марина.

— Извини, опять меня занесло, — спохватилась Агата. — Не речь, всего несколько фраз, но весьма эмоциональных и содержательных. Как раз о той самой Аргентине.

— А мне помнится, ты тогда говорила — они по телефону позвонили.

— Так по телефону они звонили после того, как увели машину. И посоветовали не беспокоить полицию. Пригрозили: станет слишком много болтать, навек с тачкой распрощается. И выдвинули предложение кончить дело миром, они могут вернуть машину за вознаграждение. Если согласен, еще позвонят. У кузена хватило ума согласиться, только спросил, как велико вознаграждение. Те назвали тысячу злотых, кузен быстренько подсчитал, и вышло у него, что, оформляя страховку, он потеряет больше.

— А не мог он как-нибудь потихоньку сообщить полиции?

— Потихоньку мы сами ему отсоветовали. Холера их знает, какие у них отношения с полицией, а глина тоже человек…

— Какая глина?

— Ты что, не полька? Так у нас в народе издавна называли ментов, теперь на полицейских перешло. Не полицаями же их называть. Так вот, если полицейский неженатый и бездетный, куда ни шло, но если завел семью считай, гиблое дело. Его тоже географией пугают. Вот если бы полиция состояла сплошь из монахов… — размечталась Агата.

Марину же персональный состав польской полиции совершенно не интересовал. Она бесцеремонно отвлекла подругу от бесплодных мечтаний, перейдя к насущной конкретике:

— И что, потом их никто в глаза не видел? И ничего о них не известно?

Агата тяжело вздохнула:

— Абсолютно ничего. А ведь кузен даже пытался что-то разузнать.

— Разузнал?

— Не-а. Но даже если бы полицейские и вмешались, вряд ли бы у них что получилось. Бандиты специально выбрали место для передачи денег в старом районе, кругом сплошные переулки, закоулки и проходные дворы. Да, вот еще что, не помню, говорила тебе или нет. Столько всего произошло, что и не упомнишь всего. Позвонили они ему на сотовый и велели ровно через пять минут быть на месте. Войти в подворотню с деньгами, держа их на виду, никаких конвертов, никаких сумок, чтобы издали было видно — купюры. А если опоздает, то может распроститься со своей машиной. Что успеешь организовать за пять минут?

— Конечно, ничего, — с готовностью подтвердила Марина. — А что за переулок?

— Понятия не имею. Да и зачем тебе? Ищешь квартиру с отдельным входом?

Очень не любила Марина такие вопросы. Разумеется, ей не требовалась квартира с отдельным входом, но не станет же выдавать Агате свою тайну! Ни Агате, и кому другому. Надо как-то вывернуться.

— Просто любопытно, — соврала она. — Знаешь же, я люблю детективы, а тут ревность почище любого детектива будет. А у в машине были какие-нибудь вещи? Обычно все возят.

— Были, и все вернули в целости, — охотно информировала Агата. — Кроме банок пива, выпили его, подлюги. А так все осталось, даже бензин не весь израсходован. Марчин считает, что действовала не автомобильная мафия, а какая-то маленькая шайка. Он слышал, что они еще несколько машин увели, чтобы потом продать законным владельцам. А затем такие кражи прекратились, этих ворюг мафия ликвидировала как конкурентов, либо они сами к ней присоединились.

Горько пожалев, что не успела в свое время познакомиться с пострадавшим кузеном, Марина вынуждена была закончить на этом свои изыскания. Пожалела она также и о том, что ей не довелось пожить в старых варшавских закоулках-переулках, на Праге той же, например. Жила всегда по левой стороне Вислы, а знание правой, Праги, очень бы пригодилось сейчас.

Тут вернулась из школы младшая дочь Агаты, и пришлось Марине закругляться, а еще о многом хотелось расспросить. Но больше всего хотелось Марине немедленно рвануть на Прагу и проехаться по Торговой несколько раз, однако усталость брала свое, да и времени оставалось в обрез. А ведь еще надо закупить продукты. Опять же, нельзя забывать о пробках. Автомобильные пробки в Варшаве стали настолько обычным явлением в любое время суток и в любой день недели, что приходилось заранее отводить на них время. Трудно представить, какой скандал устроит Кароль, если, вернувшись, не застанет дома ни ее, ни обеда. А ведь совсем недавно она бы специально опоздала, ему назло. Теперь же, в соответствии с новой концепцией, приходилось изображать любовь и заботу.

Дома ее ждало интересное известие.

— Звонил тут один, — выглядывая из прачечной, сообщила Хелена. — Даже фамилию свою назвал, да я недослышала. Курпиш или Крупниш, как-то в этом роде. Непременно желал с пани говорить, кажется, что-то приключилось с паном Каролем. То ли напали на него, то ли скандал какой. Я так и не поняла, очень уж неразборчиво этот тип бормотал, разобрала только, что он хочет пани предостеречь.